вот над чем: какая бы ни была атмосфера у планеты, почвы не должны сильно отличаться — во всяком случае, их основной состав. Так почему бы нам не доставить сюда почву с Сарра?
Драй слегка растерялся:
— Но бактерии…
— Не смешите меня — никакие саррианские микроорганизмы при такой температуре не выживут. Конечно, гораздо эффективнее было бы использовать почву с Третьей планеты — и, возможно, у нас это в конце концов получится. Но если вы так торопитесь, то имейте в виду: даже если я точно определю состав местной почвы, изготовление сотни тонн почвы займет у нас не одну неделю!
Тут он прервал связь, поскольку «Карелла» приземлилась.
10
Кен надел скафандр и выбрался из корабля вместе с остальными. Оказавшись в здании станции, он стянул тяжелое одеяние и поспешил в мастерскую — посмотреть, насколько далеко сейчас находится их зонд. Удовлетворенный полученными сведениями, он направился в обсерваторию, чтобы продолжить свою беседу с Ладжем Драем. По пути ему никто не встретился: Ли остался на корабле, Фет исчез по каким-то своим делам, как только за ними закрылась дверь, а оставшиеся обитатели базы были заняты. На сей раз Кену было все равно, увидят его или нет, поскольку все, что ему было нужно, — это совершенно оправданный и законный разговор.
Его планы относительно ожидаемого спора и приведения мощных аргументов оказались разрушены самым простым фактом — дверь обсерватории оказалась заперта.
Кен впервые обнаружил на этой станции запертую дверь, и голова его начала лихорадочно работать. Он был абсолютно уверен, что торговый зонд вернулся во время отсутствия «Кареллы», и сейчас где-то в помещениях базы находится партия этого самого тафака. Если это единственная запертая дверь — а ведь Драй использовал это помещение в качестве кабинета…
Кен всем телом прижался к двери, стараясь определить на слух, есть ли кто-нибудь в помещении обсерватории. Ничего не услышав, он все же не слишком уверился в последнем — но даже если там никого нет, что он собирается делать? Профессиональный детектив смог бы открыть дверь за несколько секунд. Кен профессионалом не был — а дверь, насколько он мог понять, была заперта надежно. Оставалось только поискать Драя где-нибудь в другом месте.
Он спустился по аппарели ярдов на десять, так что дверь обсерватории уже скрылась из поля зрения, и тут услышал, как она открывается. Кен немедленно развернулся и пошел обратно наверх, словно как раз туда и направлялся. Однако дверь почти сразу закрылась, а Кен оказался лицом к лицу с Фетом. Впервые Кен увидел техника всерьез обеспокоенным и встревоженным — тот постарался не встречаться взглядом с ученым и еще плотнее обхватил щупальцем маленький предмет, который нес с собой, — скрыв его таким образом от постороннего взгляда. Пробормотав приветствие, техник торопливо проскочил мимо и с потрясающей скоростью исчез за поворотом аппарели, ничего не ответив на поспешный вопрос Кена о том, в обсерватории ли находится Драй.
Кен еще несколько секунд смотрел ему вслед. Фет всегда был неразговорчив, но никогда не проявлял недружелюбия. А сейчас казалось, что присутствие Кена его очень рассердило.
Вздохнув, детектив-самоучка снова двинулся вверх. В конце концов, в дверь можно просто постучать. В первый раз ему помешала это сделать лишь подсознательная надежда, что Драй находится где-то в другом месте, и поэтому у него есть шанс тайно проникнуть в запретное помещение. Поскольку здравый смысл подсказывал ему, что пошарить в обсерватории все равно не удастся, оставалось только постучать в дверь.
«Хорошо все-таки, что я не стал экспериментировать со взломом», — подумал Кен, когда дверь открылась. За ней стоял Драй, явно ожидавший его. По выражению лица босса нельзя было ничего понять — то ли событие, так встревожившее Фета, его не беспокоило, то ли он был гораздо лучшим актером, чем техник. Кен, полагавший, что неплохо знает Фета, склонялся к первому.
— Увы, я совсем не уверен в том, что саррианская почва нам подойдет, — начал разговор Драй. — Я согласен, что большинство веществ, присутствующих в ней, могут также и существовать на Третьей, в ее температурных условиях — но я не уверен, что обратное верно. Разве там не может быть веществ, твердых или жидких при низких температурах, но газообразных в наших условиях? В тех почвах, которые мы завезем из дома, их точно не окажется.
— Об этом я не думал, — согласился Кен. — Я, правда, не могу представить, какие же из этих веществ могут там оказаться, но это само по себе ничего не значит. Я могу выяснить, какие неорганические компоненты должны повести себя подобным образом, но если их экосистема хоть в чем-то подобна нашей, там должно быть более миллиона органических соединений, а их мы не найдем ни в каких каталогах. Проклятие, я боюсь, что нам действительно придется использовать почву прямо с этой планеты, — он надолго задумался, пока Драй не отвлек его:
— Вы всерьез полагаете, что мы сможем высадиться на Третью?
— Не вижу никаких принципиальных проблем, — ответил Кен. — По-моему, до нас исследователи ухитрялись высаживаться на планеты и с гораздо худшими условиями. Правда, Фет дает только пессимистичные прогнозы, а я подозреваю, что он гораздо лучше знаком с практической стороной дела. Мы сможем продолжить разработки в этом направлении, когда вернется зонд со скафандром, то есть уже совсем скоро. Если верить приборам, он отправился в обратный путь часа два назад.
Итак, окончательное решение вы сможете принять дня через три, не раньше. Туг должно быть еще что-то… ага! Вы, кажется говорили, что потеря тепла оказывается такой значительной именно из-за наличия хорошо проводящей его атмосферы?
— Верно. Но вы знаете не хуже меня, что в обычном скафандре можно находиться за много световых лет от ближайшего солнца — потерю тепла очень легко возместить. А к чему это?
— Я только что подумал: в этой системе должны быть другие планеты. Если мы найдем среди них безатмосферную и с примерно такой же температурой, как на Третьей, мы можем взять землю оттуда.
— Хорошая идея, — Кен снова преисполнился энтузиазма. — Что же касается соответствующей температуры, то у Третьей имеется спутник — вы сами мне его показывали. С «Кареллой» мы можем добраться туда очень быстро — а заодно перехватим тот зонд прямо по дороге. Вызовите Фета, и мы сразу же отправляемся!
— Боюсь, что Фет будет некоторое время занят, — ответил Драй. — Кроме того, я на этом спутнике бывал, и его грунт представляет собой по большей части порошок застывшей и размельченной лавы — совсем как в Полярной пустыне на Сарре. Прежде чем мы займемся этим, следует перебрать другие возможности. Проблема в том, что до сих пор единственная достоверная информация, имеющаяся у нас относительно планет данной системы, — это описание их перемещений по орбитам. Мы ведь не интересовались ими, не собираясь их посещать. По-моему, у Пятой и Шестой тоже есть атмосферы, что исключает их из возможного списка. Посмотрите, где сейчас находится Четвертая, — вы ведь умеете пользоваться эфемеридами?
После этого случая Кен окончательно уверился, что вежливость — совершенно ненужная черта характера. Если бы этого не требовала вежливость, он не стал бы отвечать на этот вопрос, а если бы необходимость ответить не занимала так его мысли, он никогда не сделал бы такую грубую ошибку — не подошел бы к шкафчику, в котором лежала нужная таблица, и не достал бы ее. Только коснувшись бумаги, Салман Кен осознал, что делает, — и лишь могучим усилием воли ему удалось заставить себя подтвердить это: да, он умеет пользоваться таблицей эфемерид и даже знает, где она лежит. Он завершил начатое движение, но после этого у него возникло ощущение, словно в желудке заработал лабораторный вакуумный насос.
Достав листки, Кен повернулся к своему работодателю. Тот все еще стоял на том же месте, лицо его было непроницаемо.
— Боюсь, я был несколько несправедлив к нашему другу Фету, — заметил он небрежно. — Поначалу меня весьма удивило ваше замечание о том, что рейс на Сарр может занять всего неделю. Я, конечно,
