- Только не режь глубоко, а то не сможешь на арфе играть, - посоветовала она. Голос девушки звучал спокойно, но все же бард уловил в нем дрожь.
'Мария и Рианнон, дайте мне такого же мужества!'
Дрожащей рукой бард прижал лезвие клинка к ладони, зажмурился. 'Нельзя!' кричал его разум. Но юноша стиснул зубы, негодуя на себя за собственную трусость.
Слеза сбежала по щеке Анлодды, но она промолчала. Корс Кант понимал, как ей больно. Решив действовать поскорее, чтобы не передумать, он быстро провел лезвием клинка по ладони.
Сначала он ничего не чувствовал, а потом боль захлестнула его и он сильнее сжал рукоять клинка в руке, чтобы не закричать.
Анлодда схватила его за левую руку. Соединились их ладони, смешалась кровь - при свете свечи черная как ночь. Анлодда сплела свои пальцы с пальцами барда и крепко сжала их.
А потом забрала у него клинок и бросила на пол. Она и так крепко сжимала его руки, но он ощутил пожатие большим и средним пальцами.
Бард ответил тем же, не зная, верно ли поступает. Наконец Анлодда улыбнулась, опустила глаза, посмотрела на лежавший на полу клинок.
- Это было бы легко.., слишком легко и просто. Сегодня я пощажу тебя, Корс Кант Эвин. Сегодня ты стал братом-Строителем, а я - твоей сестрой. В один прекрасный день мы с тобой сможем стать любовниками, а может быть, так и останемся на всю жизнь братом и сестрой. Честно говоря, я не знаю, что будет. - Она вздохнула и продолжала:
- Я разрешаю тебе завоевать меня, а это гораздо приятнее, чем время от времени из жалости получать меня в перерыве между рисунками вышивки. Ты поймешь, если подумаешь хорошенько. И никогда не отворачивайся от Сына Вдовы, Корс Кант.
- Кто такой Сын Вдовы? - спросил юноша.
- Никому не отвечай на этот вопрос, кроме другого Строителя, а его узнаешь по тому знаку, которому я научила тебя. И тогда отвечай ему, что Сын Вдовы это Хирам Абифф.
Она проговорила эти слова так старательно, что у Корса Канта снова возникли нехорошие подозрения.
- Я так и скажу, - пробормотал он. - Я скажу, что Хирам Абифф - Сын Вдовы, но воистину ли это так, или это всего лишь слова?
Анлодда улыбнулась.
- Много будешь знать - скоро состаришься, Корс Кант Эвин.
Она порылась у себя в торбе и вынула обрывок чистого полотна. Разорвала пополам, одним куском перевязала свою кровоточащую руку, второй кусок отдала Корсу Канту. Бард приложил полотно к ране. Рана сильно болела. 'Долго не заживет', - подумал Корс Кант, попробовал пошевелить пальцами. Пальцы шевелились, но все равно было больно.
- Сестры и братья Храма вечного Солнца благодарят тебя, а особенно - я. Я рада, что показала тебе свое тайное убежище, а теперь нам лучше вернуться. Но тут Анлодда снова стала серьезной, перестала улыбаться. - Не сомневаюсь, у нас начнут выспрашивать про наших друзей саксов.., ну, скажем, так: вероятно, я поторопилась, погорячилась, но у меня на то были причины.
- Это были юты, - вторично поправил Анлодду Корс Кант.
Анлодда улыбнулась и пальцами загасила свечу. Сгустился мрак. Корс Кант понял, что Анлодда шагнула мимо него к туннелю. Он пошел за ней, но она вдруг остановилась - так внезапно, что юноша налетел на нее.
- Как это ты назвал меня?
- Как? Когда?
- Да совсем недавно - ты меня принцессой назвал!
- Ой... - Будь в пещере светло, Анлодда бы увидела, как покраснел Корс Кант. Он зашаркал на месте, чувствуя себя неловко под ее взглядом, хотя она его не видела.
- Вот-вот, - язвительно проговорила Анлодда. - Ты говоришь точь-в-точь как мой дядюшка Лири. Я так и думала, хотя надеялась на лучшее.
- Да, госпожа, - сорвалось с губ Корса Канта, и он тут же ощутил, что между ним и Анлоддой выросла стена. Он прикусил губу, он даже забыл о боли в руке. 'Принцесса Анлодда'.
Она тоже почувствовала эту стену.
- Никогда не называй меня так! Никогда! Да, это правда. Я - единственная дочь принца Горманта Харлекского, единственная законная наследница. Теперь единственная. Ну и что? Я все равно та же самая Анлодда, какой была вчера, верно? И пока ты не решил, что я для тебя слишком высокопоставленная особа, не смей даже думать об этом! Я тебе сказала, что ты можешь попробовать завоевать меня, и когда я это говорила, я понимала, что я принцесса, а ты не принц, но то, что я сказала, остается в силе. И она добавила потише, трогательно и нежно:
- В Храме нет титулов, Корс Кант.
Он отступил на шаг.
- Ну ладно, ладно! Прости, прин.., то есть я хотел сказать: прости меня, Анлодда!
- Корс, - умоляюще проговорила девушка, - прошу тебя, ничего никому не рассказывай! Я не хочу, чтобы меня отослали обратно в Харлек. Я не могу уехать.., сейчас. У меня.., у меня есть дело.
То, как она произнесла здесь, в полном мраке, слово 'дело', ужасно не понравилось Торсу Канту.
- И потом, - добавила она, - не все же живут в Храме. Для некоторых в миру титулы имеют слишком большое значение.
Она шагнула ближе, и он ощутил на щеке ее дыхание. Ее губы были так близко, что еще миг - и мог родиться поцелуй. Он чуть было не поцеловал ее, но она сейчас казалась такой беспомощной, такой ранимой. Это было бы не правильно, а Корсу Канту мучительно хотелось поступать только правильно.
- Я никому не скажу ни слова, - пообещал он.
- Вот и хорошо, - прошептала она. - Если скажешь, начнется такое, что тебе совсем не понравится, и мне тоже - совсем не понравится.
- Никому - клянусь! Анлодда отстранилась.
- Итак, брат мой бард, отвечай, откуда ты знаешь эйрский язык. Немногие его знают в Камланне. Ну? Куда девалась трогательность и беззащитность?
- В школе учил, - отвечал Корс Кант.
- Ты бывал в Риме? - недоверчиво спросила Анлодда. - Или в Александрии? Разве тот епископ не сжег ее?
- Я учился в школе друидов, далеко на востоке, в Дун Лаогхэйре. Меня учили сакскому, греческому, латыни и пяти островным языкам, включая эйрский, хотя вы с Канастиром разговаривали на странном наречии.
- Дядя Лири говорит, что мы разговариваем, как Демосфен, который набивал себе рот галькой, чтобы избавиться от плохой дикции.
- Для того чтобы стать бардами, мы учили песни всех стран: Сикамбрии, Греции, Рима, Мавритании, любовные напевы сифардов и кровавые песни самаритян. Ну и конечно, наши песни, лучше которых нет во всем мире, которые подобны жемчужинам.
- А когда ты окончил эту школу, прошел ли ты какой-либо обряд, удостоверяющий твою зрелость?
Корс Кант зарделся. Анлодда задела очень болезненную тему.
- Дело в том... - промямлил юноша, - что я еще не доучился... Я еще не прошел испытания.., на звание барда, но в следующем году непременно пройду, клянусь!
Ну вот, слава богам, сказал и тем облегчил душу.
- В Дун Лаогхэйре верховный друид Суиндиллиг Кифарвидд учил меня греческому и латыни, а потом Мирддин, наоборот, научил меня переводить с этих языков на наши. Мы изучали астрологию, медицину, философию и богословие. Знаешь ли ты, что северяне почитают тех же богов, что и мы. Что их Top - это наш Таранио? Но римляне, конечно, полагают, что мы почитаем их богов, только зовем их иначе...
Она стояла так близко, что Корс Кант почти видел ее улыбку.
- А алхимию ты не изучал. Корс Кант Эвин?
- Алхимию? Нет. Но разве это не выдумки? Мирддин говорит, что алхимики пытаются обратить свинец в
