Санчию отвезли в подземелье замка Сант-Анджело и поместили в отдельную камеру. Из соседних до нее доносились стоны и крики других заключенных, проклинающих охранников.
Те, кто узнал Санчию, смеялись над ней, остальные удивлялись, каким образом эта молодая, красивая, роскошно одетая женщина оказалась в столь незавидном положении.
Санчия обезумела от ярости. На этот раз Папа перешел все границы. В прошлый раз, когда он выслал ее из Рима, она еще стерпела, но теперь не собиралась давать ему спуску. Поклялась, что сделает все возможное, чтобы скинуть его со Святого престола, даже если ради этого ей придется отдать жизнь.
К приходу Хофре она уже перевернула койку и разорвала матрас, вытрусив солому на пол. Еду, воду и даже вино вместе с посудой швырнула в маленькую деревянную дверь, которая вела в камеру, и теперь глиняные осколки устилали пол.
К удивлению Хофре, она подошла к нему, нежно обняла.
— Муж мой, ты должен мне помочь. Если ты меня любишь, немедленно отправь письмо моей семье. Дай знать моему дяде, что со мной сталось.
— Обязательно отправлю, — Хофре прижимал ее к себе, гладил по волосам. — Сделаю все, что в моих силах.
А пока буду сидеть с тобой в камере, если ты мне позволишь.
Хофре поставил койку на ножки, и они сели рядышком, он обнял ее за плечи, успокаивая.
— Ты принесешь мне бумагу, чтобы я могла немедленно написать письмо? — спросила она.
— Принесу, но я не могу без тебя.
Санчия улыбнулась, и в нем затеплилась надежда.
— Мы — одно целое, — заверил он ее, — и то, что выпадает на твою долю, достается и мне.
— Я знаю, что это грех кого-то ненавидеть, — Санчия нахмурилась, — но я ненавижу твоего отца и готова запятнать душу грехом. И неважно, что он — Святейший Папа.
Для меня он — зло, такое же, как падшие ангелы.
Хофре и не собирался защищать отца.
— Я напишу своему брату, Чезаре. И не сомневаюсь, что он поможет нам, как только вернется.
— Почему? — удивилась Санчия. — Что-то я не заметила, что он способен на сочувствие.
— У меня есть основания в это верить, — ответил Хофре. — Мой брат Чезаре все поймет и освободит тебя из этого ада.
Когда они прощались, он чуть дольше прижимал ее к себе. Она позволила.
В тот же вечер, после его ухода, охранники один за другим входили в камеру Санчии и насиловали ее. Раздели догола, целовали в губы, дышали зловонными ртами, овладевали ею, не обращая внимания на попытки сопротивления. Раз ее поселили к проституткам и ворам, значит, Папа Борджа лишил невестку своего покровительства, а потому они ничего не боялись.
К тому времени, когда утром ее муж пришел в камеру, Санчию помыли и одели, но она словно лишилась дара речи. Что бы ни говорил ей Хофре, она не реагировала, свет, сиявший в ее зеленых глазах, потух, они стали болотно-серыми.
Чезаре Борджа теперь полностью контролировал Романью, но следовало покорить и другие города, если он хотел объединить всю Италию. К примеру, Камерино, где правила семья Варано, или Сенигалью, находящуюся под рукой делла Ровере. А то и Урбино, где сидел на престоле Гвидо Фелтра. Казалось, Урбино с его мощными укреплениями и хорошо обученным гарнизоном не по зубам армии Чезаре, но это герцогство закрывало путь к Адриатике, и войска Фелтры могли без труда перерезать коммуникации между Пезаро и Римини, отсекая боевые части Борджа от тылов.
Так что Чезаре не оставалось ничего другого, как продолжать военную кампанию…
Первый удар он решил нанести по маленькому городу-государству Камерино. Армию он собирал к северу от Рима. Там к нему должны были присоединиться отряды испанских капитанов и войска, расквартированные в Романье.
Для того, чтобы начать штурм Камерино, ему пришлось просить Гвидо Фелтру пропустить Вито Вителли и его орудия через территорию Урбино. В Италии все знали, что Гвидо Фелтра не жалует Борджа. В Италии Фелтру почитали опытным и умелым кондотьером, но он прекрасно понимал, что с Борджа ему не справиться, и стремился избежать конфронтации, а потому Чезаре получил желаемое. Но при этом Фелтра собирался помочь Алессио Варано защищать Камерино. Если бы его замысел удался, армия Чезаре оказалась бы зажатой с двух сторон.
К несчастью для герцога, шпионы Чезаре раскрыли этот план, и артиллерия Вителли, вместо того чтобы проследовать к Камерино, взяла на прицел Урбино. Без всякого предупреждения к городских воротам подошли войска как из Рима, так и из Романьи.
Увидев огромную папскую армию, Чезаре в черной броне на вороном жеребце, Гвидо Фелтра в страхе бежал.
А город тут же сдался Чезаре, к изумлению не только Италии, но и всей Европы, ибо и там, и там полагали, что герцог Урбино сможет защитить свои владения.
Потом Чезаре, как и планировалось, двинул войска к Камерино. Без помощи Гвидо Фелтры и этот город сдался, оказав минимальное сопротивление.
После падения Урбино создалось впечатление, что никому не под силу остановить Чезаре и папскую армию. Он мог захватить любой город Италии.
Яркое летнее послеполуденное солнце заливало Флоренцию жарким светом. От невыносимой жары во дворце Синьории открыли все окна, в которые залетало множество мух, но ни единого дуновения ветерка. В стоячем воздухе члены Синьории нетерпеливо ерзали и потели, дожидаясь окончания тяжелого заседания, чтобы, наконец, добраться до дома, принять холодную ванну и выпить чашу ледяного вина.
Наиболее важным вопросом заседания являлся доклад Никколо Макиавелли, посла по особым поручениям при Ватикане. Решался вопрос будущего города.
Ситуация в Папской области становилась все более тревожной. В прошлую кампанию Чезаре Борджа угрожал Флоренции, и члены Синьории опасались, что на этот раз им не удастся так легко откупиться.
Макиавелли поднялся, чтобы обратиться к Синьории.
Несмотря на жару, он был в камзоле из перламутрово-серого атласа и ослепительно белой блузе.
— Господа, — он выдержал театральную паузу, — как вам известно, Урбино пал, герцога застали врасплох. Некоторые говорят, что имело место предательство. Может, так оно и было, но в этом случае Гвидо Фелтра лишь получил по заслугам. Он готовил заговор против Борджа, но угодил в вырытую им яму. Так что в этом я бы не стал упрекать Чезаре Борджа, — он прошелся перед членами Синьории.
— Что мы можем сказать о нынешней ситуации? У Чезаре Борджа большая, хорошо организованная армия, он может доверять своим людям. По информации из захваченных городов и деревень, солдаты Чезаре обожают его.
Он взял под контроль Романью, теперь Урбино. До смерти запугал Болонью… и, если уж смотреть правде в глаза, до смерти запугал и нас, — вновь пауза, дабы члены Синьории прониклись важностью момента, впитали в себя слова, которые им предстояло услышать. — Мы не можем рассчитывать на то, что французы помешают Чезаре в реализации его планов. Действительно, Франция выразила недовольство как бунтом в Ареццо, так и угрозами Чезаре Болонье и нашему городу. Но помните, Людовику необходима поддержка Папы в борьбе с Испанией и Неаполем… и, учитывая силу армии Чезаре, позиция невмешательства выглядит вполне разумной.
Макиавелли понизил голос.
— А теперь я хочу поделиться с вами конфиденциальной информацией. Чезаре тайно нанес визит Людовику, приехал один, переодевшись, без охраны. Отдав себя во власть французского короля и попросив прощения за безответственное поведение Вителли в Ареццо, Чезаре заделал ту брешь, которая начала разваливать крепкую стену отношений Папы и Франции. Поэтому, если он и в этот раз атакует Болонью, я предсказываю, что король Франции поддержит его. А если он атакует Флоренцию, французы могут и не вмешаться.
Один из членов Синьории, мокрый от пота, поднялся, промакнул лоб льняным носовым платком.
— Ты говоришь нам, Макиавелли, что остановить Чезаре Борджа невозможно и те из нас, у кого есть
