Да, он действительно боготворил этого человека. Считал себя другом Чезаре. Но когда дело доходило до политики, у него оставался только один друг: Флоренция. В тот же вечер он ускакал во Флоренцию, чтобы как можно скорее добраться до родного города. И на этот раз в докладе Совету десяти, который собрался в маленьком, закрытом от посторонних глаз и ушей зале заседаний, его позиция кардинальным образом переменилась.
Одежды Макиавелли не сияли чистотой, голосу недоставало привычной убедительности, выступал он без свойственного ему напора. Ему не нравилось то, что он говорил, но Макиавелли знал, что по-другому нельзя.
— Господа, я считаю, что оказывать любую поддержку Чезаре Борджа — верх глупости. Да, Святейший Папа Юлий Второй публично обещал оставить за Чезаре все завоеванные им территории и своей буллой подтвердить его звание гонфалоньера. Но я убежден, что Папа отнюдь не считает себя связанным этими обещаниями. Он по-прежнему ненавидит Борджа. И предаст Чезаре. Для себя он уже принял такое решение.
Что же касается самого Чезаре, то я заметил в нем тревожные изменения. Этот человек, который раньше хранил свои планы в строжайшем секрете, не давая ни малейшего намека на то, что он собирается предпринять, теперь рассказывает всем и вся о своих намерениях, которые ему никогда не удастся реализовать. Дюйм за дюймом, Чезаре Борджа сползает в могилу. Флоренция не должна сползти туда вместе с ним.
Макиавелли не ошибся в своем прогнозе. Папа Юлий, убедившись, что угроза венецианцев и могущество Чезаре сильно преувеличены, аннулировал все договоренности с Чезаре. Потребовал, чтобы тот немедленно сдал все замки. И тут же арестовал Чезаре и отправил в Остию в сопровождении пожилого кардинала и вооруженной охраны, для гарантии, что его приказ будет точно выполнен.
Чезаре Борджа сдал два замка и написал губернаторам остальных, что ему приказано возвратить их прежним владельцам. Он надеялся, что губернаторы не будут ими руководствоваться, во всяком случае, выждут какое-то время.
Потом попросил кардинала разрешить ему съездить в Неаполь, который находился под испанским контролем.
В уверенности, что Чезаре выполнял приказ Папы, и полагая, что, находясь вне Романьи, он бессилен, кардинал лично проводил Чезаре в порт Остии и усадил на испанский галеон, отплывающий в Неаполь.
В Неаполе Чезаре разыграл еще одну карту: Гонсалво де Кордобу.
Испанцы к этому времени стали полноправными хозяевами Неаполя, и их влияние распространялось на значительную часть Италии. Чезаре незамедлительно обратился за помощью к Фердинанду и Изабелле, полагая их союзниками Борджа. С их поддержкой, говорил он де Кордобе, он и верные ему люди удержат крепости в Романье и заставят Юлия согласиться на более выгодные для него, Чезаре, условия.
Де Кордоба согласился помочь Чезаре добиться поддержки монархов Испании. На территории, контролируемой испанцами, Чезаре наконец-то вздохнул свободно: тут Юлий не мог его достать. Ожидая ответа от Фердинанда и Изабеллы, Чезаре отправил письма своим командирам, убеждая их не сдавать вверенные им крепости. Начал также собирать наемников, которые могли сражаться бок о бок с испанскими частями, возглавляемыми де Кордобой.
Чезаре ждал три недели, но их католические величества все не присылали ответа. Он начал нервничать, у него появились дурные предчувствия. Не мог он больше сидеть сложа руки, хотелось перейти к решительным действиям.
По прибрежным холмам, окружавшим Неаполь, он поскакал в военный лагерь испанцев. Там его проводили в штаб.
Гонсалво де Кордоба с улыбкой поднялся из-за стола с расстеленной на нем картой, чтобы обнять Чезаре.
— Ты выглядишь встревоженным, amigo [14].
— Да, Гонсалво, ты прав, — кивнул Чезаре. — Я стараюсь изо всех сил, чтобы набрать войска и удержать мои крепости. Но мне нужна поддержка короля и твои люди.
— Пока ответа нет, Чезаре. Но завтра в полдень из Валенсии прибывает галеон. Если нам повезет, капитан привезет письмо от их величеств.
— Ты говоришь «нет ответа». У тебя есть сомнения, что они мне помогут? — в голосе Чезаре слышалось недоумение.
— Все не так просто, — ответил Гонсалво. — И ты это знаешь. Мои монархи должны учесть многие факторы.
Папа — твой заклятый враг, и он злопамятный и мстительный человек.
— Это безусловно, — кивнул Чезаре. — Но, Гонсалво, Фердинанд и Изабелла — давнишние друзья нашей семьи, благодаря непосредственному участию моего отца был заключен их брак. Он — крестник их первого ребенка. И ты знаешь, я всегда их поддерживал…
Де Кордоба положил руку на плечо Чезаре.
— Успокойся, Чезаре, успокойся. Я все это знаю. Как и мои католические величества. Они полагают тебя другом, верным другом. Завтра, во второй половине дня, мы, скорее всего, получим их ответ, и я молю Бога, чтобы они позволили мне поддержать тебя всеми имеющимися в моем распоряжении силами.
Слова де Кордобы действительно успокоили Чезаре.
— Я уверен, что завтра их ответ будет у нас, и мы сразу перейдем к делу.
— Абсолютно, — заверил его де Кордоба. — Не привлекая излишнего внимания. У Папы везде шпионы, даже среди тех, кто работает в моем лагере. Мы должны встретиться в более тихом месте. Ты знаешь старый маяк к северу отсюда?
— Нет, но я его найду.
— Отлично, — кивнул капитан. — Тогда встретимся там завтра, на закате. И спланируем наши дальнейшие действия.
Следующим вечером, когда золотое солнце скатывалось к горизонту, Чезаре шел по берегу к старому каменному маяку.
Когда он приблизился, из здания ему навстречу вышел де Кордоба.
— Гонсалво, есть новости? — в нетерпении прокричал Чезаре.
Испанский капитан приложил палец к губам, ответил хриплым шепотом:
— Тише, Чезаре. Зайдем внутрь. Осторожность не повредит.
И следом за Чезаре вошел в здание маяка. Как только Чезаре очутился в темной комнате, его схватили четверо мужчин. Разоружили, связали руки и ноги крепкой веревкой. Сорвали с лица маску.
— Ты меня предал, Гонсалво? — только и спросил Чезаре.
Де Кордоба зажег свечу, и Чезаре увидел, что его окружают двенадцать вооруженных испанских солдат.
— Никакого предательства, Чезаре. Я лишь выполняю приказ моих короля и королевы. Они признают, что ты давний друг, но помнят и о твоем союзе с французами, а также считают, что власть Борджа в прошлом. Теперь она сосредоточена в руках Юлия. И Святейший Папа не числит тебя в друзьях.
— О Боже! — воскликнул Чезаре. — Они забыли, что во мне течет испанская кровь!
— Наоборот, Чезаре, — возразил де Кордоба. — Они по-прежнему полагают тебя своим подданным. По этой причине мне приказано отправить тебя в Испанию. Они предоставляют тебе убежище — тюрьму в Валенсии. Мне очень жаль, друг мой, но ты знаешь, что их католические величества очень набожны. Они убеждены, что Господь и Папа будут довольны их решением, — де Кордоба уже двинулся к двери, но обернулся. — Ты также должен знать, что вдова твоего брата, Мария Энрикес, обвиняет тебя в его убийстве. А она — кузина короля.
Потрясенный тем, что его предал тот, кого он считал одним из самых близких друзей, Чезаре ничего не ответил.
Де Кордоба отдал короткий приказ, вырывающегося Чезаре вынесли из каменного здания маяка и бесцеремонно бросили на мула. Затем в сопровождении де Кордобы и солдат доставили в испанский лагерь.
