Развернула еще одно пирожное, но Бетани отвергла его, и Кросс тоже. Бросив пирожное на траву, Афина взяла свою салфетку и утерла Бетани рот, а потом точно так же поступила с Кроссом. Казалось, она наслаждается происходящим.
По пути обратно в госпиталь Афина обращалась к Кроссу с такими же интонациями, какие пускала в ход с Бетани, будто и он тоже аутист. Внимательно понаблюдав за ней, Бетани повернулась, чтобы рассмотреть Кросса.
Когда они высаживали ребенка в больнице, Бетани на мгновение взяла Кросса за руку.
– Ты красивый, – сказала она. Но когда Кросс попытался поцеловать ее на прощание, девочка лишь отвернулась и побежала прочь.
По дороге обратно в Малибу Афина возбужденно проговорила:
– Она отреагировала на тебя, это очень добрый знак.
– Потому что я красивый, – сухо отозвался Кросс.
– Нет, потому что ты можешь есть насекомых. Я не менее красива, чем ты, а меня она ненавидит… – Афина радостно улыбнулась, и, как всегда, у Кросса от ее красоты закружилась голова, а в душе всколыхнулась тревога.
– Она думает, что ты такой же, как она, – промолвила Афина. – Она думает, что ты аутист.
Восхищенный этой идеей, Кросс рассмеялся.
– Может, она и права. Может, тебе следует отправить меня в больницу вместе с нею.
– Нет, – улыбнулась Афина. – Тогда я не смогу получить доступ к твоему телу, когда захочу. Кроме того, я собираюсь забрать ее оттуда, когда окончу «Мессалину».
Они подкатили к дому Афины в Малибу, и Кросс вышел вместе с ней. Они планировали, что он переночует здесь. К этому времени он уже научился понимать Афину: чем больше она встревожена, тем жизнерадостней себя ведет.
– Если ты расстроена, я могу вернуться в Вегас, – предложил он.
Теперь Афина опечалилась. Кросс гадал, какой он любит ее больше – когда она естественно- жизнерадостна, когда строга и сурова или когда грустит. Ее лицо менялось с невероятным волшебством, заставлявшим его всякий раз ловить себя на том, что разделяет ее чувства.
– У тебя был ужасный день, и ты должен получить свое вознаграждение, – ласково проговорила Афина. В ее голосе не было ни малейшей издевки, но Кросс понял, что издевка заключается в ее красоте, Афина знает, что колдовство красоты – фальшь.
– День был вовсе и не ужасный, – возразил Кросс, ни капельки не покривив душой. Радость, которую он чувствовал в этот день, когда все трое уединились у озера в лесу, напомнила Кроссу его собственное детство.
– Ты съел муравьев вместе с пирожным… – печально проронила Афина.
– Они были не такие уж невкусные. Может ли Бетани поправиться?
– Не знаю, но собираюсь выяснять, пока не узнаю наверняка. Мне предстоят долгие выходные, когда не надо будет сниматься в «Мессалине». Я собираюсь полететь с Бетани во Францию. В Париже есть великий доктор, и я хочу сдать ее для очередного обследования.
– А если он скажет, что надежды нет? – поинтересовался Кросс.
– Быть может, я ему не поверю. Это не важно. Я люблю ее. Я буду о ней заботиться.
– Во веки вечные?
– Да! – Афина хлопнула в ладоши, и ее зеленые глаза засияли. – А пока что давай немного позабавимся. Давай позаботимся о себе. Поднимемся наверх, примем душ и запрыгнем в постельку. Будем долгими часами страстно заниматься любовью. Потом я приготовлю для нас полночный ужин.
Кроссу показалось, что он снова стал ребенком, просыпающимся утром и знающим, что впереди день удовольствий: приготовленный матерью завтрак, игры с друзьями, поездки на охоту с отцом, а потом ужин в семейном кругу – Клавдия, Налин и Пиппи. После этого игра в карты. Чувство совершеннейшей невинности. Ему предстояли любовные утехи с Афиной в сумерках, любование с балкона солнцем, исчезающим в Тихом океане, небеса, раскрашенные в дивные алые и розовые тона, прикосновение ее теплой ладони и шелковой кожи. Ее прекрасное лицо и губы, которые можно целовать. Кросс улыбнулся и повел ее вверх по лестнице.
В спальне звонил телефон, и Афина бегом опередила Кросса, чтобы снять трубку. Потом прикрыла микрофон ладонью и напуганным голосом сообщила:
– Это тебя. Мужчина по имени Джорджио. – Кроссу еще ни разу не звонили к ней домой.
«Какая-то беда», – подумал Кросс и сделал то, на что считал себя неспособным: тряхнул головой.
– Его здесь нет… – сказала Афина в микрофон. – Да, я попрошу его позвонить вам, когда придет. – Повесив трубку, она спросила: – Кто такой Джорджио?
– Родственник, – ответил Кросс. Он был ошеломлен собственным поступком и мотивами, толкнувшими его на такое: просто он не хотел отказаться от ночи с Афиной. Прискорбное преступление. Затем принялся ломать голову, откуда Джорджио узнал, что Кросс здесь, и чего Джорджио хотел. «Наверно, что-нибудь важное, – подумал он, – но все равно дело может обождать и до утра». Больше всего на свете он жаждал часов близости с Афиной.
То был момент, которого они ждали весь день, всю неделю; сбросив одежду, они вместе приняли душ. Кросс, не удержавшись, обнял ее. Их тела все еще покрывал пот после пикника. Потом Афина стряхнула его руки и повела под струи воды.
Они вытерли друг друга большими розовыми полотенцами и, завернувшись в них, постояли на балконе, наблюдая, как солнце мало-помалу скрывается за горизонтом. Потом зашли в дом и легли в постель.
