семь общин. Власти должны были бы в обязательном порядке принять меры для сохранения этой этнической группы, единственной в своем роде в современном мире, так как их происхождение, образ жизни, культура, язык вызывают большой интерес со стороны деятелей науки и культуры разных стран'.
И последнее. Эквадорские газеты время от времени - как в данном случае - вспоминают об индейцах Колорадо. Но только для того, чтобы тотчас снова и надолго забыть о них. Между тем цивилизация продолжает стремительно наступать на патриархальный быт 'крашеных'.
'Золотые зернышки' Манаби
В 'Табели о рангах' среди 20 провинций Эквадора Манаби занимает почетное третье место - после Гуаяса и Пичинчи - по населению и шестое место по территории. Если обычно про эквадорцев говорят, что их главное занятие - сельское хозяйство, то это вдвойне относится к манабитам. Только административный центр провинции город Портовьехо да город-порт Манта насчитывают по 85-90 тысяч жителей каждый, остальные городки маленькие, и потому можно смело сказать, что большинство населения провинции живет в деревне.
Немало славных страниц в истории страны связано с провинцией Манаби. Тут в бухте Каракес высаживались первые отряды испанских конкистадоров. Недалеко от тех мест, в прибрежном городке Моптекристи, начали в 1895 году гражданскую войну, закончившуюся их победой, эквадорские либералы во главе со своим лидером - выдающимся политическим деятелем Элоем Альфаро. Один из городов провинции - Рокафуэрте - носит имя Висенте Рокафуэрте, второго президента республики, который прослыл горячим поборником просвещения и экономического прогресса. Да и в истории эквадорского рабочего движения Манаби тоже занимает видное место: там 23 мая 1926 года возникла одна из первых ячеек эквадорских социалистов - зародыш будущей компартии Эквадора, создал эту ячейку основатель компартии Рнкардо Паредес. А чуть раньше, в 1924 году, в Манаби существовала 'Группа пропаганды и действия', носившая имя В. И. Ленина.
Но особый интерес Манаби представляет с точки зрения своего экономического потенциала и своей роли в национальной экономике. В провинции выращиваются такие важные экспортные культуры, как кофе, какао, хлопок, а также многие культуры, прежде всего кукуруза и рис, овощи и фрукты, идущие на внутренний рынок. Почвы здесь чрезвычайно плодородные.
Каждый раз, когда машина достигает очередного перевала в отрогах прибрежной Кордильеры, взору открываются неповторимые виды гор, подернутых голубоватой дымкой. На дорогу то и дело выкатываются клубы тумана, и в зависимости от того, идет ли дорога на подъем или на спуск, туман то становится гуще, то рассеивается. Соответственно происходит и смена растительности. Сначала там, где повыше, к шоссе подступают мрачные, черные квадраты картофельных полей. Они перемежаются с грязно-желтыми плантациями кукурузы. Видно, как на полях работают целые семьи - и млад, и стар. Не раз и не два наблюдал я, как пахали на быках деревянной сохой, как сеяли из лукошка и обрабатывали посевы примитивной мотыгой, как в доколумбовы времена. Черные и желтые квадраты картофеля и кукурузы смыкаются с золотистыми пятнами пшеничных полей, которые сменяются плантациями кофе и какао.
Возле крохотных поселков на обочине шоссе бросаются в глаза густые коричневые пятна. Это сушатся кофейные зерна очередного урожая. Чем дальше вниз, тем больше кофейных плантаций. Вот в десятке метров от шоссе возникает рощица деревьев какао. Несколько рабочих заняты сбором плодов. Специальными ножами, прикрепленными к длинным шестам, они срезают плоды, висящие слишком высоко...
В экономике страны, особенно в ее экспорте, какао продолжает играть важную роль. Однако в наше время какао-бобы имеют несравненно меньшую ценность, нежели в старину, в доколумбову эпоху. Когда испанские конкистадоры появились в Эквадоре, индейцы, населявшие прибрежные зоны, широко культивировали какао, зерна которого использовались ими при взаимных расчетах, иными словами, служили своего рода разменной монетой. Испанцы тоже какое-то время пользовались этой 'монетой': хроники свидетельствуют, что 300 зерен какао приравнивались к одному реалу. С тех пор в течение долгого времени какао-бобы называли 'золотыми зернышками'.
'Эпоха какао', бывшего главным экспортным продуктом страны, длилась до начала XX века. Затем разыгрались непредвиденные события. 'Эскоба де ла бруха' в переводе с испанского означает 'метла ведьмы'. Именно так называли эквадорцы маленького жучка-вредителя, из-за которого какао было почти начисто выметено из эквадорской экономики. Этот жучок портил листву, 'прилипал' к плоду и пожирал его, а главное - проникал в ствол дерева какао, от чего ствол загнивал и дерево погибало.
Старожилы считают, что 'все началось с англичан'. И вот почему. В начале 20-х годов в связи с так называемым первым внешним долгом Эквадора, который страна оказалась не в состоянии выплатить, кредиторам, в частности англичанам, были предоставлены в виде особых льгот важные территориальные концессии, а попросту говоря, отданы на откуп крупные плантации какао. Но вскоре цены на какао-бобы на мировом рынке резко упали, ознаменовав начало кризиса в этой сфере сельскохозяйственного производства. Англичане забросили плантации какао. Остальное доделала 'метла ведьмы'...
Только после второй мировой войны плантации какао начали по-настоящему возрождаться, и эта культура снова стала занимать важное место в эквадорском сельском хозяйстве. В начале 80-х годов общая площадь плантаций какао (240 тысяч гектаров) даже несколько превышала площадь кофейных плантаций, а ежегодное производство какао-бобов достигало 64 тысяч тонн. И все же восстановить былое господство не удалось: из сельскохозяйственных культур в национальном масштабе на первом месте прочно утвердился банан, а второе занял кофе. Теперь слава 'золотых' перешла к зеленым кофейным зернышкам.
Чем дальше мы спускаемся к океану, тем больше встречается бананов, машущих на ветру изумрудными листьями-рукавами. Плантаций бананов много, но Манаби - это еще далеко не 'банановое царство' - оно лежит дальше к югу, в провинциях Гуаяс и Эль-Оро. Здесь же, в Манаби, банан хотя и выступает конкурентом кофе и какао, но конкурентом не опасным, поскольку в первую очередь идет на внутренний рынок. Основой экономической жизни провинции Манаби по-прежнему остаются две традиционные культуры - кофе и какао, к которым в последние два десятилетия прибавились также хлопок и рыба.
За городом Рокафуэрте, который славится своей выстроенной целиком из теса церковью с двумя высоченными остроконечными звонницами, перед путешественниками открывается сейбовый лес, какого наверняка не увидишь в другой части страны. Гигантские деревья с морщинистыми зеленоватыми стволами беспорядочно разбросаны по холмистой местности. Их жидкие, спаленные тропическим солнцем кроны почти не дают тени, и потому 'нижний этаж' сейбового леса занимают такие же безлистные колючие кустарники. Столь же неприветливо выглядит и 'пол', накрытый жестким ковром пожухшей травы. Сейбовый лес - не лучшее место для отдыха после долгой дороги. Зато это настоящий рай для цикад: их беспрерывный стрекот настолько громок и пронзителен, что перекрывает даже шум моторов проезжающих по шоссе грузовиков.
Из-за многочисленных остановок в пути в Портовьехо мы добрались только к вечеру. Журналистская судьба и тут улыбнулась мне. В доме известного общественного деятеля Акиле-са Валенсии я познакомился с Фредди Ромеро, руководителем Федерации сельскохозяйственных рабочих побережья. Беседа наша о провинции Манаби и ее проблемах затянулась далеко за полночь.
