— Вообще-то Ник купил все.
— Ник? Он здесь?
— Ага, — несколько испуганно сказал Дуги. — Ты против?
Что она должна была ответить?
— Да нет. Просто удивлена.
— Он забрал меня у миссис Уитерс, а потом мы погоняли мяч. Он дал мне клубную майку, а завтра во время игры я буду сидеть на скамейке запасных.
Стефани вдруг почудилось, что ее со всех сторон окружает опасность. Отчего она так нервничает?
Из-за Ника?
Когда-то он был ее героем, но это было так давно. Сейчас он просто обыкновенный человек, полицейский, как и ее покойный муж. Ничего особенного в этом нет.
Но после того злосчастного рождественского поцелуя она теряет в его присутствии душевное равновесие. Она вдруг вспоминает то, о чем не должна помнить. Сдается ей, что и с ним происходит то же самое. Иногда его выдают глаза…
Собравшись с духом, она шагнула через порог офиса. Письменный стол был покрыт салфетками, на бумажных тарелках была разложена жареная картошка и завернутые в бумагу сэндвичи. Салат и фрукты дополняли трапезу. С одной стороны к столу было придвинуто кресло, с противоположной — на стуле сидел Ник.
— Как приятно, — пробормотала она. — Привет, Ник. Дуги сказал, что это тебя надо благодарить за ужин.
— Ничего особенного, но я подумал, что неплохо было бы поужинать в компании.
Он что, считает, она жить не может без его общества? Стефани села и расправила на коленях салфетку. Положив себе на тарелку салата, она сказала:
— А я думала, что все потенциальные женихи ходят по пятницам отметиться в «Медвежий зуб».
— Я иногда там бываю. Люблю потанцевать, — заметил он, удивившись ее саркастическому тону.
Они танцевали на Рождество, и он слишком крепко ее прижимал. Она до сих пор не может забыть, как от его близости у нее кружилась голова и становились ватными колени.
— Это я помню, — сказала Стефани с напускным весельем. Она поспешно схватила вилку и стала тыкать ею в салат, боясь ляпнуть что-нибудь такое, о чем потом пожалеет. Почему ей все время хочется защищаться, будто между ними постоянно идет какая-то непонятная борьба?
— А нельзя мне сегодня купить бутсы? — вмешался Дуги.
— Многие ребята играют в кедах. — Ник придвинул Стефани лист бумаги. — Подпиши, пожалуйста.
Стефани подписала разрешение и вспомнила, что она собиралась купить Дуги новые кроссовки. Достав из сумочки кредитную карточку, она сказала:
— Купи себе пару кроссовок, а то твои тебе уже малы. Ну, и бутсы, конечно.
— Здорово!
Ник и Дуги ели, переговариваясь, а Стефани смотрела то на одного, то на другого, поражаясь тому, как быстро они нашли общий язык. Они говорили о предстоящей игре и о шансах своей команды на победу.
— Шансов мало. — Ник покачал головой. — Эти «Кабаны» сейчас что твой динамит. У них в команде много взрослых ребят, но на будущий год многие игроки перейдут в высшую лигу и им придется набирать новеньких.
Дуги внимал так, словно каждое сказанное Ником слово было покрыто золотом. Точно так он когда-то слушал своего отца. А теперь ему неприятно даже упоминание о Клее.
Она вздохнула.
Глаза цвета горького шоколада на мгновение задержались на ее лице. Этот его взгляд всегда приводил ее в замешательство. Вот и сейчас она вспыхнула и опустила глаза.
— Можно, я пойду? — уже встав, спросил Дуги.
Она кивнула. Он схватил кредитную карточку и умчался. Они с Ником остались одни, и она не знала, что сказать.
— У Дуги хорошие природные данные, из него получится неплохой игрок, — Ник сделал попытку нарушить молчание.
Остатки импровизированного ужина напомнили Стефани о свиданиях давно минувших лет. Тогда она была молода и влюблена в этого человека.
А сейчас? Мудро ли она поступает, что остается с ним наедине?
— Когда-то мы могли говорить часами напролет, — задумчиво сказал Ник, и она удивилась, насколько совпали их мысли.
Как ни отгораживайся, а прошлое всегда пытается вторгнуться в будущее. Стефани даже испытала чувство вины — она думает о Нике, а следует думать о сыне.
Как он был оживлен во время ужина! Полдня с Ником — и ее ребенка словно подменили.
Дуги растет. Ник обратил на это ее внимание, но он не предупредил, что сын с возрастом станет от нее отдаляться. Когда они ужинали, Дуги повторял все за Ником, например вытирал губы салфеткой и безропотно ел салат — потому что так делал Ник.
Это ее пугало. После смерти мужа она старалась, чтобы все было как при нем. Она всегда помнила о том, как разладилась ее собственная жизнь, когда мать заявила, что выполнила свой долг, а теперь будет жить для себя, и уехала в Санта-Фе, где у нее была картинная галерея. А потом погиб отец.
Стефани не хотелось, чтобы жизнь Дуги тоже разладилась. Каждому человеку нужна опора. Она должна быть опорой для Дуги.
— Ужин был замечательный, но мне надо еще подсчитать выручку. Спасибо, что помог Дуги и принял в нем участие. — Она сама удивилась, как равнодушно прозвучали ее слова.
— Я делал это с удовольствием. Если он хорошо потрудится, то с его способностями он сможет получить право на именную стипендию в каком-нибудь колледже.
— Ты так считаешь?
— Да. Но ему надо выбрать вид спорта и только им и заниматься.
— Ему нравится футбол. За футбол можно получить стипендию?
— Точно не знаю, но наведу справки. Если он подрастет, то может заняться баскетболом, а для футбола надо набрать массу. У вас в семье, помнится, все высокие и худые.
— Мне не нравится футбол, слишком грубая игра.
— Сейчас он более безопасен, чем раньше, потому что футболисты надевают щитки.
— Ты, помнится, сломал ключицу, — начала она и запнулась, но было уже поздно. Она увидела, как загорелись у него глаза, потому что он тоже помнил, как это случилось. Стефани тогда выбежала прямо на поле и оставалась с ним до тех пор, пока врач не наложил ему временную шину. — Я хотела сказать, иногда люди калечатся.
— Жизнь вообще не дает никаких гарантий, — жестко ответил он, глядя на нее в упор из-под черных ресниц.
Когда он так смотрел, она чувствовала себя неуверенно. Но напрасно он думает, что знает жизнь лучше ее.
Его жизнь была сравнительно легкой. Он был из благополучной семьи, жившей в этих краях уже очень давно. Ему не пришлось наблюдать, как спасатели откапывали из-под лавины снега замерзшее тело его отца. И он не ждал часами и днями, подгоняя время, того, кого любит. А она ждала.
— Но она иногда предостерегает, — произнесла она наконец. — Я видела, каким грубым может быть спорт. Дуги не будет играть в футбол.
Ник встал, потянулся и собрал в пакет остатки еды.
— До этого еще далеко. Сейчас решать рано. — Он повернулся и бросил пакет через голову прямо в мусорную корзину, даже не задев ее стенки.
Ник всегда был сильным и ловким. В этом он не изменился. Но он уже не был тем молодым человеком, которого она любила. Теперь это был волевой мужчина, который взялся доказать, что она не умеет
