пообедаем здесь, — сказал он, показывая на ресторанчик по другую сторону аркады, — но… — Сюзанна вопросительно склонила голову. — Ну, вы сегодня похожи на особу королевских кровей. — Вот черт, подумал Вэнс — он хотел выразиться понейтральнее, но получился раболепный комплимент. — Я хотел сказать, что мы должны выбрать такое место, где вашу элегантность оценят.
— О боже, мистер Эриксон, — игриво ответила Сюзанна, — вы сегодня так пристойно себя ведете. Как джентльмен, особенно если учесть, что вы инженер-нефтяник.
Через пятнадцать минут они сидели на удобных стульях в ресторане «У Жюля» на виа Монтенаполеоне, и в зале тихонько звучала опера Верди. Еле слышно шуршал приглушенный разговор, смех
Сюзанна здесь чувствовала себя естественно — она осмотрела зал спокойно и не суетливо. Да и зал ничего себе, подумал Вэнс: блеск и мерцание хрустальных люстр, настоящее серебро, темное дерево и тонкий английский фарфор только оттеняли висящие на стенах подлинники мастеров Возрождения. Вэнс наклонился к Сюзанне и тихо произнес, показывая на знакомые картины:
— Боттичелли. — Показывал он кивком — в таком месте не принято тыкать пальцами. — Браманте.[17] — Степы там были похожи на альбом репродукций.
— Вэнс! — Звучный голос нарушил старательно хранимую тишину. Взгляды устремились сначала на высокого элегантного мужчину, одетого модно, но не щегольски, с безупречно подстриженными и причесанными волосами и усами. — Вэнс, это действительно ты?
Мужчина заскользил по полу в изящном танце, лавируя между столиками, официантами, их помощниками и гостями. У Жюля Грациано была оливковая кожа, как у многих жителей Средиземноморья, и высокие изящные скулы, как у француза. Подойдя ближе, он широко улыбнулся, демонстрируя ряд ровных белых зубов. Тишину нарушала только ария Верди; обедающие, в основном — самые влиятельные люди Милана, — смотрели на них настолько пристально, насколько позволяли приличия. Что это за особый гость, ради которого Грациано нарушил заботливую оркестровку мира и спокойствия в своем ресторане?
Грациано обнял Вэнса, потом перевел взгляд на Сюзанну.
— Вы слишком прекрасны для этого негодяя, — сказал он, театрально прижимая ее руку к губам. — Почему бы вам не велеть ему уйти, и мы пообедаем вдвоем? Мой шеф-повар приготовит блюдо века.
— Сюзанна, — ухмыльнувшись, прервал его Вэнс, — познакомьтесь с Жюлем Грациано, самым льстивым жиголо Милана, владельцем этой грязной забегаловки.
— Польщена, — сказала она.
Они поболтали еще немного, затем Грациано убежал заказывать для них какие-то особые блюда, но остановился, чтобы еще раз взглянуть на Сюзанну.
— Нет, это я польщен, — произнес он, вздохнув, и, прежде чем уйти, снова широко улыбнулся.
Телохранителя Вэнса предусмотрительно посадили за маленьким столиком у окна недалеко от входа. В окружении пальм этот столик был почти незаметен, к тому же мужчина сидел неподвижно; двигались у него только глаза. Вэнс иногда сомневался, живой ли он человек вообще. Не похоже, чтобы он ел или ходил в туалет; по крайней мере, Вэнс этого не видел ни разу.
— Убить вас надо, — сказала Сюзанна Вэнсу таким голосом, по которому было понятно, что шутка это лишь наполовину. — Я думала, что умру, когда все обернулись и уставились на нас.
Эриксон рассмеялся.
— Меня-то за что? Это Жюль устроил шум.
— Да, наверное, — сказала она. Потом, пытаясь сменить тему, спросила: — Вы часто сюда ходите? Похоже, вы хорошо знакомы с владельцем. Еще раз — как его?
— Грациано, — напомнил Вэнс. — Как известный боксер.[18] Но, — Эриксон озорно улыбнулся, — если начнется потасовка, Жюля рядом не окажется. Он был распорядителем в казино Монте-Карло в ту ночь, когда меня вышвырнули…
— А за что? — До Сюзанны доходили слухи, но все это казалось слишком невероятным.
— За то, что выиграл слишком много.
— Они могут так поступить?
— Конечно. Тебя могут выставить из любого казино, если решат, что ты способен выиграть слишком много. — Вэнс заметил ее взгляд. — Я понимаю, кажется, что это нечестно, но не забывайте — это их бизнес: быть уверенным в том, что ты уйдешь с меньшим количеством денег, чем пришел.
— Вы жульничали?
— Жульничал? В этом не было необходимости. Просто хорошая система и хорошая память. «Блэк- джек». Я играл в него.
Эриксон на секунду прервался, чтобы поговорить со стюардом. «Пино Гриджо»? Да, синьор, в винной карте… Нет, Вэнсу нужно что-то особенное, из района Коллио, от Феллуги, если можно. Сомелье сказал, что он сделает все возможное, и после короткого диалога с хозяином заведения достал нужное вино.
— Похоже, вы хорошо разбираетесь в винах, — предположила Сюзанна после того, как стюард ушел. — Впечатляет.
— Увы, я знаю не так много, — возразил Вэнс, — лишь чуть-чуть о том, что мне нравится. Остальное… я забываю, — добавил он с заразительной улыбкой. Сюзанна тоже заулыбалась и вдруг почувствовала себя слегка безрассудно. Это неуправляемое чувство ей не нравилось. Чтобы сдержать его, Сюзанна заговорила.
— «Блэк-джек», — ровно произнесла, она. — Расскажите, как вам удавалось их обыгрывать, не жульничая?
— На самом деле достаточно просто. Я считал все разыгрываемые карты и сопоставлял их со специальной таблицей стратегий, которую разработал и заучил. По таблице достаточно точно определялись почти все возможные игровые ситуации… На это ушло часов пятьдесят, — продолжал Вэнс, — чтобы один раз освоить систему. Кроме того, нужны только крепкие нервы, дисциплина и достаточно денег. В казино это называется «подсчетом». После того, как тебя вычислят, тебя обычно окружают и предлагают уйти — это предложение подкрепляется гориллами пост-неандертальской эпохи с невероятными мышцами.
— И с вами такое случилось? Я бы насмерть перепугалась… все смотрят, как тебя уводят. Вас это не смутило?
— Первые пару раз.
— Первые пару раз? Это случилось не однажды?
— Ну да. Почти в каждом крупном казино мира. И Грациано, — Вэнс кивком показал на ресторатора, — пришлось выкидывать меня в Монте-Карло… Послушайте, все не так страшно, — Вэнс улыбнулся, заметив, какое у нее лицо. — То, что казино теряют деньги, беспокоит только их хозяев. Остальные? Им нравится видеть, что клиент хорошо проводит время. И они уважают человека, который, придя в игровой зал, оказывается умнее. Как говорит Грациано, в мире, наверное, девятнадцать человек, которые могли сделать то, что сделал я. И большинству из них закрыли вход в казино, как и мне. Один снял больше 27 500 долларов за сорок пять минут в казино «Фримонт» в Лас-Вегасе. В целом он выиграл больше пяти миллионов баксов. А теперь ему приходится гримироваться. Я вышел из этого дела, потому что накопил достаточно денег, и мне не хотелось возиться со всем этим дурацким сценическим макияжем и прочей фигней.
Официант с очень почтительным видом принес вино. Ритуально рассмотрев этикетку, понюхав пробку, попробовав и разлив вино, Вэнс объявил, что оно восхитительно, и сладкоречивый стюард удалился.
Когда «Пино Гриджо» осталось на донышке, разговаривать стало проще. Сюзанна рассказала об учебе в Париже и о том, насколько ей не нравилось изображать хозяйку на дипломатических загулах ее отца.
— Сейчас он у вас — какая-то большая корпоративная шишка, да? — тактично поинтересовался Вэнс. Новая администрация не очень хорошо восприняла противоречивые взгляды посла Сторма.
— Он лоббист, — ответила Сюзанна с таким презрением, что Вэнс решил закрыть эту тему.
Пока официант уносил закуски, журналистка спросила Вэнса, как он познакомился с Кингзбери и как у них сложились такие близкие отношения.
