Теперь я была не так уверена, учитывая его убеждения, что этого не должно было случиться. Но он ведь поцеловал меня. Страстно.
— Не вижу в этом ничего плохого.
— Как ты думаешь, что теперь буду считать остальные?
— Мне плевать. — Я закусила губу и последовала за ним за угол. Теперь, холод больнее впивался в кожу. Почему он не мог нуждаться во мне так же сильно, как я в нем? — Ладно, меня немного волнует, что они подумают, но, по большей части, меня волнует, что ты это подразумевал.
— Это?
— Танцы. То, как ты поцеловал меня.
Мне не хотелось спрашивать или объяснять. Я хотела, чтобы он взял меня в свои руки и целовал, пока у меня не будет нехватки воздуха.
Теперь я просто не могу дышать, но совсем из-за другой, гораздо менее приятной причины.
— Ты это подразумевал?
Он перестал шагать и обернулся ко мне.
— Конечно! Почему ты подумала иначе?
Если он не помнит о не случившемся на кухне, и о случившимся сегодня, то он идиот.
— Ты пытался убежать, а сейчас говоришь, что не должен был целовать меня. Что я должна думать? — Голос изменил мне; он срывался и дрожал. — Я не могу делать это периодически. Либо мы целуемся, либо нет. Если да, то больше никаких увиливаний или рассказов чего мы не можем делать. Потому что я не могу... — я с трудом сглотнула и попыталась вновь. — Меня слишком сбивает с толку изменчивость твоих решений.
С глухим стуком, маски упали на выложенную камешками тропинку. Сэм выдал стон, звучавший почти как мое имя, затем взял меня за плечи и поцеловал. Не так страстно, как раньше, но все мои внутренности сжались в той же степени. Я старалась повторить все, что он делал, но облегчение и гнев были сильнее. Я дернулась назад, наступив каблуком на маски.
— Это не ответ.
Может и он, но я хочу услышать слова.
Он поднял маски и резко выдохнул.
— Я хотел поцеловать тебя с момента нашей встречи. Из жалости — никогда. Только потому, что считаю тебя удивительной и прекрасной. Ты делаешь меня счастливым.
Я обняла себя руками, пытаясь сморгнуть слезы и горечь.
— В это трудно поверить.
— Никогда не сомневайся. — Он дотронулся ладонью до моей щеки, выделяя слабое тепло. — Я надеюсь, ты простишь меня.
— Ты можешь мне это возместить.
Мне хотелось прикоснуться к нему, но, несмотря на легкость танца и нашу близость, эти отношения все еще казались выходящими за границы дозволенного. Маски сняты.
— И ты не должен волноваться о том, что подумают другие. По крайней мере, не так сильно.
— Как раз должен, особенно о мнении Совета. Фактически, ты все еще... — он посмотрел в сторону центра Сердца, свет от храма освещал его лицо. — Они не поймут.
Союз пяти тысячелетнего подростка и бездушной? Я тоже не понимала, но это не изменяло желаемого.
— Я делаю все, что они приказали. Мы можем побеспокоиться о них, когда Совет начнет жаловаться.
Он посмотрел на меня снова, но было слишком темно, чтобы рассмотреть все тонкости его выражения.
— На танцах ты сказала «Пошли домой». Ты никогда раньше не называла это место домой.
Последовала пауза для моего ответа, но ее заполнило только звездное сияние и тяжелое дыхание.
— Ты... — он переминался с ноги на ногу, — хочешь этих отношений? Ты и я вместе?
— Помнишь, что я тебе сказала в хижине? Перед тем, как узнала кто ты? Что я чувствовала к Доссэму?
У меня закружилась голова от надежды, холода и желания.
— Как можно забыть. — Он придвинулся, закрывая меня от ветра. — Я так нервничал после этого. Боялся, что ты разочаруешься, когда узнаешь, что я — просто я.
— Ты нравился мне еще до этого. Пианино просто было прекрасным дополнением, — я замолчала, с трудом вдыхая, пока, наконец, не прошептала, — Но ты не сказал, хочешь ли этого сам.
Он провел пальцами по моим волосам и откинул их на плечи.
— Помнишь, как я тебя поцеловал? Я чувствовал себя изголодавшимся мужчиной, которого пригласили на банкет.
Если бы мы не стояли посреди темной улицы, я бы попросила его напомнить, но мой нос и пальцы уже онемели, потому я просто повторила:
— Как можно забыть.
Его ладони скользнули вниз по моим рукам.
— Ну, тогда хорошо. Ты меня успокоила.
— Будто я могла сказать «нет».
Я повернула лицо и ахнула, когда он легко поцеловал меня. Настолько естественно, будто так будет всю оставшуюся жизнь. Сэм будет целовать меня. Я — его.
— Пошли, пока я не замерзла окончательно. Я не ожидала долгой дороги домой.
— Домой так домой. — Холодные пальцы Сэма переплелись с моими. — Жаль, я не надел куртку, иначе отдал бы ее тебе.
— Я ведь в крыльях. Куртка бы не наделась.
— Я бы понес их для тебя.
— Они пришиты к платью. Это был единственный способ прикрепить их.
Он сжал мою руку и озорно добавил:
— В таком случае, я был бы вдвойне счастлив, нести твои крылья.
— Сэм!
— Это был бы уже не первый раз, когда я видел тебя без одежды.
— Сэм!
Кровь прилила к щекам, пока я раздумывала, как поддразнить в ответ, но в голову приходили лишь парочку его неловких шагов во время танцев. В этот момент, улицу осветил синий свет. Я моргнула пару раз, пытаясь избавиться от звездочек в глазах.
Сэм упал на землю и задохнулся в безмолвном крике.
— Ана. — Он схватился за левую руку, лицо исказилось от боли. — Ана, беги.
Ночь прорезал еще один луч света, и каменная дорожка у моих ног зашипела.
Кто-то пытался нас убить.
Глава 23 — Гроза
Я кинулась к Сэму. Либо наш нападавший — плохой стрелок, либо они не пытались действительно нас убить, а только пригрозить. Тем не менее, я не хочу даже легкого касания пули.
— Мы должны бежать.
Я потянула за правую руку; его ладонь была прижата к левой, что не предвещало ничего хорошего, но тут еще одна вспышка света попала по моему крылу, и у нас не осталось времени на беспокойство за рану. Запахло горелым шелком.
— Я никуда без тебя не уйду.
Его лицо скривилось, но он приподнялся с ворчанием.
— Все нормально, — сказал он. — Рана даже не кровоточит.
Тени скрывали нашего нападавшего, но похоже, что выстрелы шли со стороны двух деревьев, что
