— Я буду опускать тебя в могилу медленно, очень медленно. Когда ты окажешься на дне, мы закидаем могилу грязью…
Парень в оцепенении таращился на Макса.
— Ты будешь лежать глубоко под землей. Черви начнут заползать внутрь. Скоро ты почувствуешь, что тебе трудно дышать. Ты начнешь задыхаться.
Я уже собрался вылезти из своего ящика и произнести комплимент актерскому таланту Макса, когда увидел, что парня колотит крупная дрожь. Его голова откинулась назад, с губ сорвался хриплый булькающий звук, а глаза закатились словно в припадке. Его лицо побелело как мел, и он с глухим стуком упал на дно гроба. Макс засмеялся:
— Эй, а я действительно неплохой актер, верно? Ну ладно, когда он очухается, дайте ему десять долларов и вышвырните прочь. Надеюсь, он хорошо усвоил урок.
Мы подождали несколько минут, затем Косой подошел к гробу и начал трясти парня.
— Ну-ка, ты, чертов ублюдок, давай поднимайся. — Вскоре Косой поднял голову и сообщил: — Этот урод выглядит так, будто задохнулся.
Макс показал на пожарное ведро у стены, и Косой вылил воду парню в лицо. Простак нагнулся и с ворчанием тряхнул его несколько раз:
— Ну ты, давай поднимайся.
Макс подошел к гробу, подержал руку на левой стороне груди парня и сказал:
— Похоже, ублюдок загнулся. Башка, иди-ка сюда, проверь, ладно?
Я нагнулся, оттянул его веки, пощупал пульс и объявил:
— Он действительно мертв.
— Черт его возьми, — зло пробормотал Макс. — Теперь придется возиться с похоронами.
— Эй, Макс, тебе больше не надо таскать с собой пушку, — сказал Косой. — Ты можешь пугать людей до смерти.
Макс с раздражением посмотрел на Косого:
— Если бы я обладал таким даром, то я, пожалуй, когда-нибудь испытал бы его на тебе. Посмотри, что у него в карманах. Узнаем, кто он такой, просто от нечего делать.
Косой обшарил карманы и извлек из них какие-то ключи, перочинный нож и бумажник. В бумажнике было около пятидесяти долларов мелкими купюрами. Там же находились водительские права с фотографией, выданные на имя Эндрю Мура. В боковом отделении бумажника лежала свадебная фотография. Женихом был Мур, а невестой — та самая девка, которая запустила его в заведение Пегги.
— Симпатичный парень, — произнес Макс, глядя на фотографию. — Они были очень интересной семейной парой.
Он достал какие-то бумаги из внутреннего отделения. Сложенная вырезка из газеты выпала на пол, когда Макс начал изучать находившуюся в бумажнике профсоюзную книжку.
— Хотите знать? Этот парень был проходчиком. Членом профсоюза, своевременно делающим членские взносы. Как грустно. Интересно, что их довело до такой совместной жизни и почему он так часто устраивал налеты на Пегги?
— Может быть, им нравилась атмосфера публичного дома? — предположил Простак.
Косой хихикнул. Макс наклонился и, подняв газетную вырезку, пробежал ее глазами.
— Эй, Башка, это объясняет, почему парень так легко испугался.
Он прочитал заметку вслух. Речь шла о завале, случившемся полгода назад в каком-то туннеле. Один человек оставался под землей в течение двух дней. Его посчитали погибшим. На второй день его все-таки откопали, и он действительно был скорее мертв, чем жив. Пострадавшего звали Эндрю Мур. Макс обратился к парню в гробу:
— Очень жаль, малыш, ты перенес тяжелое испытание. — Затем он повернулся ко мне: — У него, должно быть, развилась… как ее называют? — Он нетерпеливо защелкал пальцами.
— Ты о чем, Макс? О какой-нибудь болезни? — спросил я.
— Да, но не в теле, а в голове. Ну, понимаешь, что-то вроде того, когда порой боишься оставаться в закрытом помещении.
— А, — сказал я. — Да, я понял, о чем ты. Это фобия — клаустрофобия. Только у этого парня был не просто страх, он умер, испугавшись, что окажется замурованным со всех сторон.
Макс потер подбородок и прошелся по складу.
— А вдруг у парня есть родители или братья-сестры, кроме этой его жены из публичного дома? Будет паршиво, если мы похороним его под чужим именем, а его родители или кто-нибудь еще проведут остаток жизни в поисках.
— А что мы еще можем поделать, Макс? Мы не можем оставить его здесь. На завтра назначена пара похорон, и здесь будет много народу, — сказал я. Макс почесал в затылке:
— Да, ты прав, Башка. Ладно, я думаю, что мы его где-нибудь оставим. Пусть его найдет кто-нибудь другой. Тогда его похоронят под собственным именем.
— И где мы оставим мистера Мура, Макс?
Мы посмотрели друг на друга, и Макс пожал плечами.
— Впрочем, это не имеет значения, — продолжал я. — Особенно для мистера Мура. Мы можем выбросить его в любой подворотне.
— А если кто-нибудь нас за этим застукает? — спросил Косой.
— Ну, не знаю, как там с точки зрения закона… Впрочем, думаю, что должен быть закон, карающий за разбрасывание покойников.
— Убийство при отягчающих, — уверенно произнес Простак.
— Но не в случае с мистером Муром. Они убедятся, что он умер своей смертью.
Макс улыбнулся:
— Да, ты прав, Башка. Даже если кто-нибудь увидит, как мы выбросим мистера Мура, вскрытие покажет, что он умер естественным путем.
Макс засунул бумажник в карман мистера Мура.
— Ладно, Косой, подай «кадиллак» к дверям.
Косой вышел. Мы достали тело из гроба и завернули его в портьеру. В дверях появилась голова Косого.
— Машина подана.
Макс без видимых усилий забросил тело на левое плечо.
— Помочь? — спросил я.
— Ха! Разве он что-нибудь весит? Каких-нибудь паршивых девяносто килограммов. Посмотрите, чисто ли на берегу.
Косой выглянул на улицу и поднял руку, показывая, чтобы мы подождали.
Макс стоял в центре комнаты и покрывался потом прямо на глазах.
— В чем там дело? Этот парень становится тяжелее с каждой минутой.
— Дружок с подружкой гуляли мимо. Все, Макс, пошли. — Косой махнул рукой.
Хрипло пыхтя, Макс быстро двинулся к выходу. Мистер Мур почти совсем съехал с его плеча. Когда Макс проходил мимо, я расслышал, как вместе с выдохом у него вырвалось ругательство:
— Ты, вшивый ублюдок!
Едва мы свернули за угол, как на улицу обрушился ливень. Он был такой плотный, что казалось, будто кто-то поливает город из гигантского пожарного шланга. Макс капризно заявил:
— Что за черт! Мы не можем оставить мистера Мура на улице в такую погоду. Да, зато мы его на некоторое время можем припарковать у Толстого Мои.
Мы подъехали к задней двери салуна и внесли мистера Мура в нашу комнату.
— Засуньте его в стенной шкаф, — сказал Макс. — Может быть, попозже я придумаю, куда его деть. Может быть, куда-нибудь туда, где ему будет по-настоящему хорошо.
Мы осторожно уложили мистера Мура в шкаф и накрыли его набивным матом. Косой подошел к дверям, ведущим в зал, и крикнул Мои, что мы пришли. Мы сели за карты. Мои принес поднос с виски.
— Что-нибудь срочное? — спросил у него Макс. — Что-нибудь вообще?
