— Иногда я сам начинаю верить в то, что она работает, — улыбаясь, сказал Профессор. — Посмотрим, что вы скажете, когда увидите ее внутри.
Он открыл крышку. Под ней находилась масса колесиков, шестеренок и пружин.
— Черт меня подери! — воскликнул Макс. — Она что, настоящая?
— Настоящая, настоящая! — весело ответил Профессор. — Внутренности состоят из двух старых игровых автоматов без этих фруктов-ягодок на барабанах.
Профессор извлек из ящика начинку и показал нам секретный отсек, в котором находились десятидолларовые купюры. Когда он повернул рычаг, механическое устройство втянуло чистый бумажный лист с одной стороны машины и подало его в скрытый отсек, находящийся под отсеком с настоящими купюрами, после чего сработал другой механизм, выталкивающий из щели десятидолларовую бумажку, словно она была только что напечатана. Механика игровых автоматов использовалась исключительно для маскировки, чтобы придать изделию сложный вид и произвести побольше шума.
Мы согласились, что все сделано очень умно, и Профессор с удовольствием выслушал наши похвалы.
— У меня еще одна просьба, — произнес Макс, обращаясь к Профессору. — Мне хотелось бы иметь еще один такой сундук, но без начинки.
Профессор поднял брови:
— Пардон?
Макс повторил просьбу и с улыбкой добавил:
— Не беспокойтесь, Профессор, я не собираюсь составлять вам конкуренцию. Мне нужен пустой ящик, без всякой механики. У вас такой найдется? Я не могу рассказать, зачем он мне, но это весьма важно.
— Конечно, Макс, конечно, — быстро проговорил Профессор.
— Если бы я знал, то прихватил бы такой сундук с собой.
— После того как мы закончим с Химмельфарбами, я пошлю Косого за ним к вам в магазин, хорошо? — спросил Макс.
— Бери их столько, сколько тебе надо, — ответил Профессор.
— Мне нужен только один.
Я задумался: для чего Максу понадобился пустой ящик? Затем меня осенило, и его идея мне не очень понравилась. Я подумал, что Макс часто рискует без всякой необходимости. Профессор привел машину в рабочее состояние, зарядил ее сорока новыми десятидолларовыми купюрами и, отсчитав сорок листков чистой бумаги, аккуратно упаковал их и засунул себе в карман. Мы отнесли машину в грузовой фургон Профессора и поехали впереди на «кадиллаке», показывая ему дорогу к заводу Химмельфарбов.
Когда мы прибыли на место, братья первым делом выставили всех посторонних за пределы склада. Охраннику они предоставили оплачиваемый отгул на оставшуюся часть дня. На оплате отгула настоял Макс.
Профессор действовал безукоризненно. Братья выпученными глазами смотрели, как из машины выскальзывают десятидолларовые купюры. Когда Профессор откинул крышку и показал им внутреннее устройство машины, это произвело на них требуемое впечатление. Старший Химмельфарб от возбуждения забрызгал всех вокруг слюной и начал изъясняться только в превосходной степени: «Великолепно! Изумительно! Колоссально!» Когда речь зашла об уплате тридцати пяти тысяч, возникла небольшая заминка. Химмельфарб потребовал письменной гарантии на год бесперебойной работы машины. В конце концов Профессору удалось его убедить.
— Завтра я доставлю вам настоящее, напечатанное и заверенное гарантийное письмо, — пообещал он. Профессор был воистину великолепным продавцом.
— Этот парень сможет навязать любой товар даже уличным торговцам, — прошептал Макс.
Дрожащими руками Химмельфарб — передал Профессору тридцать пять тысяч. Профессор похлопал его по спине.
— Не беспокойтесь. Завтра я получаю крупную партию чистой бумаги для печати, и вы будете первым, кому я ее доставлю. Я гарантирую, что вы будете получать доходы, превышающие тридцать пять тысяч в неделю.
Мы оставили Химмельфарбов подсчитывать свои прибыли. Они заявили, что, как только у них будет требуемая бумага, они начнут работать сверхурочно. По виду Косого я понял: если мы быстро не отчалим, его прямо здесь разорвет от хохота. Он уже кашлял и задыхался от едва сдерживаемого смеха.
На обратном пути мы заехали в магазин Профессора и прошли в его мастерскую. Она располагалась в том же подвале, только теперь была оснащена разнообразными современными станками для обработки дерева и металла. Профессор отсчитал тридцать тысяч долларов и передал их Максу.
— А еще у вас есть на примете такие же лопухи, как Химмельфарбы? — спросил он. Макс улыбнулся:
— Я ни на что не намекаю, Профессор, но каждому — свой рэкет. Как правило, мы не занимаемся пйдобными фокусами. Просто Химмельфарбы доставали нас на протяжении долгого времени. Они просто до зуда желали быть облапошенными.
— Могу уверить тебя, что это весьма доходное дело, — ответил Профессор. — Ежемесячно я сплавляю как минимум одну печатную машину по цене от трех тысяч и выше. Дороже всего, за пятьдесят тысяч, я продал этот механизм одному итальянскому графу. Я устанавливаю цену, исходя из финансового положения своих потенциальных клиентов. Или лучше назвать их лопухами? — Он усмехнулся и продолжил уже более серьезным тоном: — Думаю, что нет необходимости предупреждать вас о том, что иногда эти лопухи обращаются к властям в надежде добиться возмещения ущерба.
Макс беззаботно прервал речь Профессора:
— Мы сможем с ними справиться. Кроме того, я вам вот что скажу, Профессор. У них не будет никаких доказательств. Сегодня вечером вы получите свою машину обратно. А от вас я хочу следующего. У вас найдется рулон туалетной бумаги?
— Туалетной бумаги? — растерянно переспросил Профессор.
— А, конечно, в туалете есть туалетная бумага.
Он вышел из мастерской, вернулся с начатым рулоном и с недоумевающим видом передал его Максу. Макс подошел к пустому корпусу печатной машины и, положив в него рулон, спросил:
— Вы можете сделать так, чтобы после поворота рычага рулон начал разматываться и бумага вылезала через прорезь?
— Да, я понял, чего ты хочешь. Это займет у меня примерно пятнадцать минут.
Приступая к работе, Профессор от души потешался:
— Очередной прикол, да, Макс?
Я попытался возразить:
— К чему затевать всю эту возню?
Макс широко улыбнулся:
— Ты уже понял, Башка? Отличная шутка, верно?
Я улыбнулся мальчишескому энтузиазму Макса. У Профессора ушло более двадцати минут на то, чтобы установить рулон с туалетной бумагой в ящике и добиться правильной работы устройства. Макс радовался, словно ребенок, получивший в подарок новую механическую игрушку. Подхватив ящик, мы направились к выходу. Макс спросил у Профессора:
— Вы будете в мастерской около одиннадцати вечера? В это время вам доставят машину, которую мы продали Химмельфарбам.
— Если это необходимо, я готов прождать всю ночь, — ответил Профессор. — Возврат машины сэкономит мне целую неделю работы.
Мы отвезли пустой ящик к Толстому Мои и поставили его на полу в нашей комнате. Взглянув на хитро улыбающегося Макса, я сказал:
— Ну что, Макс, мой мальчик, будем укладывать мистера Мура прямо сейчас?
Макс просто подпрыгнул от неожиданности и с удивлением спросил:
— Как ты догадался, Башка?
— Элементарно, мой милый Ватсон. Не забывай, что я использую свою башку. Могу поспорить, что даже Косой понял, в чем дело.
