Косой что-то обиженно пробормотал себе под нос. Мы взяли мистера Мура и аккуратно уложили его в ящик.
— О, он начинает поспевать, — пробормотал Макс. — Фу! Шанель номер пять.
Я усмехнулся:
— Да уже сильнее, чем номер пять, он благоухает по меньшей мере, как номер семь.
— Ты убедился, что мистер Мур не будет мешать операциям с туалетной бумагой? — скорбно спросил Макс.
— Все в порядке. Я закрепил его ноги у стенок, — ответил я, и мы плотно закрыли крышку.
Макс повернул рычаг, и из прорези поползла туалетная бумага. Плюясь во все стороны, Макс передразнил старшего Химмельфарба:
— Великолепно! Колоссально!
— Хотел бы я посмотреть, как они потянут за рычаг и увидят эту бумагу, — произнес Косой.
— А когда они откроют крышку и заглянут внутрь, — захлебываясь от смеха, сказал Простак, — то увидят мистера Мура, который будет глядеть прямо на них.
— Могу поспорить, что они там же и сдохнут, как мистер Мур! — добавил Косой. Мы оставили ящик на полу.
— Я думаю, что следующим номером после такой работы должно идти что-нибудь взбадривающее, — сказал Макс.
Косой высунул голову в зал и проорал:
— Взбадривающего!
Мои принес поднос с двойным виски. Взбодрившись, мы занялись каждый своим делом. Простак немного поработал с грушей в углу. Макс тренировался, выхватывая спрятанный в рукаве мелкокалиберный револьвер. Косой тихонько наигрывал на гармонике, а я упражнялся с ножом, полосуя, воздух вокруг себя. Ровно в десять появились Веселый, Пипи и Глазастик. Как всегда, они вошли, следуя друг за другом в строго установленном порядке. Первым с преувеличенно важным видом вышагивал Веселый. Следом за ним, постреливая глазами во все стороны, двигался похожий на улыбающегося хорька Пипи. Замыкал шествие раскачивающийся из стороны в сторону и непрерывно озирающийся, будто все время ожидающий удара в спину, Глазастик.
— Выпьете? — спросил Макс.
Вопрос был чисто риторическим. Я не помнил случая, чтобы они отказались.
Косой высунул голову в зал и сказал Мои, чтобы тот не останавливался, и Мои зачастил с подносами.
Веселый и его компаньоны с любопытством разглядывали ящик. Наконец Веселый не выдержал и спросил:
— Что за дрянь в этом ящике, Макс? — Смотрите, — весело ответил Макс, — сейчас я продемонстрирую вам последнюю новинку торговли.
Взяв газету и оторвав от нее длинную полоску шириной сантиметров в десять, Макс просунул ее в ящик с той стороны, где находилась приемная часть для чистой бумаги. Повернув рычаг, он серьезно произнес, показывая на выползающую из ящика туалетную бумагу:
— Это новейшее изобретение нашего времени — машина по изготовлению туалетной бумаги.
— Да, это величайшее из когда-либо сделанных изобретений, — добавил я. — Каждая семья на земле захочет приобрести такую машину.
Веселый кивнул и с благоговением произнес:
— Да, подумать только, сколько денег сэкономят люди, если будут делать туалетную бумагу из старых газет. Особенно в больших семьях.
— Величайшее изобретение с тех пор, как Эдисон придумал электрическую лампу, — сказал я. Макс с серьезным видом добавил:
— Это изобретение Маркони. Слышали о нем? Это парень, который изобрел радио.
— Слышали, — ответил Глазастик. — Очень умный итальянец.
— А теперь слушай внимательно, Веселый, — сказал Макс. — И не вздумай задавать свои дурацкие вопросы, когда я скажу, что надо сделать.
— Когда это я задавал тебе вопросы, Макс? — обиделся Веселый.
— Ладно, ладно, не будь таким чувствительным. Ты знаешь, где завод Химмельфарбов?
Веселый молча кивнул.
— Хорошо. Я хочу, чтобы вы сейчас доставили туда этот ящик и забрали у них со склада точно такой же. Своего рода обмен. Уловили?
— Сейчас? — удивленно спросил Веселый. — Завод закрывается в семь, а сейчас уже десять.
Макс начал терять терпение.
— Если бы я хотел доставить груз, когда они на работе, то обратился бы в обычную транспортную контору, а не к жулью вроде вас.
Лицо Веселого расплылось в довольной улыбке.
— А, теперь понял. Ты хочешь, чтобы мы туда вломились.
— Ты умнеешь прямо на глазах. Вы можете найти небольшой грузовик?
— Да, — ответил Веселый. — Мы можем занять грузовик у чистильщика ковров Клеми.
Макс хмыкнул:
— Похоже, Клеми одалживает свой грузовик кому угодно. Когда-нибудь это может сильно повлиять на здоровье его задницы.
— Мы часто оказываем ему услуги, — сказал Пипи.
— А можно будет заодно обчистить эту лавочку? — с надеждой поинтересовался Глазастик.
— Не знаю. — Макс задумался. — Впрочем, вот что: к товарам не прикасайтесь, но если найдете какие-нибудь деньги, то считайте их своими.
— Спасибо, Макс, — сказал Веселый.
Я вгляделся в его лицо, пытаясь уловить насмешку, но Веселый был серьезен. Он сказал то, что думал.
— Ну ладно, к делу, — произнес Макс. Веселый отправил Глазастика за грузовиком, и тот, торопливо проглотив свое виски, вышел из комнаты. Пока мы ждали его возвращения, Пипи и Веселый о чем-то взволнованно перешептывались. Было слышно, как Пипи наседал на Веселого и требовал, чтобы тот о чем- то спросил у Макса. Наконец я не выдержал:
— Эй, Веселый, что это ты там задумал? Расскажи нам, не будь таким застенчивым.
— Я вовсе не застенчивый, — ответил Веселый и, откашлявшись и немного помявшись, на одном дыхании произнес: — Мы с Пипи обсуждали… — Он опять замолчал и начал мяться.
— Что обсуждали? — спросил Макс. Веселый сделал глубокий вдох и, указывая на ящик, закончил:
— Мы бы хотели участвовать в этом деле.
— В каком деле? — удивился Макс.
— В производстве туалетной бумаги, — решительно поддержал Веселого Пипи.
— Боже ты мой! Неужели такое возможно? — ошалело воскликнул Макс.
«Да, — подумал я. — Вот это номер! Вот стоят настоящие, тертые, видавшие виды ист-сайдские парни. Парни, которым известны все существующие способы облапошивания и мошенничества. И они попались на простенький трюк, придуманный Максом всего лишь для хохмы. Вот это номер!»
— Вы что, — ребята, хотите вложить деньги в это предприятие? — недоверчиво спросил Макс. Веселый и Пипи утвердительно кивнули. Затем Веселый, запираясь, произнес:
— Конечно, Макс, у нас мало денег… Только те, что ты нам далю.. Но мы надеемся, что ты сможешь одолжить нам необходимую сумму.
Максу с большим трудом удалось сохранить серьезность.
— Знаете, что я вам скажу, — задумчиво произнес он. — Этот бизнес по производству туалетной бумаги вам не подходит, ребята. Это полностью законный бизнес, а вы не созданы для него. Кроме того, в стране депрессия, и любое производство приносит одни убытки.
— Даже метрополитен в глубокой яме, — вставил Простак.
— Да, даже подошвы под горами, — добавил Косой.
