свете настольной лампы. Не поднимая головы, он произнес:
— Вы, ребятки, пришли чуть раньше, но я уже заканчиваю. Остальные готовы, вы можете их пока выносить.
— Что за черт? — прошептал Макс мне на ухо. Я пожал плечами. Старик махнул рукой на закрытые тома:
— Можете их брать, они готовы.
— Давай поиграем с парнем, — шепнул я.
— Годится, — ответил Макс. Мы двинулись вниз по ступенькам. Старик бросил на нас быстрый взгляд и вернулся к своей работе. Я заглянул через его плечо, чтобы узнать, чем это он занимается. Он писал имена. Я пригляделся повнимательней, и вдруг до меня дошло: он вписывал фальшивые имена в списки избирателей округа.
— Ну что? Как выглядит работа, сынок? — гордо спросил старик.
— Замечательно, просто замечательно, — ответил я. Чтобы не возбуждать в нем подозрений, я удержался от того, чтобы задать ему несколько вопросов.
— Все, сейчас кончаю последнюю страницу этого последнего тома, — произнес старик, продолжая быстро работать. Мы стояли вокруг, любуясь сноровкой, с которой он делал свое дело. Наконец старик положил ручку и с облегчением вздохнул:
— Хорошо, что этим приходится заниматься только раз в году. Это настоящая каторга. — Он с улыбкой посмотрел на нас и спросил: — А куда делся Джон?
Я подумал, что он, видимо, говорит о парне, которого оглушил Макс. Как всегда не растерявшись, Макс ответил:
— Он в сортире.
Старик кивнул.
— Ладно, давайте выносить библиотеку.
Макс велел Косому подогнать автомобиль к дверям, и мы загрузили в него все тома. Старик оказался до невозможности наивным. Не задав ни одного вопроса, он сел на заднее сиденье. Мы с Максом уселись по обе стороны от него, и Косой вывел автомобиль на шоссе. Когда Макс велел Косому ехать в отель, старик с удивлением посмотрел на него, но ничего не спросил.
Когда мы приехали к отелю, Косой, Макс и Простак отправились переодеваться. Я сидел в машине рядом со стариком и держал руку в кармане на рукоятке ножа. Когда все остальные вернулись, я тоже сходил и переоделся, затем заплатил дежурному за неделю вперед и распорядился, чтобы он отослал к Шварцу наши вечерние костюмы. К тому времени когда я вернулся и мы отъехали от отеля, до старика, по- видимому, наконец дошло, что не все в порядке. Он с подозрением посмотрел на нас и спросил:
— Вы куда направляетесь? Разве не в главное хранилище округа?
Мы ничего не ответили и продолжали сидеть, словно не слышали вопроса. Он испугался и спросил дрожащим голосом:
— Кто вы такие?
Макс похлопал его по спине:
— Будь хорошим мальчиком, дед, и все будет в порядке. Так что не переживай понапрасну. — Обратившись к Косому, он добавил: — К Толстому Мои.
По пути старик успокоился, особенно после того как увидел, что мы относимся к нему с вниманием и уважением. Когда мы проделали половину пути до Нью-Йорка, он уже был нашим приятелем. В небольшом городке, через который мы проезжали, Макс купил литровую бутылку виски, и она помогла убедить старика в наших дружелюбных намерениях и развязать ему язык. Он многое рассказал нам о политике, который заправлял округом. Он описал его как «толстобрюхого, жадного, пронырливого сукина сына», обладающего большим политическим влиянием. Этот политик управлял в округе чем угодно и даже являлся главой местного отделения ку-клукс-клана.
— С ним опасно связываться, — предостерег нас старик. — Все работники казино являются членами клана. И он очень предусмотрительный парень. Ничего не пускает на самотек. Из всего извлекает выгоду. И из казино, и из окружных выборов. — Затем старик поинтересовался: — Вы, ребята, что, из оппозиционной партии? — Я отрицательно качнул головой. Он предпринял еще одну попытку: — Из прокуратуры штата?
Макс проявил принципиальность и честно ответил:
— Нет. Мы из организации, которую интересует лишь казино.
Затем вопросы начал задавать я. Меня интересовало, где он так ловко научился обращаться с ручкой и как связался с этим политиком.
— Я отбываю второй срок за подделку документов, — объяснил старик. — Этот толстобрюхий урод занимает меня у начальника тюрьмы перед каждыми выборами, чтобы я мог подделать списки избирателей.
— «Земля Колумба, дар бесценный Океана, пристанище свободных и отважных!» — с издевкой пропел я. — Черт, до чего же однообразно все происходящее в этом пристанище свободных!
Большее, что делали мы, кого все называли бандитами, так это использовали влияние Франка для поддержки нужных политиков. Ну, еще, может быть, посылали кое-кого проголосовать по нескольку раз, что запрещалось законом. Ну, допустим, иногда мягко убеждали избирателей проголосовать за нужного человека. Но этот парень! Он загребает пирожки прямо-таки лопатой. И не считается бандитом. Он законопослушный гражданин. Но он мог дать нам сто очков вперед по части облапошивания публики на выборах. Да, как все это типично и однообразно. В любом виде деятельности бандиты просто жалкие дилетанты по сравнению с так называемыми законопослушными гражданами, если эти граждане занимают высокое положение.
— Так, значит, сейчас ты должен находиться в тюрьме? — спросил я.
Старый мошенник кивнул и сказал:
— Теперь я стал дважды беглым. Тот парень, Джон, которого мы оставили в казино, он ведь шеф следственного отдела округа. Он должен был доставить меня обратно в каталажку. — Старик нахмурился. — Что вы с ним сделали, ребятки? Он правая рука этого политика в тех случаях, когда требуется сила.
— Мы уложили его спать, — ответил я. — Вы что, убили его? — испуганно спросил старик.
— Нет, — ответил Макс, — мы просто на время уложили его в сторонке, чтобы не путался под ногами.
Старик облегченно вздохнул.
— А вообще в этом казино есть постоянный ночной сторож? — спросил я.
— Точно не знаю, но вроде бы нет, — ответил старик. — Насколько я понимаю, они просто забирают оттуда все деньги и жетоны, когда закрываются.
Когда мы въехали в Нью-Йорк, Макс спросил:
— Что ты собираешься делать дальше, старая развалина?
— Что ты имеешь в виду? — спросил старик.
— Что ты собираешься делать дальше? — повторил Макс. — Хочешь вернуться в тюрьму или послать к чертям полицию и остаться в Нью-Йорке?
— Я бы предпочел Нью-Йорк, если меня не отыщут и если здесь можно найти какое-нибудь дело.
— Не бойся, не отыщут, — сказал я. Макс с улыбкой взглянул на старика.
— Хорошо, старая кочерга, мы найдем, чем тебе заняться. Но ручкой ты работать не будешь. Мы подыщем тебе дело, которое удержит тебя от столь недостойного поведения. Как у тебя с деньгами? Есть какая-нибудь заначка?
Старик отрицательно покачал головой, и Макс тут же извлек из кармана и сунул ему пятьдесят долларов. Старик растроганно пробормотал слова благодарности и посмотрел на Макса влюбленными глазами.
Прибыв к Толстому Мои, мы занесли тома со списками в нашу комнату и сложили их в стенном шкафу. Толстый Мои, узнав о нашем возвращении по поднятому нами шуму, появился в дверях с подносом виски. Макс обратился к старику:
— Ну ладно, старый хрыч, давай выбирай, чем бы ты хотел заняться. Что тебе больше по вкусу: ухаживать за «холодненькими» в похоронном бюро или за «тепленькими» в пивнушке?
