и присвоит заведение себе. — Майк всплеснул руками, словно женщина — Боже мой, этот паршивый бизнес, этот чертов «сухой» закон! Все нелегально. Я не могу обратиться в полицию. Это заведение нелегально. С точки зрения полиции «Райский сад» существует только в дни выдачи их доли. И им совершенно наплевать, кто возьмет верх. До тех пор, пока они будут получать причитающееся.
— Везде жизнь не сахар, — ласково пробормотал я.
— Даже метрополитен в глубокой яме, — философски заметил Простак.
— Даже подошвы придавило горами, — продолжил Косой нашу групповую игру.
— Тьфу, гадость! — сказал Макс.
— Что? — спросил Майк.
— Ничего, — ответил я.
— Ребята, а вы не можете чем-нибудь помочь? Вчера Петушок сказал Везунчику, чтобы тот отвалил и сдох. Везунчик наверняка пришьет его. Он не прощает таких вещей.
— То, что он пришьет Петушка, никак не отразится на твоей заднице, — раздраженно произнес Макс. — И тем более на наших.
— Я оплачу ваши хлопоты, — возбужденно проговорил Майк.
— И во сколько ты их оценишь? — равнодушно спросил Макс. Майк настороженно осмотрелся по сторонам и, подавшись к нам, прошептал дрожащим голосом:
— Мы с Петушком заплатим десять тысяч, если вы пришьете Везунчика.
Макс спокойно покачал головой:
— Нет, Майк. Мы не принимаем подряды на такую работу.
«Только по приказанию сверху», — мысленно добавил я. К нам приблизилась девушка. Та самая, с изумительными, прекрасными, совершенными, неотразимыми зимними дыньками.
— Милашка, — позвала она.
— Простите, джентльмены, это меня, — сообщил я и подошел к ней.
— Я не хотела вам мешать, но мне надо идти.
— Значит, все в порядке?
— Да, завтра мне надо быть на репетиции. Этот Теодор просто замечательный преподаватель танцев. Я хочу отблагодарить тебя. Сегодня вечером. — Она обольстительно улыбнулась. — Но где и во сколько?
Я немного подурачился. Нагнувшись, я попытался заглянуть ей за вырез платья и, громко облизываясь, произнес:
— М-м, м-м, я просто умираю от голода.
— Оставь это на вечер, милашка, — со смехом ответила она.
Я дал ей свой адреса отеле и спросил:
— Ужин до или после?
— До.
— Бифштекс или цыпленок?
— Бифштекс и картофель фри.
— Ужин будет подан в девять! — торжественно произнес я.
— Остальное будет подано в десять, — ответила она уже из дверей.
Группками, парочками и поодиночке девушки покинули заведение. На помосте остался только Петушок, танцующий под звуки фортепьяно. Он вращался и совершал прыжки с невероятной легкостью и поразительной виртуозностью. Он то отбивал ногами бешеную чечетку, словно выражал злость и возмущение, то грациозно кружился, двигаясь с томной откровенностью гавайских танцовщиц. Кончив танец, он приблизился ко мне и, тяжело дыша, прошептал:
— Этот танец был моим посланием тебе.
Я повернулся и молча отошел от него. Макс со смехом последовал за мной. Мы сели за стол и продолжили наше ожидание. Было начало второго, когда к нашему столу подошел Большой Майк. Виновато улыбнувшись, он сказал:
— Я, пожалуй, покину вас, ребята. Скоро появится Везунчик, а я не хотел бы присутствовать при чем- нибудь грубом.
Мы холодно посмотрели на него.
— Вали, — проворчал Макс, и он отвалил.
Лысый пианист ушел почти сразу после Майка. Теодор удалился в игрушечную по размерам административную комнату. Сквозь стеклянную дверь было видно, как он что-то записывает в большую тетрадь. Я взглянул на часы над баром. Час тридцать. Мы продолжали сидеть за столом, куря, выпивая и почти не разговаривая.
Входная дверь отворилась, и в зал вошли два человека. Оба около ста восьмидесяти ростом. Один среднего возраста и здоровяк, другой совсем юный и тонкий, словно хлыст. Они походили на ирландцев, и я отрицательно покачал головой, адресуясь к Максу. Везунчик был итальянцем, а Вилли — немцем.
— Да, это не они, — согласился Макс. Оба человека остановились, оглядывая зал Я не спеша приблизился и спросил:
— Кого-то ищете, ребята?
— У нас назначена встреча с Везунчиком и другими людьми, — ответил старший.
Младший посмотрел на меня с чуть неприязненным любопытством.
— Да, Везунчик мне говорил, — произнес я. — Мы тоже в этом участвуем. Он появится чуть позже. А пока мы можем познакомиться. Выпьете с нами?
Не дожидаясь ответа, я с радушной улыбкой подхватил их под руки и подвел к нашему столу.
Макс взглянул на меня. Я кивнул и, улыбаясь, сообщил:
— Они из тех ребят, которых попросил встретить Везунчик.
Я взял бутылку и наполнил два стакана.
— Спасибо, я не пью, — сказал молодой.
Старший с улыбкой взял свою порцию и произнес:
— А я, пожалуй, выпью.
С максимальной вежливостью, на которую только был способен, я подпихнул к ним пару стульев и сказал:
— Не хотите присесть?
Они опустились на стулья и с независимым видом стали разглядывать нас. Я непринужденно рассмеялся и сказал:
— Меня зовут Морис. Это Милти. — Я кивнул в сторону Макса.
— А это Мюррэй и Марио. — Я показал на Простака и Косого. Макс хохотнул, услышав, что все четыре имени начинаются с буквы «М». Старший ирландец дружелюбно улыбнулся и ответил:
— Я Фитцджеральд, но люди зовут меня просто Фитцем. А это Джимми.
— Выпьешь еще, Фитц? — спросил Макс.
— Не откажусь.
— И кого вы, парни, представляете? — спросил Макс.
— Да это и так ясно, — сухо произнес я.
— Мы от профсоюза, — ответил Фитц. — Мы делегаты.
— И как идут дела? — с улыбкой продолжил Макс.
— Какие-нибудь столкновения? — вылез Косой. Макс бросил на него предостерегающий взгляд и поджал губы, показывая, чтобы Косой не раскрывал рта.
— Да почти никаких столкновений. Везунчик прислал своих людей, и это несколько помогло, — ответил Фитц.
— Это уже некоторое достижение, — заметил я.
— Да, все не так плохо. Есть несколько домов, которые Везунчик хочет оставить в стороне от дел. Но, видимо, у него свои соображения на сей счет, — сказал Фитц.
— Не нравится мне, как ведутся дела, — произнес юный Джимми.
Фитц со вздохом кивнул в его сторону:
— Он в этом деле новичок. Его только что избрали. Он думает, что он рыцарь в сверкающих доспехах,
