спрятала его в пластиковый пакетик.
Выполнив это нехитрое действие, Надежда Николаевна выпрямилась, поблагодарила сторожа за найденную ручку и покинула территорию фабрики. Дружок проводил ее до самых ворот, но при этом не проявил положенной сторожевому псу строгости, напротив, посматривал на Надежду Николаевну дружелюбно и вилял хвостом. В выражении его морды явственно читалось приглашение заходить еще, только непременно с сосисками.
Заполучив пробу краски, Надежда отправилась прямиком в отделение милиции. Идти было далековато, но Надежда летела как на крыльях — уж очень ей хотелось узнать, та ли это краска, что найдена в волосах убитого Сыроежкина. На ехидный вопрос, вертевшийся в голове, за каким бесом ей надо это знать, поскольку дело это ее совершенно не касается, Надежда решила не отвечать.
— Вы к кому? — с некоторой опаской спросила ее дежурная в милиции. — Семен Иванович вас не вызывал.
— А я и не к нему, я к капитану Дроздовскому, Пифагору Ипполитовичу! — запыхавшись, сообщила Надежда.
— Ах к этому! — На лице дежурной промелькнуло неодобрительное выражение, но она немедленно его стерла волевым усилием. — А он вас разве вызывал?
— Вызывал, вызывал! — поспешно ответила Надежда Николаевна и принялась рыться в своей сумке. — У меня и повестка была… да куда же она запропастилась? — Она принялась одну за другой выкладывать на стойку дежурной мятые бумажки, бормоча себе под нос: — Это не повестка, это талончик к врачу… а это давно надо было выбросить, это я продукты записывала на Сашин день рождения… а это что? Ой! Это же квитанция из химчистки! Я же забыла занавески получить! Мне же там пени насчитают!..
— Женщина, что вы тут разложили? — поморщилась дежурная. — Вы не у себя дома!
— Извините. — Надежда убрала обратно свои бумажки и проговорила просительно: — Потеряла повестку… но вы ему позвоните, скажите, что я по его просьбе пришла… то есть явилась… Лебедева Надежда Николаевна, которую он допрашивал в пансионате… по поводу розовой краски…
Дежурная сняла телефонную трубку.
В ее практике первый раз случилось, чтобы посетитель не увиливал от посещения милиции, а, напротив, добивался его.
— Капитан Дроздовский? — проговорила она сухо. — Тут к вам женщина пришла. Говорит, что вы ее повесткой вызывали. Говорит, что из пансионата. Говорит, что по поводу какой-то краски.
— Розовой! — подсказала ей Надежда.
— Пропустить? — переспросила дежурная и, положив трубку, сообщила Надежде: — Двенадцатый кабинет!
Надежда вошла в знакомый кабинет, напоминающий лабораторию алхимика. Пифагор Ипполитович ожидал ее у самого порога. На лице его было удивление.
— Здравствуйте, Надежда Николаевна! — проговорил он. — Разве я вас вызывал?
— Нет, но мне пришлось ввести дежурную в заблуждение. Мне непременно нужно было вас увидеть. Я хочу показать вам образчик краски. Возможно, это поможет вам установить место, где нанесли смертельный удар Сыроежкину, и даже орудие убийства.
— Вот как? — Эксперт взглянул на Надежду с интересом.
Она отдала ему пакетик с образцом краски, он схватил его и бросился к своему рабочему столу.
На несколько минут в кабинете воцарилась тишина.
Пифагор Ипполитович колдовал над образцом краски, смешивал его с какими-то реактивами, внимательно разглядывал в микроскоп и что-то бормотал. Надежда Николаевна тихонько сидела в углу, стараясь не мешать.
Наконец эксперт оторвался от микроскопа и проговорил, удовлетворенно потирая руки:
— Никаких сомнений, этот образец взят с орудия убийства! Тот же состав, какой я извлек из раны на голове Сыроежкина. Та же самая краска, те же частицы металла. Больше того — среди частиц краски и металла я нашел следы крови и не сомневаюсь, что точное лабораторное исследование покажет, что это кровь Сыроежкина… Надежда Николаевна, где вы это взяли?
Надежда рассказала эксперту о ходе своих рассуждений, в результате которого она попала на закрытую мебельную фабрику. Правда, кое-что она при этом опустила — например, то, каким способом заставила говорить маляра Виктора.
Впрочем, Пифагор Ипполитович не очень интересовался этими деталями, для него важен был результат.
— Так что нужно как можно быстрее отправиться на эту фабрику и допросить сторожа. Он наверняка что-то знает об убийстве Сыроежкина! — проговорила Надежда в завершение своего рассказа.
— Это, конечно, хорошо, — неуверенно ответил эксперт. — Но я не имею права самостоятельно проводить оперативные и следственные действия… вы ведь знаете, я — эксперт, а по делу Сыроежкина работает капитан Зеленушкин…
— Это Иван Семенович? — Надежда Николаевна вспомнила любителя Державина.
— Совершенно верно… — уныло подтвердил эксперт.
— Значит, нужно идти к нему! Показать ему этот образец, изложить наши соображения… он вроде бы человек толковый…
— Он-то да, — кивнул Пифагор. — Но вот его коллега, майор Дятлов, Семен Иванович… понимаете, он борется за хорошую отчетность и заранее решил для себя, что в случае Сыроежкина имело место обычное ДТП. А мы тут с орудием убийства… мы ему этим убийством все отчетные показатели испортим! Понимаете, у нас город тихий, и за несколько лет не было ни одного убийства, а тут вдруг такое…
— Но ведь дело Сыроежкина ведет не он, а капитан Зеленушкин?
— Да, но они сидят рядом, и Семен Иванович, как старший по званию и более опытный, имеет на Зеленушкина большое влияние. Так что он меня и слушать не станет…
— А мы с вами вот что сделаем. — Надежда Николаевна блеснула глазами и перешла на шепот.
Через несколько минут Пифагор Ипполитович без стука вошел в кабинет Дятлова и Зеленушкина.
— Иван Семенович, — обратился он к капитану, — получены новые данные по делу Сыроежкина. Я провел экспертизу и установил…
— Опять ты со своей экспертизой! — перебил его майор Дятлов. — Слушай, Дроздовский, не отвлекай нас от работы! С делом Сыроежкина капитан сам разберется, тем более что там и разбираться-то нечего. Обычное ДТП со смертельным исходом…
Капитан Зеленушкин виновато улыбнулся и развел руками — мол, я бы и рад, но вот старшие товарищи…
В это время дверь кабинета распахнулась, и в него ворвалась Надежда Николаевна.
Вид ее был ужасен: волосы всклокочены, лицо покрыто красными пятнами, глаза пылают от возмущения.
— Что у вас творится?! — воскликнула она, подскочив к столу майора. — Нет, скажите, что у вас в городе творится?
— В чем дело, гражданка Лебедева? — с заметным испугом проговорил Семен Иванович, приподнимаясь ей навстречу. — Кто вас пропустил? Лично я вас сегодня уже вызывал! Мы побеседовали, и больше вопросов пока не имею!
— Это не важно! — отмахнулась Надежда. — Дело не в том, кто меня пропустил, а в том, что творится у вас в Козодоеве! Это не город, а самый настоящий вертеп!
— Как вы можете так говорить? — возмущенно перебил ее майор. — До вашего появления у нас был тихий, спокойный город с отличными статистическими показателями! Криминогенная обстановка была почти на нуле! Самое громкое преступление — убийство свиньи, вторгшейся на чужой огород!
— Свиньи? — переспросила Надежда. — Да вы только выгляните в окно! Вы только посмотрите, что там происходит!
— Да в чем дело? — Майор выбежал из-за стола, выглянул в окно и пожал плечами: — Ничего не вижу!
