Синее золото

Гаме, не отрываясь, смотрела в сторону тумана.

—    У меня идея получше. — Помолчав, она добавила: — Хоть и немного рискованная.

—Немного рискованная? — хихикнул Пол. — Не забывай, я отлично знаю, как у тебя устроены мозги. Сейчас ты пред­ложишь последовать за ребятами в каноэ.

—Почему бы и нет? Слушай, это вотчина чуло, они нас не ждут. И, при всем уважении к твоему умению обращаться с ножиком, я ума не приложу: как соорудить плот, который выдержит нас обоих, ведь плыть нам неизвестно как далеко. По пути можем напороться на других чуло. По этой реке и на аэрботе плыть трудно, а они гребли вручную. Время от време­ни им нужно выбираться на берег для отдыха. Подкараулим их, дождемся ночи и украдем одну лодку. Спорю, индейцы по пропаже горевать не станут.

Большие ореховые глаза Пола осветились задором.

—Кажется, я слышу нотки научного интереса в твоем го­лосе?

—Признаюсь, меня заботит не только наше выживание. Но ведь и тебе жутко интересно разузнать про высокотехно­логичное племя и белую богиню.

—Я как-то больше про еду думал. — Пол похлопал себя по животу и задумчиво пожевал травинку. — Серьезно, мы в ловушке, и выходов не так уж много. Без припасов, не знаем, где мы и как отсюда выбираться... Ты права, это территория чуло. Предлагаю разведать местность: пойдем медленно и при первом же скачке линяем.

—Согласна, — ответила Гаме. — Теперь — о пище. Мюс­ли закончились. Тут поблизости я видела, как птицы клюют ягоды. Мертвых птах не заметила, значит, ягоды не ядовиты.

—Ягоды так ягоды. Могло быть и хуже.

Пол ошибся. Ягоды оказались такими горькими, что есть и не морщиться было невозможно. Так они и отправились в путь на пустой желудок. Шли вдоль берега, а в один момент — когда на пути попалась лужа топкой грязи — поднялись чуть выше, на заросшую тропинку. Шагали медленно, осторожно, готовые при первом признаке опасности нырнуть в кусты.

Клубы тумана стелились между стволов деревьев, слов­но выпущенные из дымовой пушки. Зелень влажно блестела, как будто недавно прошел дождь; рев водопадов напоминал грохот литавр. Он скрадывал шаги Траутов, но в то же вре­мя супруги могли прозевать появление целой армии. Воздух сделался настолько прохладным, густым и влажным, что они прикрыли носы ладонями — не дай бог подавиться им. Головы старались держать ниже, дабы не упустить из виду тропинку.

Лес закончился внезапно. Трауты, ожидавшие застать пре­красную цветущую долину наподобие Шангри-Ла, были разо­чарованы. По ту сторону тумана джунгли не отличались ни­чем. Только тропинка шла уже не вдоль озера, а извивалась параллельно истоку реки.

Спустя несколько минут Гаме остановилась и покачала го­ловой.

—    Тебе эта речушка не кажется необычной?

Пол приблизился к берегу.

—    Да, слишком она прямая. Как будто кто-то лопатой и кайлом расчистил естественное русло.

—    Вот и я о том же. — Гаме пошла дальше. — Чуло и вправ­ду очень интересный народ.

Трауты продолжили свой нелегкий путь. Из листьев паль­мы они смастерили себя шляпы; часто останавливались, чтобы утолить жажду водой из реки; в какой-то момент даже умы­лись. По мере того как тропинка расширялась, Трауты стано­вились все более настороженными. Наконец в мягкой черной земле показались отпечатки босых ног.

Коротко посовещавшись, супруги решили еще какое-то время идти вдоль реки и после спрятаться в лесу до насту­пления ночи. Они смертельно устали, нужно было восстано­вить силы. Наконец справа увидели тропинку, выложенную тысячами каменных плиток. Она очень походила на пути, ка­кие строили майя и инки. Не хуже Аппиевой дороги. Любо­пытство заставило свернуть на мощеную тропу, пройти по ней еще минут пять. Правда, успокоиться не дал проблеск среди деревьев.

Тропа вывела на совершенно круглую мощеную площадку футов пятидесяти в диаметре. В центре стоял крупный предмет.

—    Вот же черт, — хором выдохнули Гаме и Пол.

Перед ними лежал расколотый на две части самолет. Пе­редняя практически полностью — за исключением носа — уцелела. Заднюю часть придвинули к кабине, отчего создава­лась иллюзия, будто самолет имеет укороченную форму. Вы­цветший корпус, однако, не зарос, не покрылся мхом.

Трауты заглянули внутрь, ожидая застать в креслах ске­леты, но ничего такого не увидели. Прямо перед раскурочен­ной кабиной в земле была вырыта ямка, в ней чернели пепел и обугленные кости мелких животных. Каменную площадку окружали столбы-тотемы ростом и шириной со взрослого че­ловека — все они имели разную форму, и только на верши­не имелось повторяющееся изображение: крылатая женщи­на держит у груди сложенные чашечкой ладони. Точно такое Трауты видели на медальоне у покойного индейца.

—    Похоже на святыню, — прошептала Гаме и подошла к ямке с костями и пеплом. — Здесь приносят жертвы. Сжига­ют в основном мелких зверюшек.

—    Спасибо, ободрила, — ответил Пол. Взглянув на солнце, он сверился с наручными часами. — Самолет поставлен так, что имитирует солнечные часы. Напоминает схему Стоунхен­джа, где концентрические каменные кольца выполняли роль звездного календаря.

Гаме коснулась обшивки самолета.

—    Тебе сочетание голубого и белого ничего не напоминает?

—    Тоже мне открытие! Племенная раскраска чуло.

Гаме стрельнула взглядом за спину Полу, в сторону леса, и глаза ее расширились от ужаса.

—    Тут есть и кое-что другое подобного оттенка.

Развернувшись, Пол увидел, как из лесу выходят где-то с двадцать индейцев, раскрашенных в цвета неба и кости. Он ругнул себя за то, что увлекся самолетом и начисто забыл об осторожности. Медленно, высоко подняв копья, словно при­зраки — оправдывая свою репутацию, — чуло окружали Тра­утов. Бежать было некуда.

Обступив чужаков плотным кольцом, индейцы вдруг по­вели себя очень неожиданно. Разорвали круг, и один из них копьем ткнул в сторону бреши, давая Траутам понять — что­бы они следовали в указанном направлении. Переглянувшись, будто ища друг у друга поддержки, супруги двинулись к реч­ной тропе. Чуло выстроились по сторонам, ни дать ни взять военный почетный караул.

Тропа вывела к частоколу. В нем были устроены ворота — такие широкие, что в них мог бы въехать грузовик. По обеим сторонам от них возвышались столбы наподобие флагштоков, увенчанных набалдашниками. Подойдя ближе, Гаме сильно сдавила руку мужа.

—    Пол, смотри, — сказала она.

Супруг проследил за ее взглядом.

—    Черт подери...

То, что Гаме издалека приняла за набалдашники, оказалось человеческими головами. На солнце они потемнели, словно высохшие яблоки, однако черты лиц угадывались четко. Одна голова принадлежала Дитеру (Голландец больше не улыбал­ся), вторая — Арно, третья — молчаливому помощнику фран­цуза, Карло, четвертая — главарю их подручных индейцев (его Трауты узнали по бейсболке «Янкиз»).

За забором вдоль реки тянулись соломенные хижины. Ни женщин, ни детей Трауты не заметили. Их конвоиры тем вре­менем опустили копья и луки, одним своим присутствием на­поминая, что бежать бесполезно и глупо.

Пол сказал:

—    Взгляни вон на то водяное колесо. Точно такие исполь­зуются у нас в Новой Англии.

Отведенная от реки вода стекала по деревянным желобам и вращала колесо. Поближе устройство разглядеть не удалось. Конвоиры подвели Траутов к строению в самом центре се­ления. Сложенное из желтовато-серых глиняных кирпичей, оно раза в четыре превышало размеры любой местной хижи­ны. Остановились у похожего на зияющий рот портала, к ко­торому был подвешен пропеллер от самолетного двигателя.

Индейцы выстроились позади Траутов в ряд и, отложив ору­жие, упали на колени. Уткнулись носами в землю.

—    И что теперь? — спросила Гаме, пораженная внезапной сменой поведения свирепых