драгоценных материалов. Это тоже высокая цена. Если бы мы даже не видели великолепной художественной работы, по одной цифре оплаты можно было бы заключить, что княжна заказала крест первоклассному мастеру.
Но кому же? Как его имя?
Оказывается, на кресте есть и оно. Не на тех пластинах, где помещена та длинная надпись, а внизу креста, где выбиты ячейки для мощей.
Возле одной из них, под изображением святого Пантелеймона, крупная надпись: «МОЩЕ СВЯТОГО ПАНТЕЛЕЙМОНА», а еще ниже, по бокам, мелкими-премелкими буквами написано:
господи помози pa
боу сво
ему лазо
рю наре
чено моу
богъ ши
сде лав
ше моу
крь ст
сии цер
кви свята
го спаса и
офросиньи.
Это не тайнопись, просто строчки разорваны. Читается легко, слева направо, сверху вниз: «Господи помози рабоу своему Лазорю, нареченомоу Богъши, сделавшемоу крест сии церкви святаго Спаса и Офросиньи».
Мастера звали Лазарь – это было его «крестное» имя, – а в просторечии называли Богъша (вспомните Фрола, который звался Братилой). Богъша или, как говорили позднее в Литве, Польше и Чехии, Богуш – уменьшительное от имени Богуслав, распространенного на северо-западе русских земель и у западных славян. Имя это славянское, древнее и совсем не обязательно христианское, несмотря на корень «бог», который вы в нем слышите. Ведь и до введения христианства у славян были боги, которых они славили, так что имя Богуслав, а уменьшительно – Богша вполне закономерно противопоставлено в надписи христианскому имени того же человека – Лазарь.
Итак, мастер Лазарь, нареченный Богша, и был тем первоклассным ювелиром, которому княжна Евфросиния заказала напрестольный крест для своей церкви. Конечно, человек он был не бедный (если даже не очень часто получал по сорок гривен за свой труд), а зажиточный городской ремесленник. Наверное, из города Полоцка.
Но вернемся к надписи, которую мы начали читать.
Оказывается, после обозначения цены креста, Евфросиния велела мастеру поместить на этом священном предмете страшное заклинание:
«Да не изнесеться из манастыря никогда же яко ни продати ни отдати. Аще же кто преслоушает, изнесет из манастыря, да не боуди емоу помощник честный крест ни в сь (сей) век ни в боудущий и да боудть (будет) проклят святою животворящею троицею и святыми отци 300 и семию собор святых отец и боуди емоу часть с Июдою иже преда Христоса. Кто же дерзнет сотворити с(е)… властелин или князь или пискоуп (епископ) или игоуменья или ин который любо человек а боуди ему клятва си. Офросинья же раба Христова, стяжавши крест сий, приимет вечную жизнь с все (ми святыми)».
Разумеется, благочестивая княжна, сделавшая церкви такой драгоценный подарок, могла рассчитывать на вечное блаженство. Дар же ее должен был вечно оставаться в монастыре, его нельзя было ни продать, ни отдать. А если бы и нашелся такой человек, который ослушается («преслушает») этого приказа, то кто бы он ни был – князь, епископ или игуменья (монастырь, стало быть, был женский), – на его голову обрушится страшное наказание. Он будет проклят святой троицей (то есть богом во всех трех его лицах: богом-отцом, богом-сыном и богом – святым духом), и тремястами пастырей церкви, и семью их (если можно так выразиться) съездами («соборами»). Его ожидает участь христопродавца Иуды (а тот, согласно евангельскому преданию, повесился, но и этим не избавился от адских мук за свое предательство), и сам святой крест такому человеку ни в чем не поможет. Вот смысл этого заклятья, которое должно было устрашить всякого верующего.
Может быть, так оно и было? Может быть, крест так и пробыл в соборе Евфросиниева монастыря больше семи с половиной столетий потому, что никто не осмелился нарушить страшное заклятье, которое княжна велела Лазарю-Богше начеканить на серебряной пластине? Ведь и после 1917 года он еще был там!
На самом деле было совсем не так. Этот крест путешествовал едва ли не больше всех вещей, о которых вы читали в нашей книге. Он пережил такие приключения, что о нем писал даже летописец.
Прошло больше четырехсот лет после того, как крест подарили полоцкому монастырю, и московская летопись говорила о Ливонской войне, о походе на Полоцк, который возглавил сам царь Иван Грозный. Там, между прочим, сказано:
«…Бе же тогда в его царской казне крест полоцкий украшен златом и каменьем дорогим, написано же на кресте: «зделан сий крест в Полоцску повелением княжны Евфросинии и поставлен во церкви всемилостиваго Спаса, да не изнесет из тое церкви никтоже; егда же кто его из церкви изнесет, да примет с тем суд в день судный». Как видите, речь идет о том самом кресте, что сделал Лазарь-Богша. Летописец передал даже довольно точно, хоть и кратко, смысл заклинания.
Потом он рассказал о дальнейшей судьбе креста, которую узнал по сохранившимся еще тогда преданиям: «Неции (некоторые) же поведают: в прежний некогда… меж себя смольняне с полочаны воевахуся и тот крест честный смольняне в Полотцку взяша в войне и привезоша в Смоленск…»
