Работы, увы, не принесшей никому пользы.
КЛАД КРЕСТЬЯНИНА
«Весной в своих грядах так рылся огородник, как будто бы хотел он вырыть клад…»
Этот трудолюбивый крестьянин из известной басни Ивана Андреевича Крылова, конечно, не был повинен в кладоискательстве. Но в прежние годы в России да и теперь во многих зарубежных странах находилось и находится еще немало людей, которые, вместо того чтобы заниматься полезным делом, тратят свое время на поиски сокровищ, якобы только ожидающих, когда их найдут. В Керчи, где часты были находки древностей, таких людей называли, не без иронии, «счастливчиками». Досужие люди еще и теперь расскажут вам о том, что именно «где-то здесь», неподалеку, спрятаны огромные ценности (в одном месте скажут, что зарыл их палач Малюта Скуратов, в другой – знаменитый атаман Кудеяр, или сам Степан Разин, или Наполеон), и стоит только копнуть раза два, чтобы их найти. И конечно, присвоить или выгодно продать: иной мысли у этих людей не бывает. Не надеясь на труды своих рук, они тешат себя пустой надеждой обогатиться за счет спрятанных в древности сокровищ. И зачастую пытаются сбить на этот путь и других.
Что же такое в самом деле клады? Какую они могут иметь ценность сейчас?
Клады или сокровища (вы слышите в этих словах знакомые «класть» и «скрывать») – это ценности, которые люди в разные времена прятали от других людей, да не всегда успевали до конца своих дней достать обратно, чтобы воспользоваться ими. Ценности могли быть различными. Так, еще в бронзовом веке человек мог зарыть в землю металлические украшения, каменный полированный топор и кинжал с серебряной рукоятью и каменным клинком. На заре средневековья какой-то вождь зарыл, как видно, свою часть военной добычи, а это была, конечно, львиная доля. Тут оказалась главным образом византийская посуда из драгоценных металлов. Московские купцы, захваченные врасплох революцией 1917 года, также пытались иногда скрыть свои богатства. И вот в домах, где были их конторы, иногда находят случайно слитки золота, спрятанные, например, в дымоходы или под пол. Конечно, среди спрятанных таким образом вещей могут оказаться и дорогие и интересные по выработке. Но ценны такие вещи сейчас, в основном, для историков.
В самом деле, что делать сейчас с кинжалом из зеленого нефрита с рукоятью из серебра? Разве что положить на письменный стол в виде пресс-папье? А в те отдаленные времена этой вещи цены не было! Где употребляются сейчас золотые и серебряные кувшины и блюда? Или древние монеты? Они сейчас нигде не ходят. А именно с тех пор, как появились на свете деньги, клады монет стали наиболее часты. Это и понятно: ведь деньги было удобнее всего спрятать. И уже совсем никакой цены не имеют находки спрятанных богачами недавних лет бумажных денег и так называемых «ценных бумаг» – акций не существующих уже давно предприятий.
Кладами интересуются сейчас историки. Потому, во-первых, что там встречаются вещи, являвшиеся в свое время образцом искусной работы, а по этим вещам можно изучать древнее искусство и ремесло. А во- вторых, потому, что по кладам (в особенности, если их множество) можно сделать важные выводы о торговле, экономических, политических связях той или иной страны в различные времена. Не случайно, например, что на территории Древней Руси до X века зарывали главным образом клады арабских монет – диргемов, а после – византийских и затем – западноевропейских монет. Это говорит и о том, с кем торговали (непосредственно или через соседей), и даже о том, что, наверное, тогда из Руси вывозили товаров больше, чем ввозили. Иначе как бы могли оставаться в руках местного населения арабские монеты? Если бы русские больше покупали у арабов, то приходилось бы отдавать им обратно монеты, вырученные ранее за проданные товары.
Итак, древние клады представляют иногда большой исторический интерес. И все же историки и археологи больше занимаются теперь другими видами исторических источников и относительно меньше придают значения кладам. Настоящее богатство доставляет не кладоискательство, а упорный труд.
Настоящим кладом для науки может явиться как раз не спрятанные удачливым разбойником сокровища, а научное открытие, которое рождается обычно не в результате случайной счастливой находки, а в результате напряженной работы ученого, кропотливого исследования научных источников. И такими источниками могут быть не только красивые и дорогие вещи, но и невзрачные на первый взгляд черепки и кости, о которых не раз говорилось в этой книге.
Поэтому-то систематические раскопки какого-либо поселения дают для истории много больше, чем находка клада, так как позволяют изучить жизнь и труд простого народа. Поэтому археолог очень обидится, если его назовут «кладоискателем», намекая на то, что он не исследует тщательно археологические памятники, а гонится лишь за эффектными находками.
Вот после таких высказываний меня обычно и спрашивают: «А вам случалось самому когда-нибудь найти клад?» Да, случилось однажды. И не одному, а в большой компании. Я сейчас и хочу рассказать, как мы нашли клад и что с ним сделали.
Мы были тогда студентами и уже побывали в своих первых археологических экспедициях. Увлекшись археологией (большинство из нас от этого увлечения не излечил впоследствии и возраст), почти все свое свободное время от ранней весны до глубокой осени бродили мы вокруг Москвы, разыскивая, по заданию нашего руководителя, профессора Артемия Владимировича Арциховского, различные археологические памятники – древние городища и курганы.
Для этого не нужно было ходить особенно далеко. Теперь в этих местах стоят уже новые кварталы города – Черемушки, например. А тогда здесь были деревни, и, уходя в субботу после занятий, мы уже не возвращались в Москву, а ночевали где-нибудь на сеновале, чтобы с рассветом начать раскопки. Так было романтичнее, да и времени для работы оставалось больше: тогда ведь нельзя было проехать в Черемушки на метро.
В ту осень мы облюбовали себе для раскопок группу курганов на самой обочине Калужского шоссе, у околицы деревни с красивым и древним названием Деревлево. Теперь это один из районов новой застройки Москвы – Коньково-Деревлево. Мы очень гордились, что один из наших товарищей получил от Академии наук разрешение на эти раскопки, так называемый «открытый лист». Это был красиво напечатанный в типографии на толстой, очень белой, очень глянцевитой бумаге документ, где говорилось, что Георгию Борисовичу Федорову (имя, отчество и фамилия, как и название деревни были вписаны машинкой) поручается исследовать группу курганов у деревни Деревлево, для чего он имеет право снимать планы и производить любые земляные работы, а все государственные учреждения и частные лица должны оказывать Георгию Борисовичу Федорову в интересах науки всемерное содействие в выполнении возложенных на него поручений. С тех пор я видел и сам получал много «открытых листов». Но не помню ни одного такого красивого.
Впервые мы приступали к раскопкам без профессора или доцента, под руководством своего же товарища. Значит, нас признавали уже в какой-то мере специалистами-археологами, а не только учениками. И конечно, мы были полны решимости не подвести нашего общего учителя – Арциховского, ручательству которого мы были обязаны этим доверием.
