В ее глазах удивление.
- Куда хожу?
- Ну да. Где бываешь, что любишь делать вне работы?
- Ну… – Альбина застывает. – У меня мало свободного времени.
- А все-таки?
Она смотрит в сторону.
- Читаю книги.
- Книги… А еще?
- Общаюсь с сыном. – Лицо так же бесстрастно, но взгляд теплеет.
- С сыном?
- Да. Ему скоро исполнится пятнадцать.
- Пятнадцать лет? Надо же, как время летит, – удивляюсь я.
- Это точно.
Я молчу, раздумывая, о чем еще спросить.
- А… почему ты не выходишь замуж?
Уголки ее губ вздрагивают.
- Ну и вопросы вы задаете, шеф.
- Нормальный вопрос. – Я улыбаюсь. – Молодая красивая женщина, могла бы осчастливить кого- нибудь…
- Не такая уж и молодая. Да и осчастливила уже одного. Достаточно.
…После истории с кавказцем Альбина проработала моим помощником несколько месяцев. Затем вернулась в родной город с твердым намерением не повторять глупостей. Она принялась налаживать нормальную жизнь – восстановилась в институте и решилась выйти замуж. Друг детства, давно и безнадежно влюбленный в Альбину, стал счастливым супругом.
Брак длился не долго. Через полтора года Альбина развелась и вернулась к родителям с маленьким сыном на руках. А еще через год приехала в Москву, пообещав маме забрать ребенка как только наладит быт.
Она рассказала мне о замужестве, когда привезла сына. Коротко как на докладе обрисовала ситуацию и сухо заверила, что воспитание ребенка не отразится на ее служебной деятельности. Я пожал плечами и забыл о разговоре. Тем более что изменений в работе Альбины действительно не произошло.
Больше о личной жизни своей помощницы я ничего не слышал.
- Ладно, я пойду, пожалуй. Где дверь, ты сказала?
Альбина кивает – там.
.
Мир построен по математическим законам. Жизнь математична.
«Функция Ламберто» это взаимоотношения. «Стратагема Энди Брайера» это бизнес. «Кривая Стаковски» – смерть.
Я пытаюсь нащупать взаимосвязь… уловить систему в происходящих событиях.
Еще правило:
ВСЕ ЕСТЬ СИСТЕМА
«Когда срывают травинку, вздрагивает вся Вселенная» – говорится в Упанишадах. Все в мире взаимосвязано. Все воздействует на все.
Кучер управляет лошадьми, лошади управляют повозкой, повозка управляет камнем на дороге.
Камень управляет повозкой, заставляя ее подпрыгивать. Повозка управляет лошадьми, принуждая их тащить себя. Лошади управляют кучером, обязывая натягивать вожжи и щелкать кнутом.
Все есть система.
Книги, которые ты читаешь, формируют твой ум.
Штанга, которую тягаешь, трансформирует твое тело.
Противник, с которым боксируешь, корректирует твои действия и развивает привычки.
Все есть система. Но здесь, в Месте, я ее не нахожу.
…Залитая солнцем площадь. В центре фонтан, на южной стороне старинный собор, к нему ведет широкая лестница. На ступенях люди. И всюду голуби.
В памяти всплывает смутно-знакомое: «San Pietro Cathedral». Соборная площадь Святого Петра в Ватикане.
Я в вечном городе. И где искать Профессора?
Жарко. Спасаясь от солнца, иду по узкой тенистой улочке, сворачиваю в переулок, затем в другой… Опять площадь. Столпотворение, гремит духовой оркестр. Какой-то праздник.
Зачем?.. Зачем мне это показывают, как зрителю кинотеатра журнал о достижениях социализма?
Внутри нарастает раздражение.
Протискиваюсь через галдящую, танцующую, пахнущую потом и дышащую вином толпу. Я не люблю толпы. Я не люблю шума. Пропустите же!
Дергаю за ручку первой попавшейся двери. Заперта.
Следующая. Закрыто. Черт!
Третья отворяется…
Полутемный кабачок с десятком деревянных столиков. На стенах гравюры с изображением войн великой Римской империи. Здесь прохладно и безлюдно, и я решаю ненадолго остаться.
Занимаю место в углу. Ко мне подходит официант… хотя, скорее, это хозяин – рыхлый мужчина с подведенными тушью глазами. Кладет на стол меню и, сладко улыбаясь, что-то говорит.
Я не знаю итальянского.
Отвечаю по-английски, заказываю кофе и апельсиновый сок со льдом. Кстати… Засовываю руку в карман и с облегчением обнаруживаю деньги. Доллары. «Пойдет?» – смотрю на хозяина. Тот кивает: «Si, si, signoras, no problem!» От него пахнет ванилью.
Снимаю пиджак, расстегиваю ворот рубашки.
Хозяин приносит заказ. Он не уходит, пока я не делаю глоток убийственно крепкого кофе. Одобрительно киваю, улыбка толстяка становится еще слаще.
- Мой мальчик!..
Профессор. Я не заметил, откуда он появился. Встаю и осторожно обнимаю хрупкие старческие плечи.
Он вешает сетчатую шляпу на стойку и присаживается за столик. Делает заказ на бойком итальянском, хозяин уважительно склоняет голову и удаляется.
- Ну как ты? Впрочем, можешь не рассказывать, по тебе видно.
- Вы все знаете, Профессор?
- Не все, но кое-что. Хотя я не думаю, что ты еще готов…
- И вы мне ничего не объясните?
Некоторое время он думает.
- Насколько я понимаю, тебя сейчас заботит… Сформулируй, пожалуйста.
- Что происходит в Месте?
Профессор откидывается на спинку стула.
- Нет, мой мальчик, это не главный вопрос.
- Тогда… Как выиграть в этой игре?
- Гм… Не думать о победе.
- Профессор, это единственная ваша мысль, которую я не принял тогда, много лет назад, и не принимаю до сих пор. Весь мой опыт говорит об обратном – на выигрыше нужно концентрироваться.
Профессор с любопытством осматривает помещение, задерживает взгляд на гравюрах. Цезарь, воины в блестящих доспехах, взмыленные кони…
- Всадник воздействует на коня, конь воздействует на всадника, – говорит он, улыбаясь. – Помнишь, в какой восторг тебя привела мысль о взаимосвязи всего со всем?
