Салтыковым-Щедриным, Г. Успенским и др. Часто жил за границей, главным образом во Франции, в Баден-Бадене, лечился на водах в Виши.
Когда в 1852 году отдельным изданием вышли «Записки охотника», власти пришли в ярость. Как могла появиться такая антикрепостническая книга? Цензора, допустившего ее выход в свет, отстранили от должности. Не избежал наказания и сам автор. Тургенев был арестован, а затем отправлен в ссылку в свое имение Спасское-Лутовиново, где и провел около двух лет. Вот уж поистине «нет худа без добра»: оказавшись в ссылке, он старался извлечь из провинциальной жизни как можно больше пользы. В поисках впечатлений уходил «на позаранке» с собакой Дианкой, неизменной спутницей его любимых охотничьих прогулок, бродил по деревням, ездил на праздники в город понюхать провинциальной жизни, «принаблюдать». Нередко у него засиживался кто-либо из соседей, какой-нибудь мелкопоместный дворянин. В гостиной уютно горела лампа под абажуром, стояла мягкая мебель и манил знаменитый Самосон-диван, способный убаюкать всякого, стоило на него прилечь. Так прошло два года.
В июле 1856 года Тургенев уехал за границу и жил там. Он переписывался с редакцией герценовского «Колокола», более того, встречался в Лондоне с опальным его издателем и оказывал материальную помощь осужденному правительством Бакунину. Это не могло пройти бесследно. И в 1863 году Тургенева вызывают из-за границы в сенат по «делу 32-х» — «о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами», то есть с Герценом, Огаревым и Бакуниным. Но он не едет, а посылает в Петербург письменные показания по этому делу и пишет письмо Александру II, в котором уверяет государя в своей политической благонадежности. В связи с этим Герцен в «Колоколе» публикует резкую заметку, осуждая верноподданническое письмо Тургенева. Между тем сенат, не удовлетворившись письменными показаниями Тургенева, добивается в 1864 году его личной явки. После объяснений с писателя снимают обвинение по «делу 32-х» и разрешают ему выезд за границу. С этого времени он почти безвыездно жил в Париже и Баден-Бадене. В 1874 году Тургенев купил под Парижем, в Буживале, виллу, которую назвал «Ясени». Дом стоял в парке на берегу Сены, по соседству с виллой Ж. Бизе и мастерской О. Ренуара, всего в часе езды от Парижа. Обошлась Тургеневу эта покупка в 180 тысяч франков плюс 15 тысяч на ремонт.
В 1878 году Тургенева избирают вице-президентом Международного литературного конгресса в Париже, а в 1879-м Оксфордский университет присваивает ему степень доктора обычного права. Наезжая в Россию, он выступает перед московскими студентами, в пользу Литературного фонда читает вместе со знаменитой актрисой М. Г. Савиной сцены из своей комедии «Провинциалка». На заседании Общества любителей российской словесности в 1880 году произносит свою знаменитую «Речь о Пушкине». Лето 1881 года было последним, которое Тургенев провел в России. Осенью он уехал в Париж.
Тургенев часто болел. Он знал, что это безнадежно. «Я заболел странной, глупой, неопасной, но едва ли излечимой болезнью — angine de poitrine (грудная жаба), — писал он в 1882 году. — Она состоит в том, что, когда человек лежит неподвижно, он здоров, но, как только встанет или сделает несколько шагов (о восхождении на лестницу и речи быть не может), с ним делаются невыносимые боли сперва в левом плече, потом во всей груди, а потом прерывается дыхание». Врачи установили, что у него «сердечная подагрическая невралгия», прописали лекарство, предупредив, однако, что медицина бессильна против этой болезни, которая может пройти сама собой. Ему делали прижигания, как он говорил, поджаривали его, но он знал, что «надежды на выздоровление нет никакой». «Со мной как с живым существом покончено; личность же сможет еще немного побарахтаться». Для него было достижением, если он мог просидеть в кресле четверть часа и простоять на ногах минуты две. Случались у него и «припадки желчевой колики». Когда летом 1882 года его перевозили в Буживаль, надеясь, что воздух поможет ему окрепнуть, Тургенева, по его выражению, «как чемодан» погрузили в коляску. Каждое неосторожное движение вызывало боли в груди, он не мог поднять даже руки, чтобы причесаться и умыться.
Для облегчения страданий ему на ночь вводили дозу морфия. Ее приходилось все время увеличивать, потому что боли усиливались. Он жаловался: «Не только стоять или ходить — даже лежать не могу, и без вспрыскивания морфином не в состоянии был бы спать».
Врачи, в том числе такие светила, как невропатолог Шарко и терапевт Сижисмон, объявили, что это неврит. Но это была «святая ложь» — на самом деле у него был рак спинного мозга.
Наступил момент, когда Тургенев так мучился, что стал умолять выбросить его в окно. Ко всему добавилось еще и нервное расстройство, появилось враждебное отношение ко всем, кто его окружал. Ему казалось, что в еду подсыпают яд, он не доверял никому и даже рассказал, каким образом его пытались отравить.
23 сентября 1882 года около двух часов пополудни Тургенев попытался приподняться на подушках, но не смог, из полуоткрытого рта вырвался предсмертный хрип…
Личная жизнь: любовь, занятия, привычки
Тургенев был влюбчивым и обладал от природы чувствительным сердцем. Через всю его жизнь прошло несколько любовей, но ни одна не закончилась браком, он так и остался вечным холостяком. Женщинам он очень нравился. Огромного роста (192 см), широкоплечий, глаза глубокие, темно-серые, задумчивые и печальные; волосы в молодости у него были темные, густые и чуть вьющиеся. Улыбка обворожительная. Красивые руки. Хотя черты его лица не отличались правильностью, его голова была поистине прекрасна.
Первый опыт любви и секса он приобрел еще в молодые годы. Она была белошвейка, родом из Москвы, и работала у его матушки по вольному найму. Звали ее Авдотья Ермолаевна Иванова. С ней он и испытал сладость первого греха. Увы, мать, прознав об их отношениях, тут же рассчитала девушку и отправила обратно в Москву. Здесь Авдотья родила девочку Полину (Пелагею) (1842–1919). Ребенка сразу же забрали у матери и привезли в Спасское-Лутовиново. В семь лет девочку отправили на воспитание во Францию в семью Виардо. Когда после нескольких лет разлуки Тургенев встретился с дочерью, он не узнал ее: она совершенно забыла русский язык. Иван Сергеевич до конца жизни выплачивал матери своего ребенка содержание, заботился о будущем дочери. Полина вышла замуж за некоего Брюэра, но вынуждена была оставить мужа и одно время даже скрываться с детьми, Жанной и Жоржем-Альбертом, в Швейцарии. Тургенев продолжал помогать ей деньгами. За несколько месяцев до смерти Иван Сергеевич, превозмогая боль, дрожащей рукой написал ей по-французски: «Дорогая Полинетта, вот 400 франков за март месяц. Мое здоровье ничуть не лучше, и я провожу дни в постели. Целую тебя и детей».
В молодые годы Тургенев часто влюблялся, но вот беда — все его романы оказывались скоротечными. Так было с Ольгой Александровной Тургеневой (однофамилицей). Бурный роман с ней чуть было не закончился браком. Но почему-то в последний момент Иван Сергеевич признается ей в покаянном письме, что «не должен был позволить себе поддаться безотчетному увлечению…» Те же чувства испытывает он и к Марине Николаевне Толстой (сестре Л. Толстого), и вновь тот же финал: «Я останусь Вашим другом, пока буду жив», — напишет он ей. На что Лев Толстой отреагирует такими словами: «Тургенев скверно поступает с Машенькой. Дрянь». И даже назовет его в своем дневнике «безобразнейшим существом». На этой почве у Толстого с Тургеневым произойдет размолвка.
Будет у него и короткий роман со знаменитой актрисой Александринского театра Марией Гавриловной Савиной. Их первая встреча произойдет на спектакле по его пьесе «Месяц в деревне». Потом
