Вилла, куда неведомо зачем перевезли магическую шкатулку, была огорожена даже не бетонным, а из каменных глыб выложенным забором. Очевидно, здесь, на отшибе, приглядели себе местечко в восьмидесятые годы партийные шишки. Даже для нового русского такая ограда оказалась бы тем самым орешком, что не по зубам, потому что республика, откуда привезли эти прекрасные камни, уже стала самостоятельным государством со спятившей экономикой.
Нетрудно было догадаться, какова спрятанная за камнями вилла, если будка для привратников была как целый коттедж. В ней можно было пляски устраивать, и не современные, когда пара должна пять минут простоять на одном месте, покачиваясь, топчась и оглаживая друг дружку, а настоящие – мазурку, скажем, или краковяк.
По случаю хорошей погоды двое охранников вышли из этой аристократической будки и подпирали ворота – тоже, кстати, не хилые, раздвижные и снабженные всяческой автоматикой.
Отец Амвросий сидел за рулем при всем параде – в лазоревом одеянии и с наперсным крестом. Его взяли прямо с венчания и не позволили переодеться, здраво рассудив, что бывший энергетик в джинсах и бывший энергетик в рясе – это два разных человека, и по джинсам охрана стрелять будет, а насчет рясы – заколеблется.
Рядом сидела Лилиана в полном боевом облачении – вернее, в том, что ведьма искренне считала боевым облачением. На ней были черный шелковый блузон, черные же штаны из искусственного эластичного бархата и ботфорты тонкой кожи, прикрывающие колено, а на груди – всего один медальон, усаженный мелкими камнями, весом примерно в полкило. Сережа посоветовал ей при опасности раскрутить эту штуку на цепочке – и получится исправный кистень. Волосы ведьма убрала в большой шиш, что было воистину удивительно – ведь на обложках всех боевиков, особливо фантастических, дамы идут в бой непременно раздевшись до нижнего белья и распустив волосы. Еще была крошечная сумочка через плечо – как раз такого размера, чтобы поместились компактная пудра и один патрончик губной помады, а второй бы уже не влез.
Лилиана и отец Амвросий старательно не глядели друг на друга.
На заднем сидении Сережа и Маркиз-Убоище зажали бабку-вампиршу. Каждый смотрел в свое окошечко, чтобы, Боже упаси, не встретиться взглядом с вредной старухой. Ее нужно было соблюдать голодной до начала боевых действий.
Как ни странно, лазоревая ряса бывшего энергетика сыграла особую роль в отношениях с бабкой. Увидев красавца-батюшку, который вместе с ведьмой и прочими нехристями явился за ней в тренажерный зал, вампирша раскрыла рот и сделала постно-блаженную физиономию. После чего, сложив аккуратненько ручки, правую поверх левой, ладошками кверху, поспешила под благословение. Отказать в этом священник не мог.
Предупрежденный о бабкиной особенности отец Амвросий тем не менее собрался было брякнуть ей ласковое слово.
– Не смей! Молчи! – наперебой завопили Сережа, Лилиана и Маркиз-Убоище.
Бывший энергетик молча благословил энергетическую вампиршу, вслед за чем ее с двух сторон подхватили под белы рученьки с лиловыми линиями и усадили в «мерс».
И вот теперь она сидела, уставившись в затылок отцу Амвросию, и ждала, пока ее выпустят из машины и покажут дичь.
– Ну, начнем, благословясь, – сказал отец Амвросий и вынул ключ зажигания. Обычный, даже заурядный этот жест как-то внезапно подчеркнул, что выбор сделан, обратного пути ни для кого уже нет.
Бабку вынули, поставили на асфальт и издали показали ей будку с тоскующей охраной.
– Подойдешь и предложишь им свежих яичек, – велела ведьма, протягивая заранее приготовленное лукошко. Сережа и не приметил, когда это она протащила лукошко в машину.
Бабка кивнула – как ни хотелось ей прицепиться к Лилиане, однако инстинкт самосохранения оказался сильнее голода. Повесив на сгиб локтя кошелку, она молча засеменила к воротам. Сережа и Маркиз-Убоище, хоронясь за кустами, двинулись следом – им было интересно поглядеть, как вампирша управится с охраной.
Через минуту их нагнал отец Амвросий.
– Не могу я видеть этот сатанинское отродье! – заявил он.
– Чеши отсюда! – приказал Сережа. – Ишь, брезгливый какой выискался! Твоя ряса за три версты видна и еще отсвечивает!
Действительно – тяжелый лазоревый шелк, да еще вышитый серебром и золотом, на солнце бликовал и искрился.
Красавец-батюшка, сейчас даже избыточно красивый, остался стоять там, где настиг его окрик, а Сережа и Маркиз-Убоище, одетые гораздо скромнее, чуть ли не на корточках продолжили свой путь.
– Серьезно он уверовал, – сказал Сережа филармоническому артисту. – Ведь Лилька только корчит из себя злодейку. Вывеска у нее такая! А он, если что не вписывается в религию, так уже и на дух не переносит. Надо же, какими их там правильными делают, в семинарии…
– Ты так полагаешь? – загадочно спросил Маркиз-Убоище.
– Но надо отдать ей должное – она его тоже терпеть не может. Идеологический враг!
Сережа замолчал, отложив анализ духовных противоречий между ведьмой и отцом Амвросием до лучших времен. Потому что вампирша с лукошком вышла наконец к будке и обратилась к охране с приветствием.
Издали было видно, как парни высокомерно отказываются купить предложенные яйца. И в самом деле, что за идиотизм – предлагать людям на боевом посту товар, который нужно варить или жарить! Яйца были гениальной находкой Лилианы, рассчитавшей, что охрана пошлет бабку с ними вместе далеко и надолго, а уж достойно ответить и завязать свару – бабкино дело.
Две минуты потребовалось голодной вампирше, чтобы сперва один, а потом и другой охранник, зашатавшись, легли на асфальт перед воротами.
– Вперед! – приказал Маркиз-Убоище и первый помчался вязать по рукам и ногам добычу.
– Сашка, за мной! – негромко позвал Сережа и побежал следом. – Леонид Борисыч, оружие у них заберите!
Бывшему электронщику и бывшему энергетику нужно было быстро разобраться в будке с пультом управления воротами и прочей техникой, отвечающей за безопасность виллы.
Бабка-вампирша, подкормившись, пришла в замечательное расположение духа и добровольно помогала Маркизу-Убоищу обездвиживать охрану, затягивая хитрые узлы с такой силищей, что развязать их не смог бы вообще никто на свете.
– Пятнадцать человек на сундук мертвеца!… – вдруг зловеще пропела она, и Сережа, которого уже и призыв к городовому достаточно озадачил, покосился в открытую дверь на бабку с большим подозрением.
Оказалось, что не напрасно будка у ворот столь просторна – одна стена помещения была целиком занята электроникой. Пять экранов показывали, что делалось в особняке и три – что творилось на территории.
Время было утреннее – хозяин уехал творить Большой Бизнес, хозяйка – тратить деньги. В доме околачивалась охрана в количестве еще трех мальчиков, но не в камуфле, а в штатском. Вокруг дома шастали двое. Итого – пятеро. Но, возможно, были еще шестой и седьмой, не попавшие в поле зрения телекамер.
– Солидно, – заметил Маркиз-Убоище, разглядывая электронику. – Автомат и пистолет. Вот.
Выглядел он с оружием предельно нелепо – очевидно, природный его артистизм требовал бутафории, а с реальными предметами дела иметь не желал.
– Странно, – возразил Сережа. – Чтобы такой богатенький Буратино – и арендовал под офис всего пять-шесть комнат, да еще на шестнадцатом этаже. Не иначе, офис у него там для приличия…
– Йо-хо-хо, и бутылка рома… – бормотала бабка, довязывая охранника. – Пей – и дьявол доведет до конца…
Тут она осеклась – к будке, придерживая облачение, подбежал красавец-батюшка. Он неодобрительно глянул на вампиршу – но не сказал ни слова, а ворвался и присоединился к изучающему местную
