наущению брата-протестанта, который стремился положить конец влиянию католической семьи Говардов, Мэри рассказала архиепископу Кентерберийскому Кранмеру о проказах юной Екатерины.
Мэнокс и Дергем под пыткой признались в своих любовных встречах с Екатериной, а Дергем к тому же рассказал о том, что «любви королевы удостоился» и Томас Калпеппер, один из служителей внутренних королевских покоев.
В каком-то смысле Калпеппер был королевским любимчиком. Как свидетельствует французский посол, он с детства воспитывался во дворце и «обычно спал в постели короля». Очевидно, Томас пожелал «спать и в постели королевы», добавляет злоязычный француз.
Этот молодой человек не впервые попадал в скверное положение. Ранее он силой овладел женой садовника, затащив ее в укромный уголок парка, причем трое или четверо его слуг держали бедную женщину. Генрих простил ему эту выходку, но на сей раз пощады не было.
Под пыткой Калпеппер заявил, что на связь с королевой его толкала фрейлина Екатерины, леди Джейн Рочфорд — та самая Рочфорд, которая столь красноречиво давала показания о супружеской измене Анны Болейн. Но несмотря на истязания он продолжал отрицать, что между ним и королевой имел место половой акт.
Подвергнутая допросу Екатерина также обвинила леди Рочфорд, которая, по ее словам, побуждала королеву к заигрываниям. Но и она, подобно Томасу, отрицала факт супружеской измены. Что касается леди Рочфорд, то та обвинила обоих в супружеской неверности, одновременно заявив, что сама об этой связи не ведала.
Однако исход дела решили показания Кэтрин Тилни. Она сообщила, что королева часто покидала ночью свою опочивальню, поднималась по черной лестнице в комнату Калпеппера и оставалась там до двух часов утра. Вскоре темницы Тауэра были заполнены до такой степени, что для размещения новых узников понадобилось превратить в камеры королевские покои этой крепости.
Суд, заседавший в Гилдхолле[8], признал Дергема и Калпеппера виновными в государственной измене и приговорил их к повешению, сжиганию внутренностей и четвертованию. Оба воззвали к милости короля. В результате приговор Калпепперу заменили на отсечение головы — его вина в глазах Генриха была не столь велика. Дергем же, опозоривший непорочную невесту Его Величества, был обречен заплатить страшную цену, подвергнувшись варварской казни. Головы казненных выставили на шестах на Лондонском мосту[9], и они оставались там, уже лишенные плоти, целых четыре года.
Екатерина была лишена королевского титула по причине «плотского соития» с Дергемом. Ее также обвинили в том, что она вела «отвратительную, низменную, чувственную, сластолюбивую, порочную жизнь» и действовала «в отношении разных лиц как проститутка… сохраняя внешнюю видимость целомудрия и благородства».
13 февраля 1542 года Екатерине Говард отрубили голову на той же плахе, где встретила смерть ее двоюродная сестра Анна Болейн. Следом за Екатериной на эшафот взошла леди Рочфорд — на плахе еще не высохла кровь ее госпожи.
«Вот так шалунья!» — воскликнул французский король, которого весьма позабавили рассказы о проделках Екатерины. И он послал Генриху исполненное сарказма поучение, сурово порицающее «женское легкомыслие».
Но все эти неудачи отнюдь не отвратили Генриха от слабого пола. После казни Екатерины он устроил грандиозный ужин. Вместе с королем сидели двадцать шесть девиц, а еще тридцать пять расположились за соседним столом. Особенно приглянулась Генриху Анна Бассет. «Премиленькая юная особа, у которой хватало ума не выделяться среди других», — писал о ней французский посол.
Однако теперь женщины становились все более осмотрительными в отношениях с Генрихом — два развода и две казни служили неплохим сдерживающим средством. При дворе поговаривали, что «можно оказаться в весьма затруднительном положении, если король, заполучив юную леди в постель, затем по ошибке объявит, что она не была девственницей».
Генрих был доведен до отчаяния. Он даже подумывал о том, чтобы вернуть к себе в постель Анну Клевскую. Впрочем, советники короля вскоре уразумели, что подобный шаг не является решением проблемы. Даже если в результате возобновления супружеских отношений с Анной на свет каким-то чудом появился бы наследник, в Англии возникли бы весьма серьезные конституционные затруднения, связанные с престолонаследием.
В конце концов, чтобы избежать риска, связанного с очередной юной невестой, Генрих решил обратить свое внимание на женщину, в отношении которой не возникал вопрос о девственности. Эта дама успела дважды овдоветь.
Екатерина Парр, как и все английские невесты короля, находилась с ним в отдаленном родстве, что свидетельствует не столько о подсознательном стремлении Генриха к инцесту, сколько о принадлежности всех этих леди к весьма узкому кругу аристократии. Впервые Екатерина сочеталась браком в нежном возрасте (ей едва минуло семнадцать) с Эдвардом Бротоном; бедняга подвинулся рассудком и скончался в 1532 году. Детей у них не было. Позже Екатерина вышла замуж за лорда Латимера, который был двадцатью годами старше ее и всего лишь двумя годами моложе короля. Они прожили вместе десять лет, причем почти все это время ее муж оставался немощным. Когда лорд Латимер уже лежал на смертном одре, его супруга воспылала страстной любовью к весьма представительному, но лишенному щепетильности брату Джейн Сеймур Томасу и преисполнилась надежд выйти за него после кончины мужа. Однако в это время к ней стал проявлять интерес Генрих, который принялся добиваться ее взаимности еще при живом Латимере.
Екатерина любила другого, но пойти против воли короля не могла. И вот 12 июля 1543 года Генрих VIII женился в последний раз.
Этот союз вызвал определенное раздражение. Екатерина отнюдь не была красавицей, и если Анна Клевская не чувствовала себя униженной и не выказала удивления по поводу решения Генриха жениться на молодой и привлекательной Екатерине Говард, то его последний брак она восприняла как вопиющее оскорбление. Ведь сейчас король явно женился не для того, чтобы произвести на свет наследника.
Его Величество так растолстел, что в его камзол могли влезть трое крупных мужчин. А сама Екатерина Парр в двух браках не родила ни одного ребенка. Анна была готова отказаться от солидной пенсии, лишь бы вернуться домой. Но при жизни Генриха она так и не смогла уехать из Англии.
Король уже не скрывал, что пресытился молодыми женами и теперь ищет в браке лишь дружеского участия. Королева Екатерина проводила ночи в небольшой спаленке рядом с опочивальней Генриха, и это служило верным знаком того, что король видел в ней скорее сестру милосердия, чем любовницу. Так они и прожили в согласии до кончины Генриха, последовавшей 7 февраля 1547 года.
Еще в 1524 году во время турнира король был ранен и с тех пор до самой смерти страдал от незаживающей язвы на ноге. Рана причиняла ему сильную боль, особенно когда с возрастом Генрих стал тучным. Вполне возможно, что занятия любовью сопровождались у короля физическими мучениями.
Но несмотря на боль и время от времени проявляющее себя половое бессилие, король не прекращал попыток произвести на свет наследников мужского пола, используя для этой цели молодых женщин в надежде на их плодовитость. Генрих слишком хорошо знал, как в прошлом его страну раздирали интриги, порожденные проблемой престолонаследия, и понимал, что положение станет еще тяжелее, если британский трон унаследует женщина.
Глава 2
Век непорочных
Принц Эдуард, рожденный в 1537 году, болезненный сын Джейн Сеймур, всегда оставался пешкой в политической игре. Когда мальчику исполнилось всего лишь шесть лет, по Гринвичскому договору ему предназначили в жены королеву Шотландии Марию.
Это была не первая попытка союза между Англией и Шотландией. Девятнадцатью годами ранее сестру Эдуарда Марию прочили в жены шотландскому королю Якову V. Но затем английская сторона
