передумала, испугавшись, что северный сосед попытается взять под свою руку всю страну.
В 1543 году по аналогичной причине против Гринвичского договора восстали шотландцы. Они не желали, чтобы их страну поглотила английская монархия. Следующая попытка Генриха женить сына пришлась на 1546 год, когда завершилась война с Францией. Король надеялся с помощью брака наследника приобрести могущественного союзника и тем самым укрепить мир. Одну из своих дочерей предлагал герцог Гольштейнский, а также велись переговоры относительно принцессы из Габсбургского дома, но обе эти кандидатуры были отвергнуты, когда Карл V предложил выдать за Эдуарда одну из своих многочисленных племянниц. Только смерть короля помешала осуществлению этих планов.
Между тем 25 июня 1547 года вдова Генриха Екатерина вышла замуж за своего любимого Сеймура. Королеву не остановило то обстоятельство, что ранее Сеймур просил руки обеих принцесс, Марии и Елизаветы, однако получил отказ от короля. Честолюбивый Сеймур как-то похвалялся и своим намерением жениться на Анне Клевской. Он имел славу «одного из красивейших мужчин двора». Благодаря такой внешности его имя связывали с целым рядом женщин на выданье, в том числе с Марией, герцогиней Ричмондской.
Пока король был жив, Сеймур благоразумно оставался вне пределов Англии, но через несколько месяцев после смерти Генриха он вернулся и возобновил тайные встречи с Екатериной. «Буде вам в радость посетить меня, соблаговолите явиться рано поутру, чтобы вновь покинуть мои покои до семи часов, — писала Екатерина своему возлюбленному. — Тогда, я думаю, о нашей встрече не заподозрят. И прошу накануне вечером дать мне знать о часе вашего прихода, дабы у внешних ворот вас ждала моя служанка».
Вскоре эта связь принесла свои плоды. В возрасте тридцати пяти лет после трех бездетных браков Екатерина забеременела. Пока она ждала ребенка, неверный муж, естественно, искал утешения на стороне. И он нашел его в объятиях своей пятнадцатилетней падчерицы Елизаветы. Сеймур входил к ней в комнату, когда принцесса одевалась, хлопал по ягодицам и забирал ключ, чтобы она не могла убежать. Потом он щекотал ее, пока Елизавета не просила пощады, и уводил в парк, где они шумно возились, хотя там их могла видеть его беременная жена.
Иногда по утрам он приходил к Елизавете в одной короткой ночной рубашке и раздвигал полог кровати. Однажды Сеймур разорвал платье на падчерице, которую держала сама Екатерина. После этого девочке велели уйти прочь. По слухам, Екатерина однажды застала Сеймура и Елизавету во время страстных объятий.
Старший брат Сеймура, лорд-протектор Сомерсет, прекрасно понимал, какую цель он преследует — Сеймур хотел после смерти Екатерины жениться на принцессе Елизавете и разделить с ней трон.
Когда срок родов приблизился, Екатерина в сопровождении леди Джейн Грей и нескольких служанок уехала в свое поместье в Хэнсуорте. «Мэри Оделл, которая спит рядом со мной, положила руку на мой живот и почувствовала, как ребенок шевелится, — писала Екатерина Сеймуру. — Последние три дня он шевелится каждое утро и каждый вечер. Ты получишь удовольствие, когда приедешь».
30 августа 1548 года у Екатерины родилась девочка. Ребенок был здоров, но сама королева чувствовала себя плохо. В лихорадочном бреду она выкрикивала бессвязные обвинения в адрес мужа и своих фрейлин. Даже когда Сеймур ложился рядом с ней, стараясь ее успокоить, Екатерина не прекращала гневных речей. Через шесть дней она скончалась.
Неверный Сеймур не надолго пережил свою жену. В 1549 году, после попытки убить Эдуарда VI в его покоях, Сеймура обвинили в мятеже и казнили. Поскольку принцессу Елизавету и Сеймура связывали тесные отношения, ее тоже заподозрили в соучастии в заговоре.
Эдуард VI взошел на престол в 1547 году неженатым — ему в то время минуло десять лет. Юный принц был, по всеобщему мнению, очень привлекателен. Один иноземный посланник назвал его «ангелом в человеческом обличье» и писал, что «трудно представить себе более прекрасные лицо и фигуру». У принца был восхитительный цвет лица, серые глаза и намек на золотисто-каштановую бородку. Своей красотой Эдуард был больше всего обязан чистейшей коже. Придворные пытались подражать королю, используя косметику, обесцвечивая и выщипывая брови. Некоторые два-три раза в год пускали себе кровь, чтобы добиться необходимой бледности лица.
Эдуард, как считают, также отличался строгими взглядами. Как-то он написал своей единокровной сестре Марии, веля ей «прекратить посещение иноземных развлечений и танцев, не подобающих христианской принцессе».
В 1552 году Эдуард был официально обручен с французской принцессой Елизаветой. Советники желали, чтобы король обзавелся супругой, но предостерегали его от заключения брака для укрепления политических союзов, поскольку это «приводит к блуду и разводам», как писал епископ Вустерский. Памятуя о семейных проблемах отца, молодого короля Эдуарда убеждали «не выбирать горделивую распутницу», а «обретя в сердце своем любовь, вести чистую и благонравную жизнь» в браке с Елизаветой.
Хотя эта помолвка являлась скорее следствием дипломатических расчетов, нежели романтических устремлений, похоже, что в мыслях Эдуарда в это время на первом месте была именно любовь. Рождественские празднества он провел в Гринвиче, где самое яркое впечатление у короля осталось от представления под названием «Триумф Купидона».
Помолвка с французской принцессой не помешала Эдуарду пойти против желания советников и рассмотреть возможность шотландского союза, о котором мечтал его отец. Эдуард пригласил тридцатипятилетнюю Марию Гиз, регента Шотландии, посетить его в Вестминстерском дворце. Когда Мария преклонила перед королем колени в Большом зале дворца, Эдуард поднял ее и поцеловал в обе щеки. Потом он расцеловал всех дам из ее свиты.
Эдуард устроил грандиозный прием в честь гостьи, пригласил музыкантов и лично провел Марию Гиз по королевскому парку и галереям дворца. Все это время он настойчиво поднимал вопрос о браке с ее дочерью Марией Стюарт, которая уже была помолвлена с дофином Франции. «Подобный образ действий не есть кратчайший путь к сердцу женщины, — остерегала Мария Гиз молодого короля. — Вашему Величеству не следовало быть со мной столь настойчивым».
После такой отповеди Эдуард вернулся к планам женитьбы на принцессе Елизавете. Он послал во Францию бриллиантовый перстень и свой портрет, который принцессе надлежало повесить в спальне. Но все эти приготовления ни к чему не привели. В 1553 году Эдуард умер, так и не познав сладости супружеского ложа.
Его преемница, леди Джейн Грей, была почти столь же непорочна, как Эдуард, и не выказывала никакого желания вступить в брак — она вышла замуж только по настоянию герцога Нортумберлендского. В момент своего рождения в октябре 1537 года Джейн была пятой в линии наследования престола, и ее родители вынашивали планы брака девушки с принцем Эдуардом. Она воспитывалась в доме Томаса Сеймура и, похоже, влюбилась в этого уже немолодого человека. Однако, превратившись в прелестную молодую женщину, она не страдала от отсутствия претендентов на ее руку, жаждавших улучшить свое положение в обществе. Сеймур держал кавалеров на расстоянии, говоря, что «леди Джейн не должна выходить замуж, пока возраст не позволит ей родить ребенка от мужа, чей возраст позволит такого ребенка зачать». Чтобы и дальше оградить девушку от женихов, он распустил слух, будто сам собирается на ней жениться.
По-видимому, Сеймура связывали с Джейн те же бурные отношения, что и с Елизаветой, которой он в письмах задавал вопрос, «не стала ли меньше ее большая задница». Из-за его репутации распутника возникли сомнения, стоит ли оставлять Джейн на попечении Сеймура. Однако, покинув его дом, девушка писала ему письма, в которых благодарила «за великую доброту», за то, что он был ей «любящим и заботливым отцом».
К тому времени молодая наследница престола превратилась в красавицу. На приеме, устроенном Эдуардом VI в честь Марии Гиз, она была царицей бала. Изящная фигура, тонкие черты лица, чувственный рот, призывные красные губы — вот портрет Джейн Грей. Изогнутые дугой брови и ниспадающие волосы были поразительного золотисто-каштанового цвета, на бледной коже выступали веснушки. Но самым привлекательным для современников в Джейн Грей оставался живой веселый нрав и энтузиазм молодости.
