Лучшие годы - псу под хвост

слез над своими тщетными попытками в четыре руки завязать белый бантик на мирте, впервые испытал чудесное, успокаивающее чувство самой полной — какая только возможна — безопасности.

— Трудно с абсолютной точностью описать это состояние, — рассказывал Квидо впоследствии, — но хотя бы представьте себе, что значит, если во время проливного дождя в дополнение к добротному непромокаемому плащу у вас оказывается еще и зонтик.

XIII

1) Уже за несколько дней до свадьбы отец Квидо решил эту тысячу метров, отделявшую его гараж от зала бракосочетаний, проехать, как говорится, с полной гарантией. Свое намерение он осуществил затем на все сто, хотя избранная им скорость больше подобала бы похоронному, чем свадебному обряду. Игнорируя недоуменные сигналы идущих сзади машин, равно как и постоянно увеличивающуюся дистанцию между его машиной и впереди идущими, он крепко сжимал руль и устремлял на дорогу хладнокровно-сосредоточенный взгляд.

Когда гости вышли из машин и, выстроившись по протоколу в ряд, направились к усыпанному гравием монастырскому двору, их ждал первый сюрприз — образцово ровная шеренга облаченных в форму восьмерых членов заводской охраны, средний возраст которых исчислялся шестьюдесятью годами.

— Почетный караул, смирно! — скомандовал старческим голосом их командир. Квидо предполагал нечто подобное, ибо в последнее время не раз случалось, что при его появлении в проходной вахтеры с плутоватыми улыбочками умолкали, но сейчас, увидев все эти отекшие, морщинистые, дрожащие, ревматические руки, героически пытающиеся удержать у козырька служебной фуражки вытянутые как положено пальцы, он с трудом подавил в себе чувство неожиданного умиления.

— Вольно! — глухо крикнул старик.

Второй сюрприз, если не сенсацию, преподнесла товарищ Шперкова, приведя в зал бракосочетаний для своих некогда лучших декламаторов нынешних двух подопечных, причем тоже мальчика и девочку, в пионерской форме.

— Обалдеть! — сказал дедушка Йозеф. — Пионеры!

— Прекрати! — сердито прошептала бабушка Вера.

У матери Квидо выражение лица было нейтральным.

К ужасу отца Квидо, под государственным гербом возле бархатного занавеса вдруг возник товарищ Шперк Он улыбался.

— Это он! — шепнула мать Квидо доктору Лиру. — И как смеется!

— Вот этот? — удивился психиатр.

— Прекратите! — злобно прошептал отец Квидо.

Настало время декламации: маленький пионер схватил свою партнершу за руку и начал. Товарищ Шперкова подмигнула Ярушке.

Страна моя чудес полна
и прелести природы.
Мне счастие сулит она,
моя страна свободы! —

читал мальчик. Дойдя до слов «мне счастие сулит она», он быстро повернулся к девочке. Товарищ Шперкова кивнула. Квидо взглянул на Ярушку: под вуалью у нее шевелились губы.

Бурлит, спеша, поток речной
и рушит берег часто.
А наше счастье и покой
лишь во всеобщем счастье! —

в унисон закончили молодые артисты.

— Ёжки-мошки! — довольно громко прошептал Пако.

— Мы благодарим пионеров за прекрасное выступление, — сказал товарищ Шперк и любезно кивнул служащему, сочетающему молодых брачными узами.

2) Свадебный банкет из соображений экономии состоялся дома — за тремя вплотную сдвинутыми столами на веранде. Конечно, банкет был отнюдь не пышным.

— Ты всего лишь вахтер, и чуда ждать неоткуда! — напрямик заявила мать сыну.

Поданы были отбивные и картофельный салат. Пили пиво.

— Ему не наливайте, — просила бабушка Вера, прикрывая дедушкину кружку рукой.

— Вы ее слышите? — как обычно взывал дедушка к сочувствию окружающих. Он резко встал и пошел прогуляться по саду.

— Прошу к столу! — воскликнул отец Квидо, сияя нервозной улыбочкой.

Пако принес магнитофон.

— Теперь и кассету можно послушать, раз мы уже закруглились с этим коммунистическим ритуалом, — напирал Пако на брата. — Целую неделю обещаешь.

— Пока повремените с этим, — попросил отец Квидо.

— Пощади, братишка! Мало тебе, что я женюсь? Ко всему я еще эту попсу должен слушать?

— Какая тебе попса? — возразил Пако и в доказательство своих слов включил магнитофон — затененный свод веранды тотчас наполнился голосом Карела Крила.

— Ради бога, выключите! — взмолилась мать Квидо. — Дайте пообедать спокойно!

— Потом, Пако, потом, — убеждал Квидо брата.

— Знаем это потом…

— Колбаса в картофельном салате! — ужаснулась вдруг бабушка Либа. — И морковь покупная!

— Да, покупная, — сказала мать Квидо строптиво.

— Покупная морковь! — кричала бабушка. — А вы знаете, сколько микрограммов нитратов в литре мочи допустимо нормой?

Никто ей не ответил.

— Можно вам еще налить пива? — спросил Квидо несколько ошеломленную тещу.

— Спасибо.

— Знаете сколько?

— Сколько? — не выдержал доктор Лир.

— Восемьдесят. А знаете, сколько у нас в среднем?

— Сколько?

— Семьсот тридцать! — крикнула бабушка торжественно. — А она не раздумывая покупает морковь.

— В прошлом году у меня было пять грядок моркови, — невозмутимо сказала мать Квидо доктору Лиру. — В один месяц она перевела ее на морковные оладьи!

Психиатр бросил на отца Квидо сочувственный, исполненный мужской солидарности взгляд.

— Извините, я ненадолго, — сказал отец Квидо и встал.

— Ты куда? — спросила мать Квидо. — Возложение венков в восемь.