Кургинян: …Которое те — вот эта буржуазия, получив его в руки в феврале 1917 года — она его разложила полностью!
Лавров: Не надо…
Сванидзе: Спасибо!
Кургинян: Разложила полностью!
Сванидзе: Спасибо!
Курляндский: Буржуазия разложила?
Сванидзе: Спасибо, спасибо. Речь-то на самом деле идёт о том, что все, общими усилиями, разлагали русское государство и русскую армию. Кто сыграл в этом разложении русского государства и русской армии б
Потом, в процессе междусобойчика и внутренних политических разборок, в частности, заключавшихся в разгоне Учредительного собрания, к власти пришли большевики. Им досталось наступление немецкой армии. И им досталось отсутствие армии, к разложению которой они приложили очень большую руку.
Они заключили Брестский мир. Они действительно не знали, заключая Брестский мир, получат они обратно свою треть территории отечества, или нет. Но когда уже дошло до заключения Брестского мира, и это уже к вашей стороне
Поэтому вопрос, который мы обсуждаем, он раскладывается две составляющих: «до» и «во время». «До» — вина большевиков, на самом деле огромна, причём сознательная вина. Они сознательно разлагали государство и армию, чтобы прийти к власти. А «во время» Брестского мира у них уже действительно не было другого выхода. Они боролись за власть. И если бы они не заключили Брестский мир, они бы потеряли власть. У них другого выхода не было.
Кургинян: Николай Карлович, у нас позиция другая. Мы можем изложить её сейчас или в дальнейшем, как Вам будет угодно.
Сванидзе: Да, я думаю, что будет такая возможность, потому что….
Кургинян: Я думаю… Но мы только заявляем, что она у нас совсем другая, чем у Вас.
Сванидзе: Хорошо. Я в этом не сомневаюсь.
Кургинян: Вот и всё.
Сванидзе: Значит, она у и Вас другая, она, по-видимому, и у этой стороны
Кургинян: Ваше право. Понятно.
Сванидзе: Разумеется. Естественно, в один день слушаний тема Брестского мира не укладывается, как, собственно, я и предполагал. Завтра мы продолжим обсуждать тему Брестского мира в 21 час.
Сванидзе: Здравствуйте! У нас в России прошлое, как известно, непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд Времени». В центре нашего внимания — исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим. У вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, то есть проголосовать. Такая же возможность будет и у сидящих в зале.
В эфире второй день слушаний по теме: «Брестский мир — беспринципность, или неизбежная уступка?».
Сепаратный мир между Советским правительством и Германией заключён в разгар Первой мировой войны по инициативе советской стороны 3 марта 1918 года в Брест-Литовске. В соответствии с этим Брестским миром Россия потеряла треть своей европейской территории с третью населения страны. Сепаратный мир был заключён за полгода до победы союзников России в Первой мировой войне. Мир был условием удержания власти большевиками.
Итак, вопрос слушаний: «Брестский мир: беспринципность или неизбежная уступка?».
Мы запускаем голосование для нашей телевизионной аудитории. Номера телефонов вы видите на экране.
Обвинитель на процессе — писатель Леонид Млечин.
Защитник на процессе — политолог, президент Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» Сергей Кургинян.
Прошу вывести на экран материалы по делу.
Материалы по делу.
Брест-Литовский мирный договор заставил молодое советское руководство уже в первые месяцы своего правления познать горечь тяжёлых поражений. От Петрограда отвернулись бывшие союзники. С новой силой разгорелась и внутриполитическая борьба. Многие исследователи уверены, что именно после подписания Брестского мира Гражданская война переросла из локальных стычек в полномасштабные боевые действия. Владимир Ленин впоследствии назовёт Брестский мир «горьким, обидным, но необходимым и полезным уроком». Он считал, что Россия была вынуждена пойти на подписание договора вследствие полного развала армии. Как считают некоторые историки, это цена за то, что Германия помогла большевикам прийти к власти в России. Унизительные условия мирного договора удалось смягчить в результате победы Антанты в Первой мировой войне. Однако, на восстановление прежних границ у советского руководства уйдут долгие десятилетия, а некоторые территории будут потеряны навсегда.
Сванидзе: Начинаем второй день слушаний. Вопрос сторонам: «Сумели ли большевики переломить брестскую ситуацию?».
Прошу, сторона защиты, Сергей Ервандович, Вам слово.
Кургинян: Я ещё раз хочу просто обратить внимание собравшихся на то, что мы не говорим от том, что Брестский мир был дипломатическим триумфом, или что он был замечательным достижением, или чем-то ещё. Мы говорим — был ли он неизбежной уступкой, или он был каким-то, так сказать, злокозненным замыслом. Поскольку всё уже было разложено вконец, и это признают все, главное, что сами белые офицеры, ничего другого не оставалось делать.
Вопрос заключается в другом: что вот это всё разваливается, разваливается, расползается. И расползается оно не с момента, когда пришли большевики. Все эти документы подписаны тогда, когда ещё нет никаких «апрельских тезисов», нет вообще ничего, следа присутствия большевиков, крупного, в этом процессе нет. Вот оно расползается, расползается дальше, дальше, а кто-то потом начинает собирать. Так собрали ли большевики, любимые кем-то, кем-то нелюбимые, собрали они что-то потом, или нет?
15 (28) января 1918 года Ленин подписывает декрет Совнаркома об организации Красной Армии. Пожалуйста, доказательство № 28.
Материалы по делу.
Из статьи Владимира Ленина: «Под ударом неприятеля наша армия перестраивается самым коренным образом. Старой армии, знакомой с условиями ведения войны при современных условиях, нет. Вконец измученная предшествующей войной, смертельно уставшая от трех с половиной годичного сидения в окопах, она в боевом отношении представляет нулевую величину. Красная Армия — безусловно великолепный боевой материал, но материал сырой, необработанный. Для того чтобы её не сделать пушечным мясом для германских орудий её необходимо обучить, дисциплинировать».
Владимир Ленин — председатель Совета Народных Комисаров РСФСР и СССР.
Кургинян: Можно любить или не любить Ленина, но логика его совершенно