Ершов скоро оставил Шорохова на попечение двенадцатилетнего Виктора, а сам ушел в лабораторию к Аннушке. Из разговора с вихрастым сероглазым мальчиком выяснилось, что к пасечнику часто приезжают на машинах за медом из города. Капитан это и так знал... Какая жалость, что нет у него фотографии Гривакова! Та маленькая служебная фотография, которую прислали вместе с личным делом курсанта пехотного училища Александра Ильича Гривакова, не годилась. Девятнадцатилетний юноша и шестидесятипятилетний мужчина давным-давно утратили сходство... И все-таки он показал увеличенную карточку Вите, сказав, что этот человек его интересует как писателя... От старшего брата мальчик знал, что Шорохов собирает материал для повести о партизанах... Веснушчатый, загорелый до черноты, худенький мальчишка — он явно комплекцией пошел не в брата — долго вертел крупнозернистый снимок в руках, даже зачем-то понюхал, потом со вздохом вернул.
— У нас в школьном музее на стене висят такие же дяденьки в старинной форме с кубиками и шпалами на петлицах... Теперь военные погоны носят. — Помолчал и спросил: — Этот дяденька что-нибудь героическое совершил?
— Скорее наоборот, — усмехнулся Шорохов.
— Шпион?! — широко распахнул глаза мальчик.
— Что-то в этом роде, — усмехнулся капитан, подумав, что для нынешнего мальчишки страшнее «зверя», чем шпион, не бывает.
— Я только в кино шпионов видел, — вздохнул паренек. — А у нас им тут нечего делать... — Он улыбнулся, показав щербинку между зубов. — Разве что кур воровать!
Мальчишка, видимо, наблюдательный. Вот ведь знает, как раньше назывались командирские знаки отличия... Капитан стал дотошно выспрашивать подростка про машины; оказалось, Витька — истинный сын своего механизированного века — в технике отлично разбирался. Много дней прошло с тех пор, как неожиданно объявился в этих краях «граф», и надеяться, что кто-либо запомнил его «Жигули», было трудно. И вдруг такая удача! Мальчик прекрасно запомнил светлую «шестерку», и по времени, когда он видел у дома пасечника машину, все сходилось! Конечно, мальчишки покрутились у машины, заглянули через стекло в салон.
— Высокий, говоришь, седой? — не веря своим ушам, спрашивал капитан. — В белом костюме и красивых туфлях на каучуковой подошве?
— Старый, а одет помоднее нашего пижона Вовика Серегина.
— Музыканта-ударника? — машинально переспросил Павел Петрович.
— Вы его знаете? Ух здорово бацает на барабане!
— И что он, седой, в красивых туфлях? — не дал ему отвлечься капитан. — Разговаривал с тобой?
— И не посмотрел в нашу сторону, — ответил Витька. — Да, он ведь курил... — Мальчишка стремглав кинулся в дом — они сидели в тени под березой — и скоро появился на крыльце, держа пустую коробку из- под сигарет в руке.
О, будьте благословенны коллекционеры всех возрастов и мастей. Слава им, слава! Витька Ершов уже три года собирал пустые коробки из-под сигарет. Павел Петрович любовно держал в руках за уголки красивую красную коробочку с надписью по белому фону на английском: «Мальборо» — и, улыбаясь от уха до уха, слушал мальчишку. Видя, что его сообщение так обрадовало писателя — друга старшего брата, тот не скупился на подробности...
Витька и еще трое юных пчеловодов из школы сколачивали в мастерской из реек пчелиные домики, дед Кузьма вставлял вощину в раму. В какое точно время, Виктор не помнит, но уже после ужина остановились у дома светлые «Жигули», на номерной знак мальчик не обратил внимания, теперь номера большие, там много букв и цифр. Машина совсем новенькая, шестая модель, сиденья без чехлов, с такими штуками, которые в затылок упираются... Пока дед Кузьма толковал с дяденькой...
— Как они встретились? Как знакомые или как чужие? — перебил капитан и ругнул себя в душе: не надо было перебивать мальчишку! — Хоть за руку-то поздоровались?
— Я на машину смотрел.
— Ну а дед Кузьма-то? Он работу бросил, подошел к гостю?
— Не здоровался он с ним за руку, — вспомнил Витька. — У деда в руках рамка с вощиной была.
— Что-нибудь было в руках у приезжего? Сумка, портфель? Бутылка?
В общем, как встретились пасечник и гость, мальчик не видел: дед Кузьма вставил рамку в улей и вместе с гостем отошел в самый дальний угол пасеки, уселись на струганые доски, поговорили маленько, дед махнул рукой ребятам, чтобы шли по домам, мол, уже поздно. Внешний облик приезжего почти не запомнился мальчику, а вот белый костюм и красивые, цвета кофе с молоком туфли врезались в память... Но главное, что сразу заприметил он, — это красную пачку сигарет, у него даже мелькнула мысль попросить, но постеснялся — может, пачка еще целая?.. Утром он прибежал к деду Кузьме и к своей неописуемой радости обнаружил за штабелем досок заветную пачку!
— А в салоне машины не заметил чего-либо интересного, кроме подголовников? — «выспрашивал капитан. — Сувенир или еще что-либо?
Глазастый мальчишка обратил внимание на такую ценную деталь: набалдашник рукоятки переключателя скоростей был необычной формы — прозрачный пластмассовый кругляш с вмонтированным в него крошечным золотистым автомобильчиком. И еще одно: на заднем сиденье в раскрытой сумке лежали синие ласты...
Об их разговоре Шорохов попросил Витьку никому ни слова, даже родному брату. Пачку из-под сигарет он заберет с собой, а взамен привезет штук десять разных, каких у него наверняка нет.
Мальчик пообещал держать язык за зубами. Он вдруг проникся ответственностью к той работе, которую проводил по сбору разных сведений «писатель». Павлу Петровичу показалось, что на его слово можно рассчитывать... А что ему еще оставалось делать? Пока самые ценные сведения он получил не от взрослых, а от обыкновенного мальчишки, который, к счастью, еще оказался и коллекционером...
Позже, размышляя о сегодняшнем дне в своем маленьком домике на турбазе, капитан Шорохов мог поздравить себя с результатами: Гриваков зачем-то был у Лепкова. Конечно, он мог по совету директора турбазы Зыкина завернуть к пасечнику за медом... Но уже обозначился хоть какой-то след! Теперь необходимо снова повидаться с Лепковым — должен он вспомнить про высокого седого мужчину в красивых туфлях, который курит «Мальборо»...
Раздался стук в дверь, вошел (легок на помине!) Владимир Зыкин. Остановился на пороге, по-хозяйски огляделся:
— Не холодно ночью? Не то дам второе одеяло.
Павел Петрович ответил, что не мерзнет.
— Выпить не найдется? — спросил Зыкин. — После вчерашнего башка трещит! Вот проклятая работенка: гости, гости, отдыхающие, каждого нужно встретить...
— С каждым выпить, — подхватил Шорохов.
— Мне тут за вредность нужно повышенную ставку платить, — заулыбался Зыкин, видя, что Павел Петрович достал из тумбочки бутылку боржоми.
Выпил он только полстакана, а уходя, сказал:
— Вы тут приезжим на «Жигулях» интересовались, так я вспомнил: он отсюда вроде на юга? собирался, говорит, у вас тут лужа, а в море можно с маской и ластами за каменными окунями поохотиться... Каменный окунь! Про такого и не слыхивал, хотя и пудами рыбу ловил!
— Юга?... — улыбнулся капитан. — Юг протянулся на тысячи километров.
— Кажись, про Феодосию толковал, — ухмыльнулся Зыкин и ушел.
10. ПО СЛЕДАМ ВРАГА
Василий Ершов, позевывая и потягиваясь на ходу, подошел к домику, толкнул незапертую дверь и забасил с порога:
— Хватит, Паша, дрыхнуть, лещи в лопушинах чмокают, нас с тобой ждут!..
В ответ — молчание. Поморгав в предрассветном сумраке, Ершов наконец увидел аккуратно застеленную
