– Сейчас завтрак будут давать, – ответил Андрей хрипло. – А потом пойдём на посадку.
– Завтрак? Здорово!
– Да, на этом рейсе еду дают два раза. Шутка ли, восемь часов!
– Удачно я поспала, – сказала она и улыбнулась.
– А я тут вашу книжку почитал, пока вы спали, – тоже улыбаясь, сказал Андрей. – Простите, что без спроса.
– Да пожалуйста! А что читали?
– Не знаю… Про Фукакусу.
– Про Фукакусу? – усмехнулась она. – И сколько прочли?
– Весь… То есть всю. Всё прочитал.
– Надо же! Я думала, кроме меня, этого никто читать не может, даже японцы! Ну и как?
– Как видите, жив, хоть дочитал до конца, – чувствуя вновь вернувшуюся пульсирующую боль, попытался пошутить Андрей.
– Да, занятный текст, – кивнула она. – Но это же хрестоматия. Здесь всё сильно сокращено. Да и то, что вы прочитали, только один из семи свитков повести странствий… Ну да ладно… А то я могу про это говорить бесконечно… Пойду умоюсь, пока остальных не разбудили.
Соседка очень ловко переобулась, достала сумочку, а оттуда – футляр зубной щётки и тюбик пасты.
– Вы себя хорошо чувствуете? – перед тем как подняться с места вдруг спросила она.
– Нет! Совсем не хорошо, – признался Андрей. – Лучше со мной не особенно общаться. Ачто, плохо выгляжу?
– Ко мне никакая зараза не прилипает, – бодрым шёпотом ответила она. – А у вас глаза красные. Не над моей же книгой вы плакали… Больные глаза. Заметно больные.
Сказав это, она вполне бесцеремонно разбудила тихую пожилую женщину, которая спала в крайнем у прохода кресле, попросила её выпустить и бодро зашагала в хвост.
«Это надо же, как у неё всё налажено!» – искренне восхитился Андрей. Он хотел бы пойти в туалет, пописать и умыться. Но туалет был так невыносимо далеко, свет в нём был наверняка неприятный, а все самолётные туалеты, конечно, мучительно неудобные.
Шагая по коридору аэропорта в толпе летевших с ним людей, Андрей слегка покачивался, но ему казалось, что его качает изрядно. Ноги не слушались, голова пульсировала, а правое ухо как заложило при посадке, так и не откладывало.
На выходе в зал прилёта стояли взволнованные люди.
– Откуда рейс? Из Хабаровска? – спросил Андрея какой-то мужик.
Андрей смог только кивнуть. Он вышел одним из первых: у него не было багажа. Встречающие скользили по нему взглядами и сразу устремляли их снова к дверям, откуда Андрей вышел.
– Ну наконец-то!.. Мы тут чуть с ума не посходили!.. – слышал Андрей за спиной.
Посреди зала стояло много таксистов. Обычно Андрей никогда не пользовался их услугами. Они, в его понимании, были для приезжих. Собственно, приезжих они и поджидали. Тех, кого никто не встречает, тех, кто не ориентируется в Москве, тех, кто готов заплатить за то, чтобы не заблудиться в огромном городе, где их никто не ждёт.
Но тут Андрей понял, что просто не сможет дойти до поезда, которым всегда с удовольствием ездил. А что, сорок минут – и ты в центре! Но не теперь. Андрей был не в силах заставить себя тащиться на перрон и хоть сколько-нибудь ждать. Он хотел сесть в тёплый автомобиль и не думать ни о чём до самого дома. Он готов был за это заплатить все деньги, что у него с собой были.
Андрей выбрал среди таксистов самого опрятного, встретился с ним глазами, и тот шагнул ему навстречу.
– Такси! Недорого! – сказал Андрею гладко выбритый худощавый мужчина в светлом свитере.
– Что значит недорого? – совсем хрипло спросил Андрей и закашлялся.
– Договоримся, – бодро сказал таксист. – Уж если вы сюда издалека прилетели, то тут мы точно договоримся. А вы издалека прилетели?
– Из Хабаровска, – ответил Андрей, уже шагая вслед за таксистом.
Он шёл и думал: «Вот бы сейчас задремать по дороге. Хоть бы таксист не болтал…»
– Из Хабаровска? Земляк! Я из Благовещенска, – обрадовался тот.
– Нет, – прохрипел Андрей. – Я смиренный житель столицы.
– Чего?
– Местный я. Москвич.
– Хорошо… Я уже тоже почти… Пятнадцать лет, не шутка.
Машина, к которой они подошли, была чистенькая, и Андрею это понравилось. Он уселся на заднее сиденье, которое оказалось твёрдым и холодным, скукожился и чуть ли не застучал зубами от резко усилившегося озноба.
– Сейчас нагреем, – заводя машину и глядя на Андрея в зеркало заднего вида, сказал таксист.
– О, как столица от нас далека! – пробормотал Андрей.
– Чего? – спросил таксист, и, не дождавшись ответа, добавил: – Быстро доедем…
15 января
Диктую по телефону из Екатеринбурга. Это четвёртая точка в моём путешествии с предпремьерным показом фильма. Каждый день перевожу стрелки часов, вчера – на четыре часа, сегодня всего на час, завтра переведу на два. А за иллюминатором самолёта один и тот же нескончаемый пейзаж. И всё время мороз и ясное высокое небо. Остров Сахалин, конечно, сильно отличался – своими сопками, береговой линией и льдами с одной и другой стороны. Вся же остальная география под крылом самолёта кажется просто невнятным карандашным наброском на огромном листе белой бумаги.
В очередной раз убеждаюсь, что нет в мире страны, где такое большое число людей жили бы в столь суровых, а часто – тяжелейших климатических и погодных условиях. И относились бы к этим условиям как к чему-то совершенно нормальному, тем более что с ними ничего нельзя поделать.
Получаю огромное удовольствие от ежевечернего присутствия в кинозалах на показе нашей картины. Полфильма дремлю, потому что знаю фильм посекундно, а уже четвёртые сутки ночного сна у меня не получается, – но не могу себе отказать в удовольствии присутствовать в зале и слышать реакцию зрителей. Жаль, я один из съёмочной группы могу получать это удовольствие. Ну а совсем скоро премьера картины стартует по всей большой стране.
Вчера я встретился с настоящим поклонником! Я, конечно, знаю, что поклонники есть и что среди них есть настоящие фанаты, но встречаться с такими лицом к лицу удаётся нечасто. Я видел и майки со своим изображением, и нарисованные от руки большие портреты и даже не раз видел свою физиономию, вышитую крестиком… Но вот вчера столкнулся с подлинным почтительным отношением к себе, столь почтительным, что буквально оторопел. Дело происходило ранним утром, и народу было совсем мало. По моему вызову пришёл один из трёх лифтов, открылся, и из него шагнул мне навстречу парень лет двадцати пяти. Увидев меня, он тут же узнал, очень удивился, в одну секунду успел и обрадоваться и сильно покраснеть. А став абсолютно пунцовым, заулыбался, смущённо поздоровался и сказал: «Евгений Валерьевич, воспользуйтесь другим лифтом, вы меня простите, но я там пукнул». Вот такая трогательная история.
Сегодня представлю фильм в Екатеринбурге, а завтра уже буду в Питере, дальше – Воронеж, Москва и Краснодар, где, надеюсь, будет тепло; на Сахалине было минус тридцать, в Хабаровске минус сорок один, в Новосибирске почти жарко, то есть минус пятнадцать, а в Екатеринбурге, хоть и солнышко, минус двадцать два.
В прошлый раз выходил
17 января
Я уже в Воронеже, а позади два «бурга»: Екатеринбург и Санкт-Петербург. Всё-таки мощный город Екатеринбург. В первый раз мне удалось его так хорошо рассмотреть, в таком прозрачном и морозном воздухе. Обычно он укрыт облаками. Питер так разглядеть не удалось, поскольку взлетали в плотный
