Душа моя дала которой душу И сердце мое — сердце; Которую Перун, и я, и мать твоя, И сам ты, друг мой юный, нарицал Возлюбленной уже подругой, Твоей подругою навек. Тогда под сень смиренну нашу Бегут, как алчны львы, рыкая, С мечом, с огнем в руках Враги победоносны. «Кто ты? — Кто ты?» — Вещает им Ингвар суровый. Он вождь полков был кельтских; Высок, дебел и смугл, а очи малы Как угль сверкали раскаленный Из-под бровей навислых и широких; Власы его кудрявы, желты, густы, Покрытые огромнейшим шеломом, Всклокоченно лежали длинны Врознь по его атлантовым раменам. Рука его была как ветвь претолста И суковата ветвь огромна дуба; Увесиста, широка длань. Был глас его подобен Рычанию вола свирепа, Когда, смертельно уязвленный, Несется он по дебрям, по долинам: «Кто вы?» — вещает паки к изумленным Он диким и суровым гласом. «Первосвященника Перунова супруга У ног твоих». — «Восстань, иди со мной». А мы?.. А я с тобой, — вещал Седглав, тут проливая Обильные потоки слез, — Отсутственны мы были и ходили В соседственный Холмград. Там мы с тобою На сделанном брегу высоком, Где столп Перунов возвышался, Курили фимиам. И се вопль наш слух пронзает; Мы по стогнам зрим Холмграда: Бегут, мычутся в боязни Жены, девы и младенцы, Кои, жизнь спасая бегством, Утекли из Новаграда. «Мы погибли, — восклицают, — Погиб Новый град и в пепел Превращен, не существует». Уж воинственные трубы Вострубили, уж стекались Все полки славянски; строем Все идут ко Новуграду. Сердце наше предвещало Бедство нам и скорбь и слезы; Мы, полки все предваряя, На коней воссели легких, Скачем быстро и несемся. Но, о зрелище ужасно! Рабынь наших мы сретаем, — И несут уж хладно тело Твоей матери Препеты; «Поспешай, — тебе вещала Мать твоя чуть слышным гласом,— Поспешай, коли возможно. Чаромила унесенна Вождем кельтским в ладию…» Хлад и смерть вдруг распростерлись, Очи меркнут — прервалося Ее томное дыханье, И — душа вон излетела…» Старец умолк — и, очи поникши, стоял неподвижен, Будто на казнь осужденный. Протекшие скорби предстали Живы уму его, силою воображенья. Хладеет Кровь в его жилах; колена трепещут; дыханье стесненно Грудь воздымало его. — Восседает. — Юноша, к старцу Очи, исполненны слез, обративши, тако вещает: «Мы шли с воинством поспешно… Я, с друзьями тут моими Отделясь от всех далеко, Вниз по Волхову неслися. Но, увы! уж поздно было. Погрузив корысти многи, Сребро, злато и каменья, Рухлядь мягкую богату — Хладна Севера избытки, Жен и дев восхитив многих, Враги наши плыли скоро, Плыли вниз, едва лишь видны. Не вдаваяся напрасну Мы отчаянью, обратно Мы помчались к Новуграду. Тут, встречаясь с ополченьем
