запыхавшийся младший ученик и сообщил, что Джурайя со спутниками оседлали лошадей и, похоже, собрались уезжать. Маги удивленно переглянулись, и Корнелиус, вскочив из-за стола, с несвойственной ему обычно резвостью бросился во двор.
Пол часа спустя они вновь сидели в трапезной и ели. Тройка беглецов, как оказалось, решила смазать пятки, даже не позавтракав. Корнелиус только вернулся с ночных бдений у епископа, с которых он тоже сорвался не позавтракав — узнал, какой гость к нему приехал, прочитал заклинание от похмелья и примчался. Прим, как оказалось, завтрак проспал и тоже заявился только сейчас, а сам Корбин мог есть в любое время и помногу, причем практически все равно, что. Солдатская привычка, хотя, конечно, были у него свои пристрастия. Старая кухарка, невесть сколько лет работающая у Корнелиуса, за такую прожорливость и неразборчивость в пище, еще в бытность графа сопливым учеником окрестила его «проглотом» и не слишком жаловала. Корбин, впрочем, не слишком обращал на ее ворчание внимания, тем более что готовила она вкусно. А что еще, спрашивается, надо от кухарки?
Корбин бодро общался с Учителем и Примом, выспрашивая местные новости и сплетни — как-никак, ему предстояли как минимум два серьезных деловых визита и, возможно, одна дуэль. Правда, неясно было пока, с кем будет дуэль — Корбин хотел для начала выяснить, кто больше всех непочтительно хихикал над его неудавшейся свадьбой, а потом вызвать его на поединок. Попробует отказаться — прослывет трусом, и путь в высшее общество ему до конца дней будет закрыт. Еще и детям репутацию подпортит. Согласится — дуэли, разумеется, не переживет. После такого вот показательного примера остальные заткнутся. Неохота, конечно, мараться да время тратить, но репутация — это наше все. Сегодня смешок с рук спустишь, завтра над тобой уже в голос потешаться начнут, а там, глядишь, и урон деловым интересам наступит. Корбин был, конечно, не тенорец, но удары по кошельку тоже не любил, поэтому вопрос о дуэли считал решенным.
Кроме собственно разговора, он прислушивался к восторженному шепотку младших учеников Корнелиуса, взирающих на него если не с благоговением, то уж с уважением точно. Правда, время завтрака, теоретически давно уже закончилось и сейчас вся эта орава должна была уже быть на занятиях, но почему-то никто покинуть трапезную не торопился. Корбин их прекрасно понимал — когда еще вот так, запросто, завалится в гости живая легенда? Когда-то он сам, открыв рот, смотрел на такого же вот гостя. А ведь, будем говорить честно, гость тот рангом ему, нынешнему, уступал. Труба пониже, дым пожиже, да и сам всего лишь министр.
Вообще, слушать восторженные перешептывания молодежи (наивные, думают, что их не слышно, а про заклинание «чуткого уха» даже не подозревают) было приятно. Прав был Учитель — похоже, после его последней эскапады профессия боевого мага начала стремительно приобретать нездоровую популярность. То, что он почти не применял в тех сражениях магию и победы были достигнуты, в основном, за счет грамотно выбранной тактики, а добыча — и вовсе результат совершенно негероического грабежа, мальчишки пока еще не понимали. Может, и к лучшему — суровой прозы жизни они еще нахлебаются полной ложкой, пусть подольше остаются детьми…
Параллельно Корбин старался незаметно рассмотреть свою несостоявшуюся невесту. А ничего так, симпатичная. Даже очень симпатичная, хоть и не красавица. Правда, на местных девушек не похожа совершенно, да и на то описание, что давал Веллер — тоже не очень, но, тем не менее, она, никаких сомнений. Учитель ошибается редко, да и имя совпадает. Впрочем, на описание Веллера надежды с самого начала было немного, все-таки девушка ростом даже повыше него будет… Хотя и пониже Корбина, конечно. Ну а взгляд снизу вверх и сверху вниз — это две большие разницы.
Итак, что можно сказать… Высокая, стройная, даже, скорее, худая, но не болезненно худая, как это часто бывает, а просто без грамма жира. Зато мышцы есть, причем очень пропорциональные. Волосы черные, коротко остриженные, опять же не по местной моде. Одета в штаны, удобные для верховой езды, крепкие дорожные сапоги с длинными голенищами и белую рубаху. Пришла в легкой куртке, но в куртке жарковато, поэтому вон она, на стуле по соседству валяется. Сверху перевязь с метательными ножами и катана скверной стали и еще более скверной ковки. Явно подделка — настоящую катану так просто не купишь, и денег бешеных стоит, и редкость такие клинки. Впрочем, Корбин катаны не жаловал — предпочитал обычные мечи. Хотя, конечно, то, что девушка владела мечом, наводило на определенные мысли и по части ее воспитания, и по части физической силы.
Лицо… Лицо необычное, так правильнее всего сказать. Не похоже чертами ни на местных, ни на выходцев из Поднебесной, ни, тем более, на жителей Южного континента. Вроде все как положено, но чувствуется какая-то легкая неправильность, совершенно ускользающая от взгляда. Большие, кажущиеся темными издали, но при более пристальном рассмотрении оказавшиеся серыми миндалевидные глаза, прямой нос, небольшой рот… Кожа не поймешь, то ли смуглая, то ли просто загорелая, но периодически резко меняет оттенок, становясь неожиданно бледной. Словом, симпатичная, даже красивая, но какая-то экзотическая, иначе и не скажешь. Такая же экзотическая, как и ее имя.
А вот друзья ее — те попроще. Подруга — обычная на вид девушка. Красивая, этого не отнимешь, но не более того. Таких в любой деревне увидеть можно, и что Учитель с ней так носится? Ну, менталист врожденный, ну, таких давно не бывало — и что с того? От ментальной магии любого уровня при должной подготовке защититься не так уж и сложно, а потом… Потом любой боевой маг легко переломит даже сильного менталиста через колено. Тогда, в трактире, ей повезло — Корбина оглушило взрывом, и несильный, в общем-то, ментальный толчок заставил его потерять сознание. Случайность, бывает. В нормальной ситуации щит боевого мага менталисту не пробить. Парень, сидящий рядом с ней, и вовсе неотесанная деревенщина, сразу видно. Кроме широких плеч, других достоинств незаметно. Правда, Учитель говорил что-то о том, что на него магия не действует, но это все ерунда. За годы странствий Корбину раза два или три приходилось сталкиваться с такими, и он успел убедиться, что абсолютной защиты не существует. Ибо стену, которую нельзя сломать, всегда можно обойти — проверено в бою.
Пару раз Корбин чувствовал, что Джурайя поймала его оценивающий взгляд. Каждый раз девушка ежилась, словно от холода. Честное слово, грешно было бы не воспользоваться моментом. А уж во всем, что касалось грубоватых шуток, Корбин разбирался. Оставалось только дождаться, пока девушка в очередной раз не обратит на него внимания, встать, принять самую угрожающую позу, какую только может представить неискушенная в театре соплюшка, и самым густым басом, который только смогло выдать горло, еле сдерживая смех, выдать:
— И что прикажете теперь с ней делать? Выпороть или всё-таки повесить?!!!
Ох, как она вскочила — это надо было видеть! Этакая помесь кошки и испуганного зайца! Запуталась в собственных ногах, уронила стул… Зато огненный шар, появившийся прямо перед носом Корбина, хоть и был неопасен, зато впечатлял размерами…
Да, услышал Корбин о себе много теплых и ласковых… Учитель не поскупился на эпитеты, а когда Джурайя вышла, хлопнув дверью так, что, казалось, стенка развалится, он еще добавил пару фраз с такими сложнопостроенными оборотами, что присутствовавшие в трапезной девушки покраснели, молодежь внимала, восхищенно открыв рты, а сам Корбин не смог удержаться от аплодисментов. Только Прим все так же ковырялся в тарелке, не обращая ни малейшего внимания на происходящее — и не такое видал.
Когда Учитель закончил, Корбин весело фыркнул:
— Мне кажется, лучше всего обсудить в… более приватной обстановке. Думаю, это касается всех заинтересованных лиц.
— Через пять минут в моем кабинете.
— Через десять, Учитель — ее еще найти надо.
— Хорошо. Я, ты, Элия, Джурайя, Прим…
— Я пас, — поднял руки алхимик. — Мне надо лабораторию восстанавливать.
— Хорошо. Значит, вчетвером.
— А я? — влез Адрис.
— А ты погуляй пока.
Адрис, недовольно ворча, встал и пошел прочь. Корнелиус, подхватив Элию, отправился в кабинет. Прим с безучастным видом продолжал жевать. Корбин вздохнул и громко сказал, обращаясь к сидящей в трапезной молодежи:
— Запомните, первое правило боевого мага — никогда не считайте себя самыми сильными. Забудете — нарветесь. Вот смотрите, — он безбоязненно похлопал ладонью по огненной сфере, все так же висевшей перед ним. — Девушка с похвальной скоростью запустила в меня этой пакостью. Еще более похвально, что
