хранить для последней партии… И эта партия должна быть выигрышной…
Джурайя
Ну вот, я месяц мечтала увидеться с сенсеем хоть одним глазком, а теперь что-то мешает к нему подойти… И о чём они с Корнелиусом разговаривали? Расстроенный он очень. Жалко старика.
— Вы уже познакомились? — жалкие потуги разрядить обстановку… Сюда бы Эльку, кстати, где она застряла? Только и видела, как Адрис её перехватил на входе.
— Да уже давно знакомы, — почему-то потирая правое запястье, угрюмым голосом произнёс Корнелиус. — Твой первый учитель пришёл с тобой поговорить…
— Если ты не против, мы выйдем в сад, — я поняла что в Цене изменилось! Он стал… ну… величественным, что ли. Раньше он попроще был.
— В сад так в сад… — обречённо произнёс Корнелиус. Создавалось впечатление, что он пребывает в полной растерянности, пытаясь подобрать какие-то слова.
…Странно всё как-то, вроде радоваться должна, а сама в панике. Ощущение близкой опасности меня ещё не подводило, а бояться, если рассуждать логически, некого. Цень странный какой-то, глаза горят, потемнел весь… Может, с мамкой что-то случились? Вот ведь я свинья! Столько времени уже ни от кого не скрываюсь, и даже весточку не отправила!
— Сенсей, что-то с родителями?..
— Да нет, с ними всё в порядке… Ты нужна мне.
— Не пугай меня, что случилось? У тебя вид такой, будто то ли вешаться, то ли короноваться собрался…
— Угадала. То что мне предстоит, связано с огромным риском, и только от тебя зависит, смогу ли я выжить…
— Я сделаю всё, что в моих силах!
— Ты должна сделать то, что выше твоих сил!!! Я могу на тебя положиться?
Блин, выше моих сил?! За задницу себя укусить? Корнелиус меня месяц учил не выкладываться, оставлять резерв… У тебя, говорит, организм настроен на саморазрушение. Мгновенно истощается. Если не удерживать силу, можно и помереть. А теперь значит, не просто на полную, а ещё больше? Осознанное самоубийство?!
— Я-а-а…
— Можешь не отвечать сразу. Подумай… Я понимаю, тебе тяжело решиться, здесь твой новый дом…
Всё же я свинья. Учитель первый раз в жизни о помощи просит, а я ломаюсь… Ему ведь и обратиться больше не к кому!
— Что я должна сделать?
— Я расскажу тебе… Потом, когда будем на месте. Ступай, тебе нужно собраться… Не бери тёплых вещей — там жарко. А скоро будет ещё жарче…
Последние слово Цень пробормотал себе под нос, но чуткое ухо Джурайи уловило и смысл сказанного, и угрожающую интонацию, а нехороший блеск в глазах старика добавил беспокойства. Я ДОЛЖНА пойти, уговаривала себя она. — Не могу не идти. И вопрос не в том, хочу я этого, или не хочу. Меня просит человек, которому я обязана жизнью, и теперь я должна отдать её, эту жизнь, потому что так надо. НАДО, чёрт побери…
— Мне нужно с Элькой попрощаться…
— С кем?
— С подругой, я её после побега встретила. А давай я вас познакомлю! Она хорошая, маг-менталист… В разговорном жанре… Ты мне про таких рассказывал, парламентёры, помнишь?..
— Джу, тебе НУЖНО собраться. Я поищу твою подругу и пошлю к тебе в комнату!
А паника в голосе послышалась? Похоже на то… С чего Ценю Эльку то бояться? — подумала Джурайя. Эта мысль затерялась за другими, более насущными — что взять с собой?
Адрис
Я не знаю, что происходит, но мне это не нравится! Сначала она его оценивает, как породистого скакуна, потом ещё и нахваливать начинает: — Ах, Адрис, он такой добрый! А какой он смелый! А уж великодушный какой — сил нет! Обидно, елы-палы… Ну да, сам в хорошие руки пристроить обещал, так ведь то в хорошие! А этому хлыщу я не доверяю. Как он меня тогда — чуть гортань не проломил… Чудом спасся, а эта дурочка — пожалел, говорит… Нет, где справедливость?! Я ж её спасал, жизнью рисковал, а она…
— Элька! Поговорить надо, — бежит, даже не замечает. А, заметила, улыбается… Я по ночам спать перестал, а она улыбается…
…Ну вот и поговорили. Ну неужели она сразу не могла признаться, что и она меня любит? Сначала мужика до истерики довести надо, чтобы сам всё выложил. — Да, веники поднебесные, люблю я тебя, дурочку, и жизнь за тебя отдам, и про Фан эту и думать забыл. Нет, ну подумываю, бывает, иногда… НЕ УХОДИ!!! Я же не в том смысле, ну просто, вспоминается бывает, но не любовь это — так, обида какая-то… Улыбается, довольная такая. Теперь-то и сама призналась. А Корбина, говорит, хвалила искренне — чтобы Джулька слышала. Ведь вправду хороший мужик ведь, и смотрел на неё в последнее время так — задумчиво, и взгляд теплел сразу… Ну ей виднее, она у нас менталист, им такие вещи видеть положено… Хорошо хоть на меня, менталист ты мой самоучка, твоя магия не действует, а то давно бы мне мозги запудрила, и ходил бы я за тобой, как козёл на верёвочке… Какая от такой любви радость? ЧТО? Без верёвочки? А что козёл — согласна, значит?! Ну вот, опять ржёт надо мной… Теперь ведь всю жизнь так, эх, надрать бы задницу! Что значит не надо?! Надо!!!..
…Некромант искал Эльку… По всем этажам, во всех флигелях, по всем постройкам. Он не мог допустить, чтобы она поговорила с его амулетом, его драгоценной ладьёй, единственной, способной повлиять на ход игры. Если она и правда парламентёр, она почувствует ложь, а Цень не мог этого допустить. Один раз он уже чуть не упустил её, теперь же необходимо предусмотреть передвижение всех фигур на доске, даже пешек.
Смех он услышал ещё этажом ниже. В поместье четыре женщины. Джу исключим сразу, кухарка — пожилая грузная бабища, она так смеяться не станет. Та адептка тоже не смогла бы так — заливисто, искренне… Умеет ли она вообще смеяться… Элия, причём не одна, а с мужчиной. Тем лучше… Заодно и подкреплюсь, успокоился Цень и толкнул дверь…
Открывшаяся ему картина повеселила от души — молодой смазливый парень сидя на кровати, с трудом удерживал отчаянно вырывающуюся и хохочущую девушку с растрёпанными локонами животом вниз поперёк колена и отвешивал ей шлепков, причём оба раскраснелись как из бани, а на лицах застыло то глупое выражение, что бывает только у влюблённых. При виде некроманта парень опешил и ослабил хватку, а девушка, залившись румянцем, вывернулась и стала лихорадочно одёргивать одежду.
— Кто вы такой? — грозно спросил Адрис.
— Я хочу поговорить с Элией, — проигнорировал вопрос Цень. Он был сейчас достаточно силён, он мог позволить себе не обращать внимания на простолюдина, начисто лишённого магии. Элия вопросительно воззрилась на незнакомого старика в шёлковом халате и странным разрезом глаз. — Ты достаточно сообразительна, и я не буду заговаривать тебе зубы. Мне нужна твоя подруга, и если тебе дорога твоя никчёмная жизнь, ты не выйдешь из комнаты до вечера.
— Кто ты такой, чтобы угрожать моей невесте, дед? — Возмутился Адрис, поднимаясь навстречу незваному гостю.
— Стой Адри, не подходи к нему! Он очень опасен, я чувствую! Кто вы?
