— Только из уважения к вам, сэр, три золотых крайны за кусок стандартного размера.
— Сколько? — удивляюсь я.
— Сэр, у меня дети. Четверо маленьких гномов. Они хотят кушать. А в Кильгерде, что вам я полагаю известно лучше моего, сэр, стандартный кусок стоит три с половиной крайны.
Гном смиренно застывает в полупоклоне.
— Ладно, давай один кусок, — соглашаюсь я, и вспоминая, что деньги в рюкзаке, добавляю. — Запиши на наш счёт.
— С удовольствием, сэр, — довольно и с облегчением выдыхает Строин.
Отступив спиною к «служебному входу» расположенному в углу, за полками с бутылями эля, и пару раз поклонившись, гном исчезает в дверном проёме.
— Чернила не забудь! — кричу ему вслед.
Глава 23
Аккуратно, чтобы не разлить, поднимаюсь с чернильницей и свёрнутым куском пергамента в свою комнату, чувствуя себя начинающим Гомером. Всё это добро я приобрёл для того, чтобы выписать из файла рецепт изготовления чёрного булата. Тащить телефон в кузницу, где будет очень жарко, побаиваюсь. Если он навернётся, то никакой возможности описывать приключения не будет. Разве только на кусках кожи луговых колтов. Интересно, каких объёмов и какого веса получится стандартная книга, если её писать на пергаменте? Килограммов десять? А если три-четыре тома? Для приключенческого чтива тяжеловатенькая книга будет.
— Фло, ты здесь? — спрашиваю, войдя в комнату и неуклюже закрывая дверь ногою.
— Поругался? — доносится голосок от кровати, и я удивлённо вскидываю брови. Раньше напея всегда находилась в каком-нибудь из углов.
Я осторожно ставлю чернильницу на небольшой столик у кровати, бросаю рядом свёрток, и присаживаюсь.
— Пришлось, — киваю. — Ты знаешь, что сейчас со мной произошло?
— Нет, — Фло неподдельно заинтересована. И мне почему-то от этого очень приятно. Я протягиваю руку в сторону голоса.
— Странно, — говорю, — Я тебя совсем не чувствую. Только тепло слабое.
— Так что с тобою произошло? — голос напеи раздаётся уже немного дальше. И такое ощущение, что в нём слышится волнение вперемежку с лёгким страхом. Ладно, я понимаю. Видимо она… в общем, понимаю я, не дурак. Её изнасиловали, потом убили, потом Аргус заставлял её «проявляться», чтобы… Она может уже и не верить в доброе, в чистое. Но ей хочет поверить снова, как и любому, кому по жизни досталось.
— Этот пухлый хозяин принял меня за стража.
— С чего вдруг?
— Я попросил у него лист бумаги, потом вспомнил, что у меня есть небольшой кусочек в кармашке джинсов, достал, бросил на стойку, и он решил, что я страж.
— Понятно, — голос Фло снова спокоен.
— Ты что-то там говорила про стражей, а я дурак не расспросил подробнее. Расскажи вкратце.
— Это служащие судебной канцелярии Оргонта, — начинает объяснять напея. — Чтобы стать стражем, нужно прослужить в рядах армии Оргонта не менее полусотни лет, после чего пройти отбор в охранное гвардейское подразделение и ещё там в течении полусотни лет доказывать свою преданность.
— Я так понимаю, стражем может стать любое существо?
— Точнее — любое разумное существо, — Фло хихикает. — Грэлы, например, такую должность не потянут. Ну и вряд ли до стража дослужится тот, кто живёт меньше сотни лет.
— Ну, это понятно. Просто неправильно выразился. Я к тому, что мне почему-то стражи представлялись некой отдельной расой, вроде духов.
— Духи тоже могут быть стражами. Суть не в том, представителем какой расы является страж, а в том — кто они, и что входит в сферу их деятельности. Стражи — это судьи и исполнители в одном лице. Они не привязаны к какой-либо области и могут вершить суд в любой точке Крайнего мира, опираясь на Тотальный Закон Высших Магов.
— Понятно почему Строин так испугался. Судя по названию, закон этот для не магов достаточно суров, я угадал?
— Первый пункт, — Фло хмыкает. — Носителем суверенитета и единственным источником власти в Крайнем мире являются Высшие Маги. Или вот ещё, пункт четыре. Высший Маг неприкосновенен, и не может быть привлечён к ответственности, так же как и приравниваемый к ним страж, независимо от того представителем какой расы он является.
— Тоталитарный режим с Высшими Магами во главе. Да уж. А со стражами Оргонт жёстко придумал. Сам ведь получается вроде как и не при делах. Никого же не обвиняет, не убивает, пальцем не трогает. Добряк, можно сказать.
— Со стражами не Оргонт придумал. Подобный институт власти был ещё при людях, только назывались его представители Хранителями. И отбор происходил по совсем другим меркам. Те же сто лет, но доказывать нужно было не приверженность князю, а неподкупность и честность. Да ты сам подумай над разницей — страж от слов сторожить, охранять, а хранитель значит — хранить, сохранять.
— Да, есть разница, — соглашаюсь. — Эти стражи скорее охраняют власть магов от простых смертных, а не сохраняют букву закона. Понимаю. А насчёт бумаги что?
— Оргонт запретил использование бумаги. Естественно запрет не касается стражей и самого Оргонта лично. На производство тоже жёсткая монополия. За изготовление от десяти лет рудников до смертной казни на месте.
— Это в смысле, приходит страж и просто убивает?
— Именно. Быстро и без огласки.
— Таак, — я чешу затылок. — И чего такой интерес к бумаге?
— Рэльдорф рассказывал тебе о войне?
— Конечно. Почти сразу после того, как я в первый раз тут очнулся.
— Ну, значит ты знаешь, что столица Людии город Мосгерд был разграблен и разрушен. Так вот, оттуда высшие и низшие маги, и даже нежить притащили с собою в свои земли много книг. Брали они их конечно из-за жадности, потому что золота и разного барахла на всех мародёров не хватало, а какой-нибудь трофей нужно ведь было привезти. Но это сначала из-за жадности, а потом начали происходить странные вещи. Некоторые прочитывали эти книги и открывали для себя мир людей. И даже были те, кто ужасался, когда узнавал какую великую культуру они погубили. Первые два покушения на Оргонта стали неожиданностью, потому что посягали на его власть и жизнь такие же Высшие маги, как и он сам. Сначала он, конечно, не понял, что являлось источником вдохновения для мятежников. Но потом, когда узнал, издал приказ уничтожить все имеющиеся в Крайнем мире людские книги. Этот изверг с чего-то решил, что дело в бумаге, а не в том, что на ней написано. Хи.
— Я так понял, что сами маги писали на пергаменте?
— Как ты догадался? — удивляется напея.
— А чего тут догадываться? Этим и объясняется почему Оргонт свалил всю вину на бумагу. Не вычитывать же всё подряд? Понятное дело, что на пергаментах ничего опасного для его режима почти не будет, на них же маги писали. А на бумаге навалом опасного. Тут, как я понял, именно человеческие культурные ценности взбудоражили умы.
Я улыбаюсь. Ну надо же, в какие плоскости переходит наша беседа. А моя напея на удивление очень много знает.
— Фло, а откуда у тебя столько знаний? — интересуюсь я.
— Я закончила Эльфийский Высший Ликей с историко-магическим уклоном.
