Саша отвернулся и продолжил спускаться в затхлую тьму.
Медленно закрывая дверь, бабка смотрела ему вслед. Наконец, дверь была закрыта полностью. За нею послышался хруст, чавканье.
Из глаз бабки покатились слезы и она принялась торопливо вытирать их краешком платка. Впереди было еще тридцать лет жизни.
Предатель
Мои пальцы с умопомрачительной скоростью бегают по клавиатуре. Что поделать, раз принял гостя, нужно успеть всё записать. От стука по чёрным клавишам, такое ощущение, что в комнате идёт проливной дождь. Ну вот, опять что-то непонятное.
— Что значит плюгуна?
— Ну, как эта, как капсула…
— А-а — я снова барабаню по кнопочкам.
…Они высадились из капсулы и осмотрелись. Бескрайняя желтовато-серая степь, солнце зависшее в небе, ощущение мира. Но мира не будет. Через час в этой степи произойдёт самое кровавое сражение в Галактике за последние двадцать тысяч лет. Воины напряжены. Их не обманет лёгкий ветерок, ласкающий мускулистые тела, улыбающееся во весь рот солнце, невесомая тишина. Они знают зачем пришли сюда, и их руки крепко сжимают готовое к бою оружие…
— Лаготы.
— Если я напишу лаготы, никто не поймёт.
— Но ведь лаготы же.
— Понимаешь, я не люблю всякие там синхропозихрени, сверхмощные лазеры, а тем более лаготы. Что такое лаготы?
— Это двухстволь…
— Вопрос был риторический, и я сам хотел на него ответить — мне становится немного страшновато. А не чересчур ли я на него наезжаю? Ведь может вот сейчас взять и уйти. А кроме него у меня только двое останется… маловато — Я имею ввиду, ну прочитает человек — лаготы, и что он подумает? Он подумает, да нафик мне эти лаготы…
— А ты, как некоторые, сноску, а внизу объяснение.
— Нет — я твёрдо киваю головой — Это не мой стиль.
— Ну, ладно — вдруг сдаётся он, и мне становится полегче.
…Над горизонтом появляется облако пыли, это идут они. Мерзкие трёхногие твари. У них нет оружия, кроме того, что дала им природа. Но это оружие страшнее всяких лаго…
Я давлю четыре раза на стрелочку.
…искуственных средств для убийства…
Ладно, потом найду что-нибудь получше.
— Наверное, всё на сегодня — говорю я своему гостю и откидываюсь на спинку кресла — Нужно ещё всё это перепахать.
На самом деле, сначала мне хочется порубиться в «линейку», а уже потом перерабатывать набранную за сегодня треть авторского листа.
— Тогда до завтра?
— Угу — я киваю монитору, и слышу, как мой гость уходит в другую комнату. Этот хоть порядочный попался, в другую комнату пошёл, а-то бывают и прямо здесь. У меня уже и винда слетала, и монитор сгорал из-за всяких таких несознательных.
Я натягиваю наушники, радостно закрываю ворд и жму на ярлык «линейки». Понеслась вода по кочкам!
Неуверенное похлопывание по плечу. Ччёрт!
Я недовольно стягиваю наушники, и медленно разворачиваюсь. На моём лице гримаса разочарования.
Мой четырёхглазый гость извинительно кашляет.
— Я это. Хотел узнать, как там моё, ну вот то, про выползающих из океана, ну похожих на звёзды…
— Симбиоз называется.
— Ну, я не знаю, как ты его назвал — он смущённо хлопает четырьмя глазами.
— На конкурсе продул, сто какое-то место занял, но зато уже четыре раза напечатан. Я ж справку в центр отправлял. Тираж правда маленький, одиннадцать тысяч всего, но зато журналы хорошие. В смысле чисто фантастические. Там тебе за это должны были выплаты поднять.
На его лице расплывается огромная, сантиметров сорок в ширину, улыбка.
— Здорово! Я просто в центре давно не был. Немножко путешествовал по местах боевой славы — он снова, но теперь наигранно покашливает — Потратился, в общем.
— А ты повспоминай ещё. Что-нить путное найди в памяти, а? Вон, твой одноизмеренник мне выдал историю, закачаешься. Сам Стругацкий заценил, теперь у него в альманахе выйдет.
— Стругацкий?
— Ты что, не знаешь? — удивляюсь я.
— Да знаю конечно. Я просто замечтался сейчас. У нас, кто Стругацким истории рассказывал, на планете Райус сейчас живут, а не в центре. У них выплаты, что нейтрино в космосе, немеряно.
— Вот если вспомнишь что-нибудь хорошее, и твои выплаты вверх поползут.
— Идея! — мой четвероглазый гость подпрыгивает до потолка — А ты напиши всю правду. Напиши, что у всех фантастов контракты с Центром Заслуженных Пенсионеров Восьмидесяти Измерений. Что к каждому приходят старички облазившие свои миры вдоль и поперёк, и рассказывают о этих мирах, о своих приключениях в них, о своей истории. Ну, как? Отличная же идея. Напишешь?
Я отрицательно мотаю головой.
— Нет. Что ж я предатель что ли? Это же тогда все узнают, что фантасты не сами придумывают, а только записывают то, что уже случилось в других мирах. Ни за что!
Он печально пожимает плечами и махнув зелёной рукой, расстроенно уходит в другую комнату. Я ещё с минуту смотрю ему вслед и поворачиваюсь к монитору.
За спиной раздаётся хлопок. Всё, наконец-то он свалил в свой центр, и можно со спокойной душой порубиться в любимую игрушку. Я кладу руку на мышку, но играть расхотелось. В мою голову полезли всякие там мысли.
А ведь и в самом деле, всё-таки лучше когда выплаты, то бишь гонорары побольше. Почему бы и не написать правду? Предательство? Блин, да…
Я снова открываю ворд.
Ну не для себя ж я в конце концов, для него ведь стараюсь. Жалко мне этого четырёхглазого старичка из двенадцатого измерения, участника трёх Галактических войн, ведь совсем у него там, в их пенсионном центре выплаты маленькие.
Идущие на смерть
Журнал «Техника Молодёжи» # 11, 2009; журнал «Мир фантастики» # 83, июль 2010 (на диске)
Они посадили корабль возле громадной стены, окружавшей город серым кольцом. Стена была высокой, из тщательно обработанного и подогнанного друг к другу камня, и на вид просуществовала уже не одну тысячу лет. Местами поросшая каким-то мхом, местами выщербленная здешними ветрами, она
