магнитной кошкой на конце, и стены ущелья разочарованно поехали вниз.
– Для первого раза хорошо, – проворчал 20-Соз, встретив выжатого словно шкура 52-Тима. Несмотря на скупость похвалы, 20-Соз улыбался многозубым ртом. На его желтых клыках поблескивала слюна. – Не знаю, зачем мне нужен второй пилот, но за огневую установку я почти спокоен…
52-Тим, почувствовав неодолимый внутренний позыв, шагнул к провалу и склонился над ним. Из желудка хлынули непереваренные остатки огурчиков, а в легкие ворвался порыв пыльного ветра. Голова вдруг закружилась, и капрал уцепился за стальной трос лебедки. Так дурно он чувствовал себя только после первого учебного вылета, когда первый пилот заложил подряд несколько поворотов вокруг точки либрации, чтобы проверить вестибулярный аппарат новобранца. Но тогда, хвала хвостатым предкам, обошлось, а вот сейчас… «Вчерашний погремец», – брезгливо догадался 52-Тим и провел кончиком языка по передним рядам зубов, выталкивая куски пищи наружу.
20-Соз, нахмурившись, неожиданно отпустил его домой, и полдня капрал провалялся на кровати, повторяя теорию. А в 13:00 ему на терминал выслали план завтрашних учений, и 52-Тим нашел свое имя в паре с 20-Созом. Им предстояло биться с армадой автоматических целей, оборудованных полной магнитной защитой. Капрал проглядел список задач и нашел испытания новой поворотной системы турели, улучшенного распознавания подвижных целей и отклонения вектора тяги в форсажном режиме… И еще разная мелочь вроде проверки каких-то датчиков – все излагалось пунктиром и не вызывало опасения. «Где же… протонный распад, что ли?» – настороженно подумал 52-Тим. Вылет должен был состояться на двухместном учебно-боевом истребителе џ-67, не слишком современном (как помнил капрал из курса молодого пилота, прочитанного им на пограничной базе), но проверенном многими годами эксплуатации.
После ужина в комнату постучал 43-Гек. На этот раз в компании другого офицера, полноватого лейтенанта с выпуклыми бесцветными глазами. Из-за того, что незнакомец выщипал на бровях чешуйки, его лицо показалось капралу каким-то безжизненным, но почему-то хитрым.
– Скучаешь? – бодро спросил 43-Гек. – Давай с нами!
– У меня завтра учения… – 52-Тим вспомнил, как склонялся над пропастью, а огурчики скользкой вереницей сыпались из него, и решительно скрестил руки на животе.
– Да ладно! – надвинулся на него пухлый. – У всех учения.
– Мне уже 18-Ева звонила, тебя спрашивала – где, мол, тот отчаянный гуляка? – 43-Гек толкнул товарища локтем и широко ухмыльнулся, и оба офицера утробно взрыкнули в смехе. – Собирайся, отметишь первый день подготовки! Слышал, ты сегодня чуть в каньоне не грохнулся. Отметить бы надо второе рождение, брат, а то потом удачи не будет.
Однако 52-Тим призвал на помощь выдержку и молча отступил от двери. Ему удалось не допустить сомнение на лицо, иначе бы гости наверняка усилили бы натиск. А так 43-Гек пробурчал что-то полупрезрительное и кивнул разочарованному товарищу. Тот сделал движение языком, будто хотел сплюнуть на пол, но не сделал этого и хмуро вышел вслед за 43-Геком.
В паху у капрала заныло, а свежий отросток хвоста напрягся, дрожа, но он заставил себя выбросить 18 -Еву из головы и вернуться к плану учений.
На другой день база полигона выглядела так, словно ей угрожал вражеский флот: повсюду звучали малопонятные распоряжения, техники озабоченно сновали у своих механизмов, а их начальство рапортовало адмиралу о готовности всех вспомогательных служб к испытанию. Хоть в плане и не указывалось ничего необычного, 52-Тим по общему настрою, еще когда спешил из кафе к месту сбора, догадался об особенном характере сегодняшних учений. На этот раз его ждали в главном ангаре на глубине всего сотню метров от края разлома.
Капрал наделся, что для первого раза его оставят в запасе, но просчитался.
– К доктору! – скомандовал адмирал. Он смотрелся нервно и поминутно облизывал дрожащим языком передние зубы. Высшие офицеры полигона с плашками персональных компьютеров, ученые и техники – каждый изображал активность или внимательно всматривался в объект своего профессионального интереса. Повсюду виднелись стенды с контрольно-проверочной аппаратурой наземного обеспечения, шкафы с запчастями и детали бортовых систем, неказистая инженерная техника и даже спасательный модуль. Если даже пилот как-либо выпадет из кабины истребителя в чистом космосе, его непременно спасут…
52-Тим, отчего-то совсем не чувствуя тела, прошел за стеклянную перегородку с притулившейся сбоку эвакуационной капсулой на воздушной подушке. Улыбчивый медик наскоро осмотрел 52-Тима, купировал свежий отросток хвоста и снял томограмму. Экспресс-анализ крови и лимфы не выявил существенных отклонений, а на нервную дрожь пальцев капрала доктор попросту не обратил внимания.
– Успокойтесь, юноша, – ласково проговорил он и между прочим всадил в живот 52-Тима иглу, чтобы впрыснуть некую жидкость. – Никакой опасности вам не грозит, самый обычный вылет вторым пилотом.
5-Эф, нимало не приободрившись, покинул доброго медика, чтобы уступить место 20-Созу. Тот лишь кивнул, и капрал словно своими глазами увидел его натянутые нервы. Истребитель уже подогнали из бокса, и техники в последний раз прощупывали сканерами титановую обшивку в поисках микротрещин. Фыркнув, приземистый топливозаправщик стравил остатки ксенона в навесной бак и задом осторожно отъехал от хвостовой части машины, едва не зацепив жалом газовой трубы ее оперение. 52-Тим даже обиделся на такую ловкость водителя и вдруг почувствовал, что дрожь отступила, сменившись уверенностью. «Хуже, чем тогда, точно не будет», – решил он и шагнул вперед.
– Держись! – 03-Жак, глава службы взаимодействия, царапнул его по локтю. – Почему до сих пор без гермокостюма?
Все наблюдатели из командования и ученого корпуса успели рассредоточиться в тыльной части ангара, подальше от сопел истребителя. Помощники развернули прозрачное полотнище экрана, на котором кто-то тестировал систему позиционирования целей. Судя по количеству красных точек, их должно было накинуться на машину 52-Тима около двух десятков.
52-Тим увидел разложенные на полке у стены легкие скафандры защиты от вакуума и понял, что испытание предстоит серьезным. Или руководство просто принимает все меры предосторожности? Он быстро, экономя движения напялил костюм поверх комбинезона, так же поступил и лейтенант.
– Итак, задача ясна? – спросил 03-Жак у обоих пилотов. – Сначала предельно низкая мощность залпа, затем постепенно увеличиваете. Плазма должна попадать в цель, об этом напоминать не стоит? Имитация боевых условий, поэтому никаких ведущих команд, а реакция на врага – по обстановке.
– Зачем тут стоят медицинские средства развертывания и полевой лазарет? – вдруг спросил лейтенант.
– Приказ такой, ясно? Больше вопросов нет? – 03-Жак раздраженно кивнул и ушел к коллегам, а капрал вполголоса спросил:
– Мы ИПР испытываем?
– Тебе-то что за тревога? – сквозь зубы бросил 20-Соз и легко вспрыгнул на крыло џ-67-го. Только сейчас 52-Тим заметил, что брюхо машины выглядит как-то непривычно, будто в него втиснули нечто слишком габаритное. Кабина также оказалась неправильной – под ногами бугрилась шероховатая неровность, как будто неуместная.
– Слушай внимательно, – быстро и тихо заговорил лейтенант, оглянувшись через плечо и не надевая шлем. – Испытания нового оружия уже прошли, но только в стационарной обстановке. Мы же проверим его в реальной. Если автоматика перехватит управление огнем, блокируй ее на углах атаки больше 70 градусов и скорости крена от 100 градусов в секунду. Это крайне важно, не забудь в горячке…
Они расположились тандемом в кабине истребителя, стабилизирующие сопла выдвинулись по команде первого пилота и тихо загудели на холостом ходу. В наушниках 52-Тима пощелкала, компенсируя помехи двигателя, внутренняя связь, и начался быстрый опрос бортовых систем. Конечно, все они функционировали без отклонений. Слепое пятно главных ворот впереди прояснилось, поскольку оптика выровняла освещенности и наложила на него сетку абсолютных небесных координат.
– Старт, – буднично скомандовал диспетчер полета.
20-Соз подал на главное сопло холодную плазму низкой тяги, и машину вынесло по направляющим за пределы скального монолита. Не давая ей зарыться носом в ущелье, лейтенант рывком увеличил температуру ионов до 3 млн. градусов и поставил истребитель вертикально, тупой мордой к невидимым
