себе такие тайны.
Интересно, что вообще Аня думает о его личной жизни? Понимает ли, что у него бывают связи с женщинами? Валентин никогда не задумывался на эту тему. Может, и Аня об этом не думает? Но если она узнает, что он совратил ее несовершеннолетнюю подругу, это просто убьет ее, при ее-то взглядах.
Надо убедить себя, что Катя – картинка из модного журнала. На глянцевых девочек приятно смотреть, но никто не сходит по ним с ума.
И вообще – чего стоит мужчина, позволяющий руководить собой самым своим низким страстям?
…Последующие недели превратились для него в пытку. Он избегал ничего не подозревающую Катю, затворничал, отговариваясь то болями в ноге, то срочной работой. Но все равно слышал ее легкие быстрые шаги, жужжание миксера, стук дверей, представлял себе всю ее и чуть не плакал от вожделения и стыда. Какой позор! А что будет, когда Аня вернется? Неужели и в присутствии дочери он будет страстно желать ее подругу?
А Катя пребывала в полной безмятежности. Она старательно занималась хозяйством, и то, что Сумароков избегает ее общества, казалось ей вполне нормальным. Мало ли какие у него дела?
Он глядел из окна, как она, раздевшись до купальника, читает в шезлонге книгу.
«Как только Аня вернется, тут же вышибу ее из дому! – мрачно думал он. – Куда только смотрят ее родители? Бросили ребенка на мое попечение и рады! Неужели ни разу не задумались, с какой стати одинокий вдовец принимает в их доченьке такое участие? Удивительная беспечность! Разве они не видят, что Катя – настоящая секс-бомба? Да ее без охраны на улицу выводить нельзя!»
Но, яростно обвиняя Катю и ее родителей, Валентин понимал, что лжет самому себе. Во всем виноват только он, он один, и больше никто. Он вел с собой нескончаемые нравоучительные беседы.
Однажды у него даже мелькнула мысль – быстренько жениться на Ладе, уж она-то надежно защитит его от подобных страстей, – мелькнула и исчезла…
Валентин считал дни до возвращения дочери. К счастью, их оставалось уже немного.
Лада хлопотала над столом, придавая блюдам особый шик. Банкет по случаю первого сентября – это святое. А нынешний вообще особенный, потому что последний, ведь Аня идет в одиннадцатый класс…
Десять лет, десять праздников, исполненных надежд, томительно-сладкого ожидания новой жизни и – одновременно – горечи разочарования: вот, прошел еще один год, и что изменилось? Время летит неумолимо, ждешь-ждешь чудесных перемен, и вдруг оказывается, что прошел целый год, ничего не сбылось и надо начинать надеяться заново…
Как славно сидят они за столом: Лада, Валентин и Анечка с подружкой – настоящая семья! Неужели Валентин не хочет, чтоб так было каждый день?
Лада украдкой вздохнула. Сколько можно? Не пора ли уже ей самой объясниться с Валентином? Сказать: решай, да – да, нет – нет. Но за без малого двадцать лет ожидание чуда стало ее привычкой. Другие привыкают быть матерями семейства или трудоголиками, а она привыкла ждать счастья. Она умела это делать, как другие умеют готовить борщ или водить машину. Прожив столько лет бок о бок с несбывшейся любовью, Лада притерпелась и примирилась с ней.
Затрезвонил мобильник. «Неужели Валентин звонит сообщить, что праздник отменяется?» – испугалась Лада. Но это оказался профессор Колдунов.
– Ты дома? – спросил он напористо.
– Да.
– Не хочешь принять уставшего друга, дежурящего вторые сутки подряд?
От больницы, в которой работал Колдунов и где до сих пор трудилась на полставки она сама, до ее дома было пять минут ходу. В прежние времена сослуживцы часто забегали к ней пообедать или выпить чаю, но теперь, когда она проводила в клинике Розенберга целые дни до позднего вечера, ее навещал только Ян Александрович.
Она помедлила с ответом. Колдунов нарушит задуманную семейную атмосферу, но… Вдруг его присутствие послужит для Валентина катализатором? Может, он решит, что Ян ухаживает за ней, ведь на нем не написано, что у него пятеро детей.
– Приходи, – решительно сказала она. – Во сколько тебя ждать?
– Как прикажешь. Мне бы помыться и кофе выпить по-человечески, а то я с корабля на бал. Вчера сутки в академии провел, сегодня из больницы звонят: спасите-помогите, у нас дежурный хирург заболел, кроме вас, работать некому. Согласился, конечно, но тяжело уже такие марафоны выдерживать. Обход сделал, дай, думаю, тебе позвоню, вдруг ты дома – тогда напрошусь. Если что, сразу прибегу обратно.
– У меня сегодня Сумароковы в гостях.
– А, тогда извини.
– Нет-нет, приходи! В шесть часов все вместе сядем за стол, договорились?
– Ладушка, ты моя добрая фея!..
Зорким женским взглядом Лада сразу заметила, что Катя одета не так, как обычно. Слишком шикарно. Куртка стоила тысяч пятнадцать, не меньше, ярко-красные туфли и сумочка составляли вызывающе нарядный комплект.
«Откуда? – меланхолично подумала она. – Неужели Валентин изменил своим принципам?»
Он всегда оплачивал только те Катины расходы, которые были связаны с Аней, то есть путешествия и спорт. Однажды Лада намекнула, что неплохо бы слегка приодеть девочку, чтобы у нее не было повода завидовать более обеспеченной подруге, но Валентин резко ответил: у Кати есть собственные родители.
Может, они разбогатели? Это вряд ли. Лада бывала на родительских собраниях в Аниной школе, встречалась с Катиным отцом и была о нем очень невысокого мнения. Кажется, он даже не имел постоянной работы.
Но, случайно перехватив взгляд, которым Валентин проводил Катю, Лада поняла, что родители девочки тут ни при чем. Она похолодела. Этого не может быть! – оборвалось сердце.
Гости прошли в комнату. Лада жадно наблюдала за Сумароковым, надеясь убедиться, что ей показалось. Но ужасная догадка находила все больше подтверждений. Валентин так старательно не смотрел на девчонку, так избегал с ней даже мимолетных физических контактов!.. За столом Лада специально посадила Катю рядом с ним, и Валентин мгновенно пересел, неловко объявив, что хочет быть поближе к блюду с рыбными медальонами.
Неужели мечта и цель всей ее жизни Валентин Сумароков влюблен, и не в нее?! В сопливую девчонку, которой она, Лада, недавно завязывала бантики! Вот кто ее соперница! Как это унизительно, Господи!..
Да уж, история повторяется, первый раз она происходит в виде трагедии, второй – в виде фарса. Двадцать лет назад она была девушкой, безответно влюбленной в молодого человека, который предпочел ей другую. А сейчас… Кто действующие лица этой истории? Юная, но зубастая красотка, успешный бизнесмен, которого внезапно потянуло на клубничку, и она – ревнивая старая дева. Водевиль, да и только!..
С получасовым опозданием пришел Колдунов. Стратегия его была Ладе понятна – он не хотел маяться возле накрытого стола в ожидании других гостей.
Он был знаком только с Аней, и Лада быстренько познакомила его с остальными. Усевшись на свободное место рядом с Катей, Ян Александрович принялся энергично наполнять свою тарелку. Валентин налил ему вина, причем не стал тянуться к прибору Колдунова, как сделал бы раньше, а попросил того передать бокал. Этот штрих тоже был отнесен Ладой к разряду улик.
Потрясенная своим открытием, она не участвовала в застольном разговоре, а горько думала, что до Катиного совершеннолетия осталось каких-то полтора года. Продержится ли Валентин, или… Или у них уже все случилось? Она внимательно всмотрелась в красивое лицо девочки и ничего в нем не прочитала. А Аня? Она-то замечает, что происходит между ее отцом и подругой? Кажется, нет. Вон как весело она болтает с Колдуновым! А ведь если узнает, это станет для нее ужасным потрясением!
Господи, как тяжело осознавать, что вся твоя самоотверженная любовь, все заботы и хлопоты не стоят одного взгляда девчонки, у которой только и есть что смазливая мордашка да пресловутые «девяносто- шестьдесят-девяносто»!
Сейчас Ладе хотелось только одного – чтобы гости поскорее ушли и дали ей спокойно горевать о
