Слишком хорошо знала она, что такие — не возвращаются…
— Мотылек… — прошептала Дверинда, лаская губами любимое имя — Ты же сейчас уйдешь? Ты же приходил только ради мальчика…
Эльф улыбнулся.
— Ты такая же юная и красивая, как сорок лет назад, — сказал он — И тут уж ничего не поделаешь.
— Только ради мальчика? — беззвучно спросила она.
Он пожал плечами, странновато улыбнулся, отступил на шаг назад — и зависшие в воздухе портьеры сомкнулись за ним.
Все смотрели на дверь, за которой исчез седой эльф. Потом так же дружно все посмотрели на Дверинду. Она рвала в клочья одну из своих вуалей. Разорвав, щелкнула пальцами. Подлетела секретарша с диктофоном и шустро включила его.
— Королю Радужного острова — отказать! — негромко сказала фея — Великану из Трижды заколдованного леса — отказать! Повелителю рыб — отказать!
Она посмотрела в глаза Кении, — может, потому, что Ксения ближе всех стояла к ней.
— Да, вот именно так!… Да, вот такого… и такого, и старого, и седого, и в морщинах, все равно!… Только его, только его, понимаешь? Другого не будет! — и фея стремительно вылетела из гостиной.
— Другого не будет… — повторила Ксения.
— Скорее! — шепнула Ксении и боцману секретарша — Бежим за мальчиком! Сейчас она будет плакать… А потом, когда ей скажут, что вы его забрали, она недолго будет сердиться… Все-таки ее попросил об этом Мотылек!
— С вами, бабами, не соскучишься! — буркнул боцман, хватая за руку Ксению — Командира — и того с толку сбили! Такого мужика!
Они прибежали в дальнюю часть парка. Видимо, здесь он и кончался. За ручьем лежал цветущий луг, а по лугу шли, взявшись за руки, две фигурки.
— Это они, — сказала секретарша — Наша воспитанница, маленькая фея, и ваш мальчик. Сейчас они будут здесь!
Она помахала детям рукой. Не размыкая рук, они побежали, скрылись за пригорком, а потом сбежали с этого пригорка прямо к боцману, Ксении и секретарше.
— Это не он! — вскрикнула Ксения — Это не мой сын!
Перед ней стояли юноша и девушка — оба шестнадцатилетние, оба светловолосые и черноглазые.
Девушка была в белом платье, с цветами на груди и в волосах, юноша — в белом костюме пажа, с небольшим мечом в красных ножнах на поясе и с красным же рыцарским шлемом в руке. Шлем был полон свежих ягод.
Ксения узнала этот меч и этот шлем… Но узнать юношу она отказывалась!
— Мы опоздали! — горестно сказала секретарша. — Они выросли!
— Как это — выросли?! — возмутился боцман Гангрена — За одну ночь, что ли?
— Захотели — и выросли, — объяснила секретарша — Ведь для этого детям нужно просто очень захотеть. Но вы не бойтесь за него!
Ксения думала, что опять, неизвестно в который раз за эту ночь, заплачет. Но, видимо, слезы кончились. Сухими глазами она смотрела на своего Мишку, а Мишка на нее смотрел озадаченно, пытаясь вспомнить, где он видел эту растрепанную онемевшую женщину в длинном ободранном платье.
Девушка же вдруг подбежала к ней и обняла ее.
— Я, кажется, знаю, кто ты! — прошептала она. — Но если бы ты знала, как я его люблю!
— Иди, дочка, — решительно сказал боцман — И парня уведи. Давай, давай, нам тут разобраться надо.
Понимая, что вот сейчас начнутся рыдания, боцман обнял Ксению, уложил ее голову к себе на грудь и приготовился гладить по плечу.
Но Ксения решительно высвободилась из боцманский объятий.
— Мишка! Мишенька! — воскликнула она — Это же я! Ты посмотри — это же я!…
Юноша с немым вопросом взглянул на боцмана. Он решительно не узнавал… Боцман развел руками — и вдруг его осенило, как осеняло во всю эту безумную ночь!
— Прощения проси, дура! — рявкнул он — В ногах валяйся! Валяйся! Ведь бросит он тебя к чертям собачьим! Не признает, мимо пройдет! И боцман обратился к Мишке:
— Прости ее, парень! Она же не со зла. Она по глупости! И больше не будет.
— Да что она такого сделала? — изумленно спросил Мишка, все еще не узнавая Ксению.
— Я так понимаю, что бросила она тебя, растить-воспитывать не захотела, вот ты к феям м подался… Думаешь, у них теплее будет? Думаешь, приняли, одели-обули, в садик гулять выпустили — так они тебе и мать заменят? Человек ты, парень, а не этот, с крылушками! Вот ведь и командир от них к людям ушел! И ни на что он свой десант теперь не променяет! Человека люди должны растить. Ну, ошибаемся, ну, обижаем… Прости ее, слышишь?
И боцман Гангрена сжал кулаки. В ответ на это Мишка схватился за рукоять меча.
— Стой! — Ксения повисла на боцманской шее. — Не тронь его! Не смей!
Она резко отпихнула боцмана и загородила собой сына.
— Вот только тронь… — прошептала она, — вот только тронь!… Да, я дура, да, я растяпа, да, у меня руки не тем концом вставлены! Знаю, слышала! Но ты к нему пальцем не прикоснешься! Умру, понял? Умру! Сперва меня убей, а потом делай, что хочешь!
— Ну, ты чего, Ксюха, ты чего? — испуганно забормотал боцман — Уймись, глупая! Пошутил я!…
— Нет, не пошутил! Грозил ты ему, Вася! — Ксению колотила нервная дрожь. Сказались, видно, все ночные похождения.
— Ладно, разбирайтесь сами! — буркнул боцман, повернулся и пошел прочь. Но его в три прыжка догнал Мишка.
— Кто это? — спросил он, показывая шлемом на Ксению.
— Ее спрашивай.
— Я тебя спрашиваю! А она что-то странное говорит!
Боцман положил Мишке на плечи огромные ручищи.
— Отец тебе нужен, вот что… Бабье воспитание до добра не доведет… Ну, мать она тебе. Пришла вот за тобой. Забрать отсюда хочет. А ты никак ее признать не можешь…
— Мишенька… — теряя силы, позвала Ксения. — Ты же мой мальчик!… Ты же мой!…
— Мать? — Мишка испытующе посмотрел в глаза боцману Гангрене. — Она?…
— Ну! — твердо сказал боцман — Она… Иди, иди к ней… Видишь — на ногах не держится…
Мишка впервые посмотрел Ксении в глаза и с криком «Мама-а-а!» кинулся к ней.
Бежать было — несколько шагов. Но в объятиях Ксении оказался пятилетний мальчик в ситцевой пижамке. Она подхватила его на руки. И тут раздался детский плач.
В три ручья рыдала девочка, тоже лет пяти, в белом платьице, вся в цветах.
— Ничего себе! — изумился боцман.
— Расколдовались! — прошептала фея-секретарша. И вдруг снялась с места и, хлопая непослушными крыльями, улетела.
— Докладывать понеслась, — объяснил боцман — Пошли отсюда, Ксюха.
И взял девочку за руку.
— Ты чего? — указывая глазами на маленькую фею, спросила Ксения.
— Не оставлять же! Раз у них такая любовь! Ничего, воспитаем… Пошли, нам на землю выбраться надо, ту калитку найти, через которую сюда попали. Оттуда — на корабль, а с корабля нас домой перебросят.
Домой? — Ксения отошла подальше от боцмана — Это куда еще — домой? Ты что — из десанта уйдешь?
— Не пустят меня больше в десант, — объяснил боцман — Я же там и так жил контрабандно. Пора
