Так они и стояли, долго, неподвижно, девочка и пес. Собаки чуют, когда их боятся. И этот пес тоже, наверно, чувствовал, что девочка смертельно испугана.
«Ну, — в душе молила Нина. — Ну, песик, не стой же, иди себе, гуляй...»
Но пес не уходил и, казалось, готов так стоять вечно. Внутри у него по-прежнему урчало, словно там работал мотор.
Собрав все свое мужество, Нина сделала шаг. Но пес сразу же ощерился, так ляскнув огромными желтыми, будто прокуренными, клыками, что девочка тотчас остановилась.
И опять они долго стояли неподвижно.
«Еще залает, — подумала Нина, — выдаст...»
Она тихонько сняла торбу, под неотрывным, внимательным взглядом пса развязала ее. Эх, кусочек бы мяса! Или кость!.. Но в торбе лишь хлебные корки. Нина бросила одну, какая побольше, псу. Он обнюхал, но есть не стал.
«Так, — сказала себе Нина. — Так. Сколько же можно еще тут стоять?».
Решила: «Сосчитаю до пяти и пойду». Медленно стала считать. Но, когда прошептала «пять», пес вдруг так грозно фыркнул, что Нина замерла.
«Снова», — приказала она себе.
Досчитала до пяти и тут же, чтобы, чего доброго, не передумать, пошла. Сердце у нее колотилось часто и прерывисто. Но она все же шла.
Пес неслышно ступал за ней.
«Не оборачивайся, — велела себе Нина. — Пусть он не воображает...»
А оглянуться так хотелось! Может быть, пес приготовился прыгнуть? Укусить? Но она шла и шла.
«Вон у той березы, ладно, оглянусь», — решила она.
Дошла до березы, осторожно посмотрела через плечо. Нет! Пса нет! Она повернулась всем телом, все еще не веря. Неужели?!
Пес исчез.
Нина повеселела, быстро зашагала. Только сейчас почувствовала, как замерзла. Тайком, где прячась в кустах, где перебегая от дерева к дереву, обошла вокруг Гор. К сожалению, больше ничего важного не обнаружила.
«Маловато. Придется зайти в самую деревню. Остановят? Ну и что? Побираюсь — и весь сказ. Зато все-все высмотрю».
Вышла на дорогу, не торопясь прошла мимо часового. Он поглядел на девочку, но ничего не сказал.
Медленно брела Нина по деревне. Краешками глаз все замечала. Ого! Вот у штаба — миномет. Она раньше не видела его. А вот в этом доме под железной крышей, наверно, живут офицеры. Вон трое их вошло. Оттуда доносится вкусный запах, денщик у крыльца, закатав рукава, щиплет курицу; слышны звуки губной гармошки.
Чтобы задержаться тут, осмотреться, Нина постучалась в соседнюю избу, попросила хлебца. А сама все глядела на дом с железной крышей.
Хозяйка — сердитая старуха — сунула ей картофелину.
И тут у Нины вдруг мелькнула хитрая мысль. — Бабушка, — жалобно сказала Нина. — Пусти чуток погреться, совсем зазябла...
— Ладно уж, — не слишком приветливо отозвалась старуха.
Нина шагнула в избу. Сразу обдало теплом и запахом щей. Постояла у печи, потом прошла к окошку.
Вот это — НП! Наблюдательный пункт — другого такого не сыщешь! Слева через дорогу штаб. Да, теперь Нина уже не сомневалась — это штаб. Вон вылез из машины и по-хозяйски нетерпеливо прошел внутрь высокий, костлявый офицер в шинели с меховым воротником. Часовой сразу вытянулся. Видно, важная птица.
Вот на полном газу подлетел к крыльцу мотоциклист и, показав пакет часовому, чуть не бегом вскочил в дом.
А это что? Прямо напротив — тот большой сарай, который Нина видела из кустарника. И тоже часовой. К сараю подъехал грузовик. Солдаты что-то сгружают. Но что — Нине не разобрать.
— Чегой-то все коло оконца трешься? — прошамкала, входя из сеней, старуха. — У печи-то теплей...
Пришлось отойти от окна. Но, едва старуха вышла из комнаты, девочка снова бросилась к своему НП. Солдаты все еще разгружают машину. Ого! Да это снаряды! Честное слово, снаряды. А вот и орудие — из-за угла торчит короткий ствол.
«Так, — обрадовалась Нина. — Значит, тут у них вроде бы арсенал!»
Она продолжала внимательно оглядывать улицу. А это что? Под навесом, где раньше был колхозный гараж, стояли две металлические бочки. И около них — тоже часовой.
«Горючее, — догадалась Нина. — Как хорошо, что я зашла в дом. А теперь — быстрее обратно!»
Она поблагодарила сердитую старуху — та лишь рукой махнула — и, стараясь не спешить, зашагала вниз, под гору. По дороге считала, сколько встречает солдат.
Остановили ее лишь один раз. Снова соврала про тетку. Отпустили.
Дойдя до реки, Нина повернула и покинула деревню. Теперь быстрее! Быстрее к Батову!..
...Под вечер она уже была в партизанском отряде. Батов расспрашивал подробно, дотошно. Потирал подбородок и повторял:
— Умница, дочка!
Когда Нина сказала, что рискнула войти в деревню, Батов неодобрительно крякнул, но, услышав про снаряды и бочки с бензином, обрадовался.
Обо всем рассказала Нина, только о встрече с черным псом умолчала. Еще засмеет Батов: разведчица, а собак боится!
...Ночью Нину разбудили. В темноте бесшумно собирался отряд. Шли пешими. Только двое саней — на них пулеметы.
Когда до Гор оставалось всего с километр, Батов подозвал двух своих помощников, коротко шепотом повторил распоряжения. Отряд распался на три группы. Нине Батов велел быть возле него.
...Леском они подобрались к самой вершине холма. Залегли. Было тихо. Темно. Только на холме, в деревне, светились окна в одном доме.
— Штаб, — шепнула Нина. Батов кивнул.
В тишине прошло еще несколько минут.
«Чего он ждет? — беспокоилась девочка. — А вдруг собаки залают?»
Батов по-прежнему недвижимо лежал на снегу. Возле с пулеметом приткнулся Степан. Где-то рядом, невидимые в темноте, схоронились бойцы.
И вдруг!..
Вдруг раздался взрыв и разом полыхнуло пламя. В ночи оно казалось особенно ярким. Высокие огненные языки метались по ветру, как огромный коптящий факел. Сразу стало светло.
«Бочки... Бензин...» — мелькнуло у Нины.
И тотчас грохнули разрывы гранат. Рядом с Ниной натужно залился пулемет.
Что началось в деревне!
Немцы, полуодетые, выскакивали из домов. Суетясь, бежали куда-то и тотчас падали, срезанные пулеметными струями. Из дома с железной крышей выбежали несколько офицеров; они что-то кричали, били из автоматов наугад, в темноту.
Вспыхнул штаб. Вся вершина холма теперь была как на ладони. Нина видела — трое немцев бросились к миномету. Но тотчас по ним полоснул пулемет.
— Так, так! — возбужденно шептала Нина. — Это вам за отца! За Ленинград! За отца! За мою школу!
— Лежи! — крикнул ей Батов и «Вскочил на ноги. — За мной!
