В. Медведев так прокомментировал итоги референдума на Украине:
«Шок от итогов референдума и выборов на Украине. Даже Крым, не говоря о Юге и Востоке и тем более Западе, проголосовал за независимость республики. Говорят, что избиратели были поставлены в трудное положение самим вопросом: «Вы за или против акта Верховного Совета о независимости республики?» Может, это и так. Но главное, по-моему, в другом: на Украине не хотят быть «под Москвой» с ее полной неразберихой и угрозой диктатуры. К тому же и потребительский рынок на Украине не так сильно расстроен, как в России. Теперь весь вопрос — как поведет себя Кравчук, а это во многом зависит от Ельцина. Ведь и другие республики объявили о независимости, но не хотят выходить из Союза. Как будет с Украиной? Ельцин сразу же признал независимость Украины и выступил за установление дипотношений с ней. Об этом объявили и некоторые зарубежные государства»[491].
Не сложно ответить на вопрос «…как поведет себя Кравчук?» Он поведет себя согласно сценарию, заранее разработанному совместно с Б. Ельциным и одобренному в Вашингтоне. Третьего декабря Кравчук уже докладывал Дж. Бушу об итогах референдума. Он сообщил Президенту США о своей беседе с Ельциным, который сказал, что после обнародования официальных данных о референдуме Россия признает Украину как независимое государство. Кравчук информировал Буша и о том, что Ельцин и глава парламента Беларуси Шушкевич в ближайшую субботу встретятся в Минске для обсуждения внутренних и внешних вопросов политики возглавляемых ими государств[492]. Хотя Кравчук говорит о встрече в Минске Шушкевича и Ельцина, однако Дж, Буш знает уже, что это будет трехсторонняя встреча, что следует из его воспоминаний:
«1 декабря украинцы подавляющим большинством голосов — в 90% — поддержали независимость, и Кравчук был избран 62% голосов. Я позвонил 3 декабря и поздравил его. Он сказал, что Ельцин уже звонил ему и подтвердил, что Россия признает Украину. 8 декабря должна будет состояться их встреча для координации политики — как и говорил Ельцин…»[493]
4 декабря в «Советской Белоруссии» опубликовано интервью В. Ф. Кебича, в котором, в частности, говорится, что приезд Б. Ельцина в Минск должен был состояться 29 ноября. Однако Президент России попросил перенести визит на начало декабря.
5 декабря Президент Украины Л. М. Кравчук приведен к присяге. Принято «Послание к парламентам и народам всех стран» Верховного Совета Украины. В нем говорилось, в частности, что Договор 1922 года утратил свою силу.
По одной из версий встреча «зубров» в Беловежской Пуще тщательно готовилась ближайшими помощниками российского и украинского президента. Так, А. С. Грачев писал: «…Не полагаясь больше на заочное взаимопонимание, установили между собой прямой контакт неофициальные штабы российского и украинского президентов. Кравчуку дали понять: сразу после его победы на референдуме Россия поддержит его толкование результатов как вотум на выход из Союза и, в свою очередь, воспользуется украинской позицией, чтобы окончательно заблокировать новоогаревские договоренности…
Поскольку же для российского руководства главной ставкой в этой партии была голова (и кремлевский кабинет) союзного президента — никакая цена на этом аукционе не могла показаться ему слишком высокой»[494].
Итак, демарш Украины против Союза послужил для Б. Ельцина убедительным аргументом, в свою очередь, «отложиться» от всех ранее согласованных с ним договоренностей относительно Новоогаревского Договора: «1 декабря на Украине состоялся референдум, на котором народ республики единодушно проголосовал за свою независимость. Затем Леонид Кравчук однозначно заявил, что его страна не будет участвовать в Новоогаревских договоренностях. Это была уже окончательная жирная точка в длинной истории горбачевской политики спасти разваливающийся Советский Союз.
Надо было искать другой путь»[495].
В каком-то смысле Ельцин был прав. Горбачев действительно завел ситуацию в тупик, из которой он не мог найти выхода. «Выход» нашли другие — «беловежские зубры».
Зададимся вопросами: чего хотел Ельцин? Самодержавной власти? Безусловно! Но хотел ли он распада страны? Вопрос посложнее. Но в создавшихся условиях, когда путь к самодержавию лежал через труп (естественно, политический) Горбачева, и на этот вопрос необходимо дать утвердительный ответ, хотя, как мы видели, он предпринимал некоторые попытки сохранить единство страны. Объективно он был втянут в процесс, ведущий к развалу страны. Слишком много у него было «советчиков», которым было наплевать на судьбы Родины.
«При всей очевидной зловредности, высокообразованные демократы из свиты президента России должны сесть на скамью подсудимых в суде истории где-то с краешку как наводчики и подстрекатели. Тем не менее подобная квалификация вины не принижает их роли в механике распада Советского Союза — именно они были генераторами разрушительной идеи»[496].
Бытует мнение, что беловежская встреча готовилась в глубокой тайне и Горбачев узнал об этом «пост фактум». По замыслу обсуждаемых вопросов это так, но формально Горбачеву все было известно заранее и у него была возможность предотвратить трагический сговор в Вискулях. Перед поездкой в Минск Ельцин встретился с Горбачевым и сказал, что цель его визита в Белоруссию — двусторонние российско- белорусские переговоры. Порознь они сообщили прессе, что «не мыслят Союза без Украины», при этом Ельцин сказал, что «надо будет все сделать, чтобы убедить украинцев присоединиться к Союзному договору». Правда, сделал оговорку, которая тогда не привлекла особого внимания: «Если этого не получится, надо будет подумать о других вариантах».
Не заблуждался о цели визита Ельцина в Белоруссию и Горбачев:
«…Я уже понимал, что Президент России хитрит, тянет время: значит, у него есть другой план. Поэтому я перед самой встречей в Минске прямо спросил его: с чем он едет? Мой подход: есть проект Договора, Украина может присоединиться ко всем его статьям или к части из них. Ельцин… сказал, что может встать вопрос о союзе славянских республик. Я заявил, что, на мой взгляд, это неприемлемо. И разговор мы должны продолжить в Москве на встрече президентов с участием руководителей Украины.
Тогда я подумал, что сепаратистская позиция руководства Украины — это «подарок» для Ельцина: в России не поддержат президента, выступающего против Союза. Недовольство россиян центром вовсе не означает отказ от Союза. Особая же позиция руководства Украины — спасательный круг для тех в Российской Федерации, кто против сохранения Союза… Как я убедился, Ельцин не склонен был обсуждать вопрос по существу, да ему, собственно, нечего было сказать. И потому твердил, задавая мне один и тот же вопрос а вот Украина — вы гарантируете, что она будет в этом Договоре? Да, нажимал я на Ельцина, Украину можно вовлечь в договорный процесс, и главное тут в том, чтобы Российская Федерация первой обсудила и подписала Договор. И тогда Украина будет искать свое место. Никуда она не денется, если восемь республик подпишут.
Когда же я узнал, что в Минск поехали Бурбулис и Шахрай, мне все стало ясно. Бурбулис в свое время написал записку, она «гуляла» по столам у многих, хотя и под грифом «строго конфиденциально». В чем смысл этой записки? В том, мол, что Россия потеряла уже половину из того, что она выиграла после августовского путча, хитрый Горбачев плетет сети, реанимирует старый центр, и его будут поддерживать республики. Все это невыгодно России, и это надо остановить, прервать. План Явлинского — это, мол, сильный центр и т. п. Российский план состоит в другом: независимые республики и государства и некое образование для «бракоразводных» процессов. Не для того, чтобы сотрудничать, а для того, чтобы независимость превратилась в отделение»[497].
Насчет Бурбулиса рассуждения Горбачева в самую точку. Это был действительно «серый кардинал» Беловежской Пущи. Он и сам откровенно об этом говорил и писал в последствии. Никита Моисеев вспоминает: «В марте 1992 года было узкое совещание у Г. Э. Бурбулиса. Я уже не помню, по какому поводу, но зашел разговор о смысле Беловежской традиции. Геннадий Эдуардович начал было объяснять, что разрушение Советского Союза — это хорошо. Но вдруг остановился, воздел руки к небу и сказал: «Да неужели вы не понимаете, что теперь над нами уже никого нет!» Может быть — в этом и состояла истинная причина, — ведь Бурбулис был тогда вторым лицом в государстве!»[498]
Выступая на заседании клуба «Свободное слово» 17 февраля 1995 года во время дискуссии на тему: «Чем Россия лучше СССР: можно ли обмануть историю?», Г. Э. Бурбулис пафосно пытался «обмануть историю»:
