Ближе к вечеру Апулук и Наруа взяли Лейва за руки и повели к пещерам, где он должен был скрываться. Они натаскали Вереска и травы в самую большую пещеру, устроили ложе, на котором он мог спать, и перенесли конину в пещеру, чтобы ее не утащили дикие звери.
Поздно вечером они ушли в стойбище. И хотя за этот день Лейв выучил всего четыре слова из их языка — огонь, голод, да и нет, им казалось, что они знают его уже давно.
Признание
Почти все лето Лейв прожил в своей пещере. Наруа и Апулук приходили к нему, когда были свободны. Они принесли ему каменную лампу[5], в которой горел жир, на ней Лейв мог обжаривать себе мясо, она же должна была согревать его по ночам.
Лейв питался не только кониной. У берега он ловил рыбу — подкаменщиков и полярную треску, собирал птичьи яйца и ягоды, а брат с сестрой приносили ему лакомые кусочки из котла своей матери.
Но когда Апулук уходил с отцом на охоту, а Наруа помогала по хозяйству, время для Лейва тянулось медленно. Зато оно летело, как молния, когда его новые друзья были с ним.
За эти месяцы Лейв настолько овладел языком инуитов, что уже мог общаться с Апулуком и Наруа. Их язык казался ему легким, хотя некоторые слова были очень длинные. Апулук забраковал его одежду, изрядно обветшавшую, да и холодную Для жизни в пещере. Вместо нее он принес Лейву свои штаны и анорак[6], сшитые из тюленьей шкуры. А Наруа сшила ему камики[7] и варежки, у которых большой палец был и с верхней стороны и с нижней, что было очень практично, когда требовалось их быстро надеть.
Но вот перелетные птицы потянулись на юг, и тогда Наруа с Апулуком привели своего чужеземного друга в стойбище. Его приход вызвал переполох. Дети, игравшие между палатками, при виде Лейва в страхе разбежались. Они решили, что он — дух, явившийся из моря, только в человеческом платье.
Апулук провел Лейва в палатку своего отца. Вскоре туда сбежались обитатели других палаток: им не терпелось посмотреть на странного гостя.
— Когда мы его нашли, он плыл привязанный к большому куску дерева, — объяснил Апулук. — Мы вытащили его на берег и прятали в пещере, пока он не стал немного понимать человеческий язык.
Отец Апулука внимательно оглядел Лейва. Потом несколько раз кивнул, но ничего не сказал. А вот старый шаман Шили сильно разволновался.
— Что вы наделали! Что вы наделали! Неужели не понимаете, что навлекли несчастье на всех нас? Это страшный дух, он только одет, как человек.
— Это мы принесли ему нашу одежду, — ответил Апулук. — Я отдал ему свои штаны и анорак, а Наруа сшила камики.
— Молчи, мальчишка! — прикрикнул на него Шили и повернулся к охотникам. — Этот дух — помощник злых людей, — он показал на Лейва, — его прислали сюда, чтобы он отомстил, по я еще не знаю за что.
Тогда заговорил Лейв:
— Никто меня к вам не посылал. Я приплыл из страны, которая называется Исландия. Она очень похожа на вашу. И я никому не желаю зла.
Он перевел взгляд с Шили на Апулука и Наруа.
— Это мои брат и сестра, — тихо проговорил он.
Отец Апулука улыбнулся. Лейв неправильно выговаривал эскимосские слова, и многие эскимосы начали смеяться. Потом отец Апулука сказал:
— Ты выглядишь совсем как мы, но все-таки ты другой. — Он подошел к Лейву и будто обнюхал его. — Хотя пахнет от тебя, как от человека.
— Он с того страшного судна, что плавает вдоль берега и ловит людей, а потом пожирает их! — воскликнул старый Шили. — Разве вы не слышали о разрубленном человеке из рода Катлы?
Он выскочил вперед и заплясал перед Лейвом.
— Убейте его! Убейте его! — кричал он.
Несколько охотников, веривших каждому слову шамана, схватили копья. Один из них нацелился копьем в голову Лейва.
Лейв все понял, он взялся за рукоятку ножа, который носил на поясе, и твердо посмотрел в глаза охотнику. Потом опустил руку.
— Нет, — сказал он, — между нами не должно быть крови, как между моим отцом и Торстейном.
В это время вперед вышла старая женщина. Это была бабушка Апулука и Наруа. Она показала на охотника с копьем и насмешливо проговорила:
— Ага, вот он, настоящий великий охотник! Почуял знатную дичь. Смотрите, ноздри у него дрожат, как нос у песца, почуявшего дохлого зайца. Смотрите все, какой среди нас есть храбрец. Теперь мы, женщины и дети, можем чувствовать себя в безопасности. Этот храбрый охотник готов убить даже беззащитного ребенка, который ему ничего не сделал!
Люди в палатке невольно улыбнулись словам старой женщины. А она продолжала:
— Ай-ай-ай! — Она покачала головой. — Старый Шили теперь видит только то, что уже видели до него. Он больше не может отличить злого духа от мальчика из чужой страны. Но ведь он уже такой старый, что ему давно бы пора уйти во льды, как обычно уходят все порядочные люди [8].
Отец Апулука засмеялся.
— Ты права, — сказал он. — Это не дух, а человек. Мои дети долго прятали его в пещере, потому что боялись, что мы его убьем. Ну и что, разве он причинил им зло? Разве он не говорит немножко на языке людей? Разве мы забыли, что должны оказывать гостеприимство тем, кто к нам приходит?
Он подошел к Лейву и положил руку ему на плечо.
— Раз ты назвал Апулука и Наруа своими братом и сестрой, я называю тебя своим сыном!
Он оглядел всех, переводя взгляд с одного на другого.
— Это мой сын! — громко сказал он. — Его мне послала Матушка Море, которая повелевает всеми морскими животными.
Лейв переглянулся с Наруа и Апулуком, они улыбались и кивали ему. Он не все понял из того, что сказал их отец, но по их лицам видел, что эта небольшая эскимосская община признала и приняла его.
Трое друзей
