— Поехал домой. А там меня поджидала команда боевиков, и тут я понял, что «Пятерка» меня сдала. Я уложил двоих из них, выскочил в окно и понесся как бешеный в аэропорт Олдергрув. Через час я уже летел в Англию. А на следующее утро закрыл счет, на который МИ-5 все эти годы перечисляла мне деньги, и начал обзаводиться новой личностью.
— С МИ-5 ты не связывался?
— Шутишь? Если бы я с ними связался, они подбросили бы мои координаты ИРА. И так уж через неделю после моего исчезновения республиканцы спали и видели, как бы меня изловить. Нет, «Пятерке» я, живой и засвеченный, был не нужен — заговори я, им всем пришел бы конец.
— Но почему же, как ты думаешь, в Лондоне игнорировали все твои предупреждения и допустили гибель Вина, Бледсо и всех остальных?
— Долгое время я думал, что меня попросту не хотят подвергать риску. Начни «Пятерка» принимать меры после моих предупреждений, меня пришлось бы отозвать, а так я оставался их человеком в ИРА, оправданием их бюджета. Но потом я наконец все понял: существует еще один британский крот. Агент, который проработал в ИРА не годы, а десятилетия. Человек, вместо которого «Пятерка» могла в случае чего подставить меня. — На миг он умолк. — Барри Фенн еще за несколько лет до того рассказывал мне о возникших в верхних эшелонах ИРА подозрениях. В то время я услышал всего лишь относящиеся ко мне слова: «подозрения», «ИРА», «британский агент». Я и не подумал задать себе вопрос: «Откуда Барри Фенну известно, что думает верхушка ИРА? Мне это неизвестно, так откуда ж известно ему?»
Кто-то был у них в ИРА все это время. Кто-то на самом верху, насколько я понимаю. И на случай, если на этого человека падет хоть тень подозрения, нужна была приманка, ложная цель. Агент, которого можно сдать, доказав, что именно через него шла утечка информации.
Алекс покачал головой.
— И на сцену выходит Дозорный, — пробормотал он.
— Мои поздравления! — сказала Доун Гардинг. — Похоже, ты наконец во всем разобрался.
Она стояла немного выше по склону, ее полицейский «вальтер» был нацелен Алексу в лоб. Доун привела с собой подкрепление — одетого в свободную куртку мужчину с пустым лицом, вооруженного пистолетом-пулеметом.
Если бы они увидели Миана мертвым, понял Алекс, проблем бы не было. А вот при живом Миане и Алексе, знающем правду о Дозорном, положение становится безнадежным. Один взгляд на Доун, в ее полные ледяной решимости глаза, сказал Алексу: Доун скорее убьет его, чем рискнет тем, что он кому- нибудь что-нибудь расскажет. Единственная ночь, проведенная с Алексом в постели, — а это, в сущности, все, что их связывало, — ничего для нее не значит.
Они с напарником убьют их обоих и предоставят заниматься трупами команде чистильщиков. Одно можно сказать наверняка: трупов не найдут никогда. Хорошо, с этим ясно, тем не менее «глок» все еще у него в руке. И «браунинг» Миана тоже при нем.
— Почему это животное до сих пор живо? — Доун с презрением взглянула на Миана.
— Мне не хотелось лишних хлопот, — холодно ответил Алекс. — Не думаю, что ему удастся сильно состариться.
— Ты идиот! — выпалила Доун. — Ты самонадеянный идиот, Алекс! Почему ты не сделал того, о чем тебя просили? Разве ты не понимаешь, что вынуждаешь меня…
Алекс ее уже не слушал. «Глок» он держал в правой руке, а левая, скрытая курткой, медленно вытаскивала «браунинг» Миана из-за поясного ремня. Единственный его шанс избежать смерти — довериться Миану. Человек этот был на две трети сумасшедшим и на одну — блестящим солдатом, это понятно, однако… «Браунинг», уже освобожденный из-под ремня, отяжелил руку Алекса.
— А он? — Алекс указал на бесстрастного Миана. — Ты можешь хотя бы представить себе, что вынуждали его делать ваши люди? Пытать и убивать британских агентов? Смотреть, как изготовленные им бомбы разрывают на куски женщин и детей?
Алекс задавал эти вопросы с единственной целью, чтобы получить возможность повернуться к бывшему агенту разведки. Поймав его взгляд, Алекс опустил глаза и, тут же подняв их, увидел, что лицо Миана дрогнуло — тот понял.
Алекс резко перекатился, ударившись раненой спиной в гранитную поверхность скалы, и воздух вокруг него разорвали визжащие пули, выпущенные из МП-5. Первые выстрелы напарник Доун сделал с бедра, и, уже нажимая на курок «глока», Алекс увидел знакомое движение поднимающейся руки с зажатым в ней оружием.
Напарник успел прикрыть, прицеливаясь, левый глаз, но тут две девятимиллиметровые пули из «глока» ударили его в подбородок.
Миан тоже выстрелил, и его пуля попала прямо в середину груди Доун. Она упала на колени, «вальтер» выпал из ее руки, а Миан инстинктивно собрался дважды выстрелить ей в голову.
Алекс знаком велел ему не стрелять и вскарабкался по склону к девушке.
— Доун? — тихо произнес он, ставя «вальтер» на предохранитель и засовывая его в карман. — Ты меня слышишь?
Но Доун Гардинг уже умирала. Во рту у нее пузырилась насыщенная кислородом, бьющая из легких кровь.
— Доун? — повторил Алекс, нащупав у нее под футболкой засасывающее воздух отверстие и прикрыв его большим пальцем. — Доун!
Она приподняла голову и сумела криво улыбнуться, показав окровавленные зубы.
— Скажи Анджеле… — начала она. — Скажи ей, я…
Слезы текли у нее по щекам. Потом кровь хлынула изо рта на грудь, и голова Доун откинулась назад — она была мертва.
Алекс полой куртки протер «глок» и вложил его в несопротивляющуюся ладонь Доун. Потом взял у Миана «браунинг» — тот отдал пистолет без колебаний, — протер и его и вложил в правую руку напарника Доун. Хорошей проверки этот сценарий не выдержит, однако любое расследование приведет полицию прямиком к МИ-5, после чего дело навсегда исчезнет из официальных реестров.
Алекс повернулся к Миану:
— Спасибо.
Призрак улыбки тронул бледное лицо Миана.
— А из нас с тобой получилась бы неплохая команда, — сказал он.
— Вероятно, — без всякого выражения откликнулся Алекс. — Ты сильно ранен?
— Разве есть какая-нибудь разница?
Алекс не ответил. Подняв МП-5, валявшийся рядом с трупом агента МИ-5, он обшарил карманы покойника в поисках запасных магазинов.
И наконец повернулся к Миану:
— Как по-твоему, ты сможешь вести мотоцикл?
Окна читален клуба «Карлтон» выходили на Сент-Джеймс-стрит. Читален было четыре. Стены их были целиком заняты книжными полками. В той, что носила четвертый номер, большинство книг представляло собой переплетенные в синюю кожу протоколы заседаний членов клуба.
После событий на Пен-и-Ван прошло две недели. В тот день Алекс, отойдя на километр от разбитого БМВ, украл стоявшую у горного приюта туристов обшарпанную «фиесту», доехал до Лондона, где под чужим именем поселился в окраинном отеле, удобном тем, что прямо в нем можно было поесть, и провел последующие дни, ожидая, когда заживут раны, и обдумывая свой следующий ход. В Центральном Лондоне он побывал только один раз — съездил подземкой на Оксфорд-Серкус, чтобы снять в банкомате деньги со счета, и уже через час вернулся в отель. В поезде подземки он прочитал в «Дейли телеграф» подробный отчет о «закончившемся трагедией свидании государственных служащих» в тени Черных гор.
Рана от пули, пропоровшей Алексу спину, была болезненной, но не требовала особого медицинского ухода. Ножевые порезы, с которых Алекс снял наконец швы, стали почти незаметны. На тринадцатый день проживания в отеле он позвонил в МИ-5.
Входя в четвертую читальню клуба «Карлтон», Алекс услышал, как часы в библиотеке пробили одиннадцать. Анджела Фенвик, сидевшая за столом лицом к окну, встала и протянула ему руку.
