Молли растерянно переводила взгляд с одного на другого.
– Я хочу выпить, – сказал Корделл Роджерс.
– Через неделю ты смог бы купить себе сколько угодно виски. – Батлз отодвинул стул и встал. – Делай что хочешь, а я завтра же отправляюсь в Ногалес. – Он улыбнулся девушке и вышел.
На следующее утро Джефф Батлз не появился на прииске. Шли дни, и Молли надеялась, что он исчез навсегда. Но однажды дождливым вечером он вновь нагрянул в их ветхую лачужку. Вошел как хозяин, сбросил с плеча тяжелые, забрызганные дождем седельные сумки и вывалил на стол содержимое: золото, серебро и купюры. Молли и Корделл Роджерс разинули рты от изумления.
Напоследок Батлз извлек из сумки непочатую бутылку виски «Олд Кроу» и полдюжины кубинских сигар.
– Никто не пострадал. Здесь больше денег, чем ты смог бы заработать за десять лет в Бонита-Хой. – Он осклабился. – Выпей и покури, полковник. Мы опять стали южанами.
В следующий раз, когда Батлз уехал на север, Корделл Роджерс составил ему компанию. Молли не сердилась на отца за то, что он решил совершить налет на почтовую карету, идущую из Эль-Пасо в Юму.
Но ей было досадно, что она не может поехать с ним. Девушек на такие дела с собой не берут.
С первого же рейда на север Корделл Роджерс возглавил банду. Ему подчинялись все: Джеффри Батлз, тихий, в летах Уилл Хардмен, заядлый спорщик Стивен Эндрюс и Петти. Они охотно выполняли приказы Роджерса.
Банда получала хороший доход. Она грабила поезда, банки, почтовые кареты. Корделла Роджерса недолго мучила совесть. Он наконец-то почувствовал себя человеком, когда впервые вошел в свою лачужку и выложил на стол перед ошеломленной дочерью несколько тысяч долларов.
Так прошло три года. Последние два года они с Молли жили в огромной асиенде на севере Мексики, всего в пятнадцати милях от американской границы. По слухам, этот тридцатикомнатный дворец был возведен конкистадорами на золото, полученное от испанской короны.
Корделл Роджерс жил в роскоши. Его особняк был полон слуг, красавица дочка находилась под надежной охраной. Тех денег, что он «заработал», хватило бы на пять жизней.
Стоит ли говорить о том, что он не испытывал недостатка в виски. И не отказывал себе в своем любимом напитке.
Роджерс и его люди круто знали свое дело. И прославились на весь Техас и юго-запад. За их поимку обещали крупную награду, особенно за Джеффри Батлза. Уроженец Сан-Антонио, известный под кличкой Техасский Малыш, стал почти легендой. О нем говорили шепотом, и Батлза распирало от гордости.
Одним словом, ни Корделл Роджерс, ни Джеффри Батлз на жизнь не жаловались. Чего не скажешь о Молли.
В день своего восемнадцатилетия она бродила по роскошной асиенде и чувствовала себя такой же несчастной, как тогда, в лачужке Эрмосильо. Здесь у нее было еще меньше свободы. Люди ее отца жили на территории, примыкавшей к главному дому. Она не могла и шагу ступить, чтобы не наткнуться на кого- нибудь из них.
Особенно на Малыша.
Солнце клонилось к закату, когда она увидела отца и Джеффри, приближавшихся к асиенде, и пришла в ярость.
Ей хотелось отпраздновать день своего рождения наедине с отцом, но он все-таки пригласил Джеффа.
Молли еще больше расстроилась, заметив, что отец пьян. Она не стала его укорять, но сердито взглянула на Джеффа, бросившего исподтишка взгляд на ее ладную фигурку.
– Итак, тебе восемнадцать! Ты совсем уже взрослая.
Она хотела ответить колкостью, но тут появился слуга-мексиканец и доложил, что обед подан. Молли схватила отца за руку и повела в столовую.
– Можно произнести тост? – спросил Малыш, когда они сели за стол, и поднял бокал с мадерой.
– Даже нужно, – сказал Корделл Роджерс.
– За самую прекрасную девушку на свете, – провозгласил Малыш.
– Ура, – сказал отец, и они выпили.
Малыш протянул ей сверток.
– Я же просила вас не дарить мне подарки, – недовольно заметила Молли.
– Молли, милая, что за манеры? – укорил ее отец. – Ты же леди и должна вести себя соответствующим образом.
Молли фыркнула:
– Я не леди и не хочу ею быть!
Она разорвала оберточную бумагу и хмуро уставилась на пару инкрустированных рубинами золотых гребней, лежавших в бархатной коробочке.
– Твои волосы – самое лучшее, что у тебя есть, – сказал Малыш. – Носи эти гребни – ради меня.
Молли взглянула на отца. Он улыбался, одобрительно глядя на Малыша. Подарок был не только дорогим, но и интимным. Такие вещи дарят возлюбленным. Но она не хотела быть возлюбленной Малыша! Не хотела обзаводиться красивыми гребнями, веерами и пышными платьями.
Не хотела выслушивать комплименты и сальные шуточки, не хотела целоваться украдкой – ни с ним, ни
