– Одно другому не мешает, если ты так горишь желанием, можешь тоже следить. Вдруг да увидишь такое, что мои агенты пропустят.
– Обязательно буду…
В это время в моей сумочке зазвонил мобильник. На дисплее высветился номер Ярцева. Я включила телефон:
– Слушаю, Антон.
– Полина, привет. Ты, помнится, просила разузнать хоть что-нибудь про академика Полянова?
– Было дело, – призналась я.
– Я тут поспрашивал своих. Нашел девушку, которая писала о нем, правда, давно. Но тем не менее она кое-что помнит.
– Есть что-то интересное?
– Не думаю. Все, как про всех: родился, учился, женился, защитился… Потом сам родил, учил, двигал науку… и так далее. Одним словом, скука.
– И что, совсем-совсем ничегошеньки такого необычного?
– Не-а.
– Знаешь, Антон, ты тем не менее меня с той журналисткой познакомь, ладно?
– Да познакомить можно, мне не трудно. Только она и тебе ничего интересного не поведает, вот увидишь. Уснешь ее слушать.
– Ну, это уж мое дело, усну или останусь бодрствовать. Диктуй телефон коллеги.
Ярцев назвал мне номер мобильного какой-то Стеллы Железновой, пожелал успехов и отключился.
Конечно, я так вот прямо сейчас не побегу на встречу с этой журналисткой Стеллой, но встретиться с ней все-таки считаю нужным. Мало ли! Вдруг она возьмет и расскажет такое, что для нее в свое время и не представляло интереса, а мне в моей работе пригодится?! У меня такое бывало.
– Звонил твой знакомый? – спросил Федор.
– Да. Он работает в газете «Горовск сегодня». Дал телефон журналистки, которая когда-то интервьюировала твоего дедушку.
– Она знает что-то интересное?
– Это я как раз и собираюсь выяснить. Кстати, ты, Федор, можешь мне сказать, есть ли у твоего дедушки еще какие-нибудь родственники?
Каретников задумался.
– Честно говоря, я затрудняюсь ответить. Вообще-то родственники есть, но… дальние.
– А каково их материальное положение?
– Ну, скажем так: они не бедствуют.
– У них свой бизнес?
– Да, и, насколько мне известно, довольно успешный.
– Понятно. Тогда отпадает.
– Что отпадает?
– Я ищу того, кому можно было бы отдать бизнес Артема. Продать его и подарить деньги детскому дому или онкоцентру, как ты предложил в прошлый раз, конечно, неплохая идея, но все-таки эти деньги принадлежали семье академика. Было бы обидно, если бы они ушли из нее.
– Я тоже подумаю об этом на досуге, постараюсь всех вспомнить. В конце концов, позвоню маме в Германию… Вполне возможно, что есть родственники, о которых я не знаю.
– Федор, а где сейчас тело Арсения Аникеевича? – спросила я.
– В городском морге. Завтра мне обещали дать справку о смерти и заключение патологоанатома. Ну и выдать тело, разумеется. Власти города уже выделили место на городском кладбище. Хорошее место, с удобным подъездом. Там рядом еще какие-то знаменитости…
– Только не торопись заказывать памятник и ограду: мы это сделаем на деньги Артема.
Федор согласился, что так будет справедливо.
Мы посидели еще немного, он допил вино, потом расплатился, и мы вышли на улицу. Был вечер. Стемнело, как всегда бывает поздней осенью, рано. Я поежилась на холодном ветру:
– Да, нежарко… Пожалуй, поеду домой. Сяду в кресло у камина, возьму какую-нибудь интересную книгу, почитаю на сон грядущий… На сегодня работа закончена, отдохну и лягу спать. Завтра, думаю, надо еще раз наведаться на СТО, подсадить «жучок» нашему автобизнесмену.
– А я сейчас буду чаевничать с моей тетушкой, слушать долгие рассказы о ее молодости, о тех прекрасных временах, когда в стране блюли порядок, люди были добрее, о железных дверях и мобильниках никто слыхом не слыхивал, а на прилавки магазинов иногда кое-что «выбрасывали»…
– За этим «кое-что» сразу выстраивалась длиннющая очередь, – подхватила я, усмехнувшись, – в ней стояли очень долго, люди жутко уставали, но зато чувствовали себя объединенными одной идеей – выстоять до конца и заполучить-таки очередной дефицит… Знакомо! Мой дед тоже иногда рассказывает мне об этих «прекрасных временах, когда в стране блюли порядок».
– Может, тебя проводить? – неуверенно спросил Федор.
– Я на машине, – напомнила я.
– Вообще-то я тоже на машине. Я имею в виду, в Горовск я приехал на своей машине. Она стоит во дворе дома, где живет тетушка. Так что, если нужен будет дополнительный транспорт… И еще, Полина… Я, наверное, должен дать тебе денег…
Федор полез в карман своей куртки.
– Зачем? – спросила я.
– Как зачем? Ты ездишь на машине, покупаешь бензин, опять же – амортизация и износ…
– Да-да, еще я беру машины в прокате…
– Ну вот! – Федор достал из кошелька несколько довольно крупных купюр.
– Я не возьму, – мотнула я головой.
– Почему?
– Точнее, возьму, но не твои деньги. Считаю, что мои расходы – подчеркиваю:
Федор посмотрел на меня растерянно:
– Мне вообще-то говорили, что ты альтруистка…
– Ну вот видишь, ты в курсе.
– Конечно, это твое дело, но, по-моему, Полина, ты зря так поступаешь.
– А ты за свою работу деньги берешь?
– Разумеется, мне ведь надо кормить семью.
– А кто у нас семья?
– Жена и двое детей – мальчик и девочка. Десять лет и семь соответственно.
– Это очень хорошо, когда есть семья. И, главное, дети.
– Кто же спорит? – Федор достал из кармана куртки пачку сигарет. – А ты с кем живешь?
– С дедом – Аристархом Владиленовичем. Это папа моего папы. Кстати, он у меня просто замечательный. Когда погибли мои родители, он взял заботу обо мне на себя, отдал меня в престижную школу с углубленным изучением иностранных языков, потом, когда я поступила в институт на только что открывшееся юридическое отделение, оплачивал мою учебу. Я его очень люблю.
– А вот у меня теперь больше нет ни одного дедушки, – вздохнул Федор.
– Сочувствую.
Мы немного помолчали.
– Ну что, я пошла. Пока!
– Счастливо!
Я направилась к своей машине, терпеливо ждавшей меня на стоянке.
Ариши дома не оказалось, и это было неудивительно. Значит, в очередной раз «завис» где-нибудь у своих приятелей, режется сейчас в покер или пропускает очередную рюмочку армянского. Каждый раз, провожая деда в подпольное казино, я напоминала ему о необходимости помнить о здоровье и,
