развернуться, откинулся, натягивая веревку. Его сильно рвануло вперед, к стволу. Веревка, только что безвольно плывшая, натянулась, плот потащило к берегу, плотно притерло боком. Он зацепился за что-то и остановился. Перед Леной вскипел бурун, волна залила до пояса — руки соскользнули с греби. Потеряв равновесие, она с маху упала в полуприседе на бревно, ударилась копчиком, отчего тело пронзило невыносимой болью, аж потемнело в глазах и вырвался страдальческий вскрик.
«Весло!» — поставленная задача прорвалась сквозь боль. Девушка вскочила, бросилась вперед. Поток уже разворачивал гребь поперек. Хрустнула тренога, ближняя к берегу стойка жалко повисла, удерживаемая обвязкой, рукоять играючи сбила Лену ударом в бок, отшвырнула на край плота. Сильные руки подняли ее, понесли на берег. Там врач осторожно опустил девушку на травку, заглянул в глаза, потрогал за руки, посчитал пульс.
— Ты как? Сильно ударило? — Матвеич был взволнован не на шутку.
— Нормально, — девушка с трудом вдохнула, но хотела успокоить его, хотя комок боли от копчика огнем растекался по нижней половине тела.
— Точно? Не стой на месте, бегай, согревайся!
И убежал. Лена встала на четвереньки, потом поднялась полностью. Осмотрелась, отошла, спряталась за кустиками. С трудом распрямляясь, ухватилась за ствол, который дважды обвивала веревка. Небольшой лужок в другом конце заканчивался крутым скальным откосом. Они едва успели остановиться, поняла Лена и похолодела — а если бы веревка оборвалась? Как бы они с Диком без Саши? Слава богу, обошлось…
Бегать не было мочи, а холод пробрался внутрь, начал встряхивать сначала мелкой, потом все более крупной дрожью. Она вышла к реке. Под яростный крик «взяли!» Дик с врачом немного вздернули передний конец плота на плоский бережок. И вовремя. Ствол выворотня ударил в угол, шумно развернулся в потоке, соскользнул и помчался дальше. Матвеич убедился, что всё — дальше не поднять, быстро отвязал гребь, выбросил на берег. Зачерпнул ведром воду, подтащил к ровному месту, поставил поодаль. Вернулся отвязать имущество, захлестываемое беспорядочными валами.
— Минутку потерпи, Лен, я быстро. На-ка вот, выпей. Надо, а то простынешь! — И заставил сделать несколько глотков из фляжки.
Проглотив холодную и безвкусную жидкость, Лена ничего не ощутила. Только удивилась, когда он успел захватить водку, да еще и перелить во фляжку? А Матвеич продолжал стремительно перемещаться. Схватив мешок с палаткой и одеждой, отнес на ровное место. Узел не распускался, рванул его зубами, открыл с одной стороны, расправил, полез внутрь. Полиэтилен защитил вещи от воды. Расстелив палатку, врач заправил внутрь матрасные коврики, спальные мешки, положил свою сумку. Вылез, бросил сверху мешок с колышками и стойками, вытащил еду, занялся костром. Навострившийся было переодеться в сухое, Дик был безжалостно остановлен:
— Палатку сперва, обормот!
Парень понял, без понуканий поставил палатку, куда Матвеич загнал Лену:
— Не стой на дожде! Ляг в спальник! Да, скажи ему, чтобы взял из ведра воду на еду и чай — она уже отстоялась. Закипит, пену снимет пусть…
Передав указание Дику, девушка согнулась и протиснулась мимо центральной стойки. Сесть не решилась, оперлась на костяшки пальцев, как шимпанзе, стала искать удобное положение, которое не находилось. Боль в копчике разрасталась. Ушибленный бок тоже добавлял свое. Она стиснула зубы, опустилась на четвереньки и, тихонько взвывая от резких движений, стянула полные водой сапоги. Хорошо, что Саша не слышал ее.
— Уже поставил воду? Молодец, Дик! Теперь можешь переодеваться, — смилостивился Матвеич, и вслед за американцем сунулся в палатку: — Лена! Ты чего ждешь? А ты, давай скидывай с себя всё, быстро! Завернись в спальник. Потом позовешь, посмотрю ушиб…
Врач вылез из палатки, забрав второй спальный мешок. Дик вынул сухую одежду, тоже выбрался наружу. Лена, которую трясло крупной дрожью, принялась расстегивать промокшую рубашку. Пальцы задубели, плохо слушались, мокрые брюки липли к ногам, да еще эта пронзающая боль! Она сдерживала стон, стаскивая штанины — шевелиться было невыносимо. Оставила на себе плавки и лифчик, потому, что майка, свитер и куртка промокли до подмышек, несмотря на плащ, прикрывавший от дождя. Только сейчас Лена поняла, какой бурный поток мчал их.
— Саша, я готова.
Тот влез, держа в руках скрученный мешок. Оставив у порога плащ, прополз на коленках до сжавшейся в клубочек девушки, и отбросил верх спальника. Быстрым взглядом оценив ушибленный бок, заставил распрямиться:
— На, погрейся! — и раскатал принесенный с собой спальник, оказавшийся неожиданно теплым, местами даже горячим. — Оттаешь, горячего поешь, тогда осмотрю. Синяк будет, это точно вижу, а остальное пока проверять бесполезно, у нас у всех холодовая анестезия…
56
Дик стоял у костра, загораживая себя от жгучего тепла мокрыми штанами, которые даже под непрестанным дождем исходили паром, просыхая на глазах. Сухая одежда на теле, прикрытая от мороси плащом, вернула ему хорошее настроение. Если бы не кашель, начавшийся недавно! Сырые ботинки — мелочь, не заслуживающая внимания.
Он отдыхал, успокаивался после бушующего потока и огромных скал, так часто мелькавших впритирку к плечам. Кастрюля начинала бурлить, пора заваривать суп. Пакет с концентратом Дик опорожнил в центр воронки, раскрутив её длинной ложкой. Вот так же крутилась вода у второй скалы, где их ударило кормой, аж щепки полетели! Стоя спиной к движению, Дик не видел, куда мчит жалкий плот, поэтому сначала и не боялся. Но после столкновения понял, как близка гибель, и старался не перепутать команды, которые кричал Алекс. А водопад, когда их едва не утопила громадная струя воды, напугал до невозможности.
Дома, в спокойной обстановке, Дик любил посмотреть географический канал, где показывались захватывающей красоты фильмы о путешествиях и спусках по горным рекам. Но там были надувные плоты, головы гребцов закрывали прочные пластиковые каски, и всегда светило ласковое солнце! Такого примитивизма в оснащении, как сейчас, такой промозглой в своем однообразии, всепроникающей сырости, никогда не показывали!
Понятно, почему русские страшат весь мир — они же ничего не боятся. И то, после такого спуска по бушующий воде американский экстрим покажется детской забавой. Будет что рассказать друзьям, когда вернется…
Он вдруг сообразил, что находится посреди незнакомого, дикого леса, совсем не похожего на ухоженные сосновые боры и эвкалиптовые рощи Северной Америки. Вспомнились недавние, неужели правда? — события, но без трагизма, обыденно, как давно отгремевшие битвы вспоминаются ветерану.
Дик подивился себе. Прошлая ночь была заполнена бесконечным кошмаром: сценами убийства, их простотой и легкостью. Как непохожа реальная смерть на фильмы ужасов, где жертвы долго визжат, дожидаясь своей очереди. Егор, затем Арни и этот Алекс — убивали людей просто, словно выполняли неприятную будничную работу. И умерли так же просто. Все, кроме Алекса.
Этот странный Алекс… Со стороны казался мирным и покладистым. А оказался жестким и безжалостным. Как равнодушно отстриг обломок кости на пальце Арни! Или вправил вывих плеча ему, Дику! Спокойно, несуетливо и непреклонно, один в один — трактор, идущий медленно, но безостановочно. Вот и сейчас, пока закипала вода и варился суп, врач успел забраться в чащобу, вырубить кол взамен сломанного на кормовом конце плота. Сейчас затесывал его, ловко снимая длинную стружку своим неразлучным топором. Надо же, даже на плоту держал его на поясе, завязав разорванный чехол шнурком!
Суп загустел. Дик отвел перекладину в сторону, осторожно снял кастрюлю, поставил в сторонку. Сейчас, на берегу, возле тепла, плечо болело сильно, и целиком. А на плоту — когда резко вытягивал руку вперед. Странно!
Стараясь экономить движения, начал работать в основном здоровой рукой. Получалось плохо. Банку
