школу закончил, советскую.
Ивлев подошел, спросил у всех:
— Как вам показались эти манипуляторы? Сильные, да?
— Кирилл Игоревич, вот зачем так с ними жестко? — неожиданно начал Ахат.
Начальник лаборатории помолчал, глядя поочередно в лица все троих. Матвеич отвел глаза, Полина не очень уверенно поддержала:
— Мне их тоже жалко…
— У меня иногда складывается впечатление, что провинись кто из нас, вы тоже не пощадите, — продолжил красивый татарин, — а что такого эти люди сделали? Фактически наши коллеги, русские люди, и мы их против себя восстанавливаем! Нет бы, извиниться, отпустить, а потом уже зачислить в штат лаборатории. Как член-корреспондентов, а Кирилл Игоревич?
— У нас секретная работа, мы не имеем права на утечку информации. Враги не дремлют, они охотятся за секретами, и давать им в руки такой материал — мы не вправе. Войдут в штат, тогда и получат свободу. А иначе — нельзя! Вы все подписали согласие на пожизненную работу в лаборатории, забыли?
— Когда это? — удивилась Полина, — Я не помню!
— Есть такой пункт, не спорь. Там формулировка немного иная, а смысл — верный, — возразил Ахат Абдулович, потом воскликнул: — Я тогда не сообразил, но это хуже крепостного права! А если кто из нас на пенсию выйдет, уволиться захочет, так что? Я понимаю, без выезда за границу, как ядерщики, но чтобы и уволиться не моги — это уже перебор!
— Далась вам эта заграница! Что, в России мало мест для отдыха? И на пенсию выходите, бога ради. Только все равно в штате будете числиться. Неужели трудно будет разок-два в месяц привычным делом заняться? Сами же предложили членкоров! Вот и станете колдун-корреспондентом…
— Это надо бы со всеми обговорить, посоветоваться, — задумчиво ответил Ахат Абдулович.
— Вы на госслужбе, не забыли? — мягко подчеркнул Ивлев, — Бросьте эту демократическую белиберду — «обговорить, со всеми». Кончилось безвластие, олигархов в тюрьмы сажают, наконец. Неужели вам, друзья, невдомек — митингов не будет!
126
Лена протянула Саше руку первая. Он принял, задержал в своей, дождался, пока встретились глазами, сказал:
— Здравствуй, моя хорошая. Давно не виделись.
— Давно! Ты всё время занят, всё тревожишься, всё убегаешь от меня. Что-то плохое стряслось? Скажи, — Лена видела, как суровая вертикальная складка собралась между его бровей, над переносицей.
— Мне гостей разместить негде. Им до весны переждать надо, а в моей квартире — нельзя.
Лена прекрасно поняла. Это всё те же генералы, что забрали Сашу к себе на работу, они! Теперь принялись за других, мало им одного. Конечно, он опять не смог усидеть спокойно, бросился помогать — кто бы сомневался! А за ними гонятся, как в прошлый раз за Сашей! Всякие прокуроры, милиционеры, военные, «чекисты» — сколько их там собирается на травлю беззащитных людей? Она поможет, конечно:
— Посылай их ко мне, что за вопрос! Я найду место. Сначала у меня поживут, а там комнатку снимут. Дай мне телеграмму или позвони, ты же номер…
Саша стал удаляться, исчезать, его относило неумолимым течением, размывало, так что он не услышал и не ответил. Слезинки опять навернулись на глаза, когда сознание вынырнуло из огорчительно короткого и неудачного сна. Который раз уже он улетает, не сказав, где его искать. Хотя, почему она должна его искать? Это обязанность мужчины!
Написав короткую телеграмму, Лена продиктовала ее телеграфистке, завершив еще более кратким адресом:
— Москва, до востребования, — и повесила трубку.
Пусть только попробует не получить!
127
Матвеич направлялся к почтамту. Сон, пришедший сразу, как только голова коснулась подушки, был настолько несуразным, что годился в вещие. Лена Кичигина, которую он считал давно позабытой, во сне обращалась с ним, словно с мужем. Ну, скорее, как с давно родным женихом или, теперь так называется — бойфрендом.
Поняла проблему с первых слов, предложила решение, за которым четко просматривалась готовность за него, Горлова Александра, пойти в Сибирь, в ссылку, на каторгу, в тюрьму — куда там отправлялись жены декабристов? И не просто так смотрела на него. Любовь лучилась в ее глазах. Матвеич и не ожидал, что Лена настолько красива. Там, в ските — беда, страх и грязь скомкали красоту, как комкается бумажный портрет, вырываемый из журнала на растопку.
Пораженный ее внешностью и поведением, Матвеич настолько растерялся, что даже не спросил — где она живет. Хотя бредовость такого вопроса во сне была явной, но привычка к непривычному, которое случалось в его жизни все чаще и чаще, взяла верх. И ведь почти собрался спросить, но опоздал!
Проснувшись, ненадолго задумался. Решение пойти и спросить — что там мне пришло? — сложилось внезапно. Ведь и дураку известно, куда посылать письма, если не знаешь адреса? На главный почтамт страны! Туда и пошел.
— Вам телеграмма! — протянула реестр для росписи дежурная.
Обалдеть!
«Саша, обнимаю, звони — 834-077-525-0133 — адрес — ******. Лена Кичигина. Люблю.»
Вот что называется чудесами!
В Матвеича вселилось радостное предвкушение удачи. Бывает же так, что идешь на экзамен, слабо понимая суть предмета. Да еще и первым, как на заклание. И вот, глядя в угрюмое лицо препода, тащишь билет, надеясь только на чудо. А оно — происходит! Все вопросы в билете тебе знакомы, все ответы — известны, поскольку рефераты готовил именно по ним! И корячится тебе стопроцентная пятерка, которая сгонит вселенскую печаль с похмельной репы пораженного экзаменатора и поможет всей группе проскочить на этом изумлении.
Удача — ой, как нужна! Решение вызволить колдунов сложилось в общем виде. Осталось довести его до ума. И, желательно, не засветиться. Горлов начал жалеть, что согласился на работу в лаборатории. Ситуация подневольности ему не нравилась. И то, что с головой непорядок, что там без его согласия поселили нечто чужое — настораживало.
Сделав вид, что отправится по музеям, он зашел в Третьяковку, поболтался по залам. Потом — Загорск. Погулял и там, временами присаживаясь отдохнуть. В эти моменты импульс, настроенный на амулет Федора Петровича, срабатывал, и кольцо поиска облетало Москву. Матвеич легко лоцировал колдуна с женой — хорошо знакомые объекты, даже находясь в состоянии наркотической дрёмы, выделялись булыжниками среди песка.
Сегодня — он знал это от Полинки — Федора и Надежду привезли к медикам, на очередное обследование. Локация подтверждала их нахождение. Матвеич вернулся в центр, потолкался по магазинам, прикупил несколько рубашек, пару галстуков, туалетную мелочь, зашел в кафе, расплатился дисконтной картой — оставлял следы. Потом встретился с Аристархом, которого специально вызвал, позвонив из телефона-автомата.
— Сделай доброе дело, мне «отмазка» нужна! Что я тут болтался по делам, ну, ты понял, да? Погуляй за меня часика три — четыре, купи водку, вино, колбасу там, фруктов — короче, закусон. Запомни, где что брал, квитки все сохрани, рассуй по пакетам, ладно? И часов в девять — приезжай домой. Я там буду.
