- Если я возьму отпуск по беременности, это пробьет большую брешь в организации.
-А?
- Знаешь, как пишется 'вакуум'?
- Как Уэйнрайт?
- Как Уэйнронг[1], - вздохнула она. - Так его прозвала доктор Зимф. - Лиз увлекла меня за собой из коридора, ч Уэйнронг Уэйнронг Уэйнронг ерез зал для совещаний, в свой личный кабинет. Она закрыла за нами дверь и нажала на красную кнопку, автоматически запирающую комнату и проверяющую ее на наличие 'жучков'.
- Присядь, Джим, нам надо поговорить.
У меня екнуло сердце.
- Серьезный разговор?
- Серьезный, - подтвердила она и сжала мою руку. - Не волнуйся, дорогой. Это беседа из разряда 'что- тебе-нужно-знать'. Мне необходимо поддержать тебя. - Мы сели в тихом уголке. Она включила микрофон и тихо проговорила: - Зарегистрируйте. Допуск капитана Джеймса Эдварда Маккарти повышен до категории Дубль-Кью, срочность 'альфа', Красный Статус, никаких ограничений с данного момента. Связь кончаю.
- Красный Статус?
Она кивнула:
- Хотя ты и имел допуск, но даже не подозревал о существовании этой категории.
- У-у, - торжественно изумился я.
- Вот именно. Перед прочтением сжечь. - На какой-то момент Лиз показалась мне усталой. - Теперь надо придумать, как включить тебя в мой постоянный штат. Так будет проще для нас обоих. Я поговорю с Рэнди Данненфелзером. У него наверняка найдутся какие-нибудь идеи. Возможно, удастся воскресить твое продвижение в чине…
- Да, - сказал я чуть быстрее, чем следовало. - Ты о чем?
- Я… э… не уверен, что должен… Я не знаю, хочу ли я этого по-прежнему.
- Я понимаю. - Она, прищурившись, посмотрела на меня. Потом взяла меня за руку. - В чем дело?
- Ни в чем. Э… нельзя ли сменить тему?
В груди опять началось сильное жжение.
- Нет, тему менять мы не будем. Я твой командир. К тому же я, возможно, ношу твоего ребенка. Мы дали друг другу кое-какие обещания прошлой ночью.
Никакой ерунды больше не будет.
- Я не мог поднять на нее глаза - они были на мокром месте, - а потому уставился в пол и постарался украдкой вытереть их. Лиз протянула руку и мягко приподняла мое лицо за подбородок.
- Что это значит?
Я покачал головой, но все-таки сумел выговорить:
- Я не могу… приказать кому-нибудь умереть. Раньше мне никогда не приходилось это делать.
- Я тебя понимаю. - Немного помолчав, Лиз встала и подошла к окну, разглядывая проплывающую внизу землю. Я изучал свои ботинки. Следовало бы почистить их. Когда я поднял голову, Лиз по-прежнему стояла у окна, но теперь она утирала слезы.
- Что случилось? - спросил я.
Ее голос был тих, но в нем чувствовалось напряжение.
- Мне не хочется произносить речь, - прошептала она с трудом, повернулась и в упор посмотрела на меня покрасневшими глазами. Чуть ли не беспомощно покачала головой. - Да, это нечестно. Отвратительно принуждать людей к этому - я уверена, что ты слышал это уже миллион раз. О боже! - Она снова села напротив меня. - Но в этом, в частности, и заключается работа командира, - медленно начала Лиз, - принимать подобные решения. Это страшный груз, и если человек не ощущает каждую смерть как удар по себе, ему нельзя доверять такую ответственность…
Я возразил:
- Подобные сантименты отдают тухлятиной. Гарантирую, что на месте командиров окажутся маньяки. Нет, лучше поищи преданного своему делу психопата, не чувствительного к угрызениям совести, и покажи ему врага. Он проявит больше геройства, чем я.
- Закрой рот, дорогой, и слушай. - Она прижала палец к моим губам. - Мне никогда никого не приходилось посылать на смерть. Я никогда не приносила в жертву часть моих солдат, чтобы спасти остальных. И я надеюсь на Бога, что никогда не придется. Это самая худшая из обязанностей офицера.
Я… видела записи твоей операции. Как вас оттуда забирали… Как будто сама там присутствовала. Я ненавидела тебя, но все же смотрела. Нет, не спрашивай, как нам это удалось; есть еще много вещей, о которых ты пока не знаешь. Но как бы то ни было… - Она перевела дыхание и попробовала снова:
- Когда появились квартиранты, какая-то часть меня надеялась, что ты погибнешь, и тогда, по крайней мере, наступит хоть какой-нибудь конец. Я смогу больше не беспокоиться за тебя. Но в то же время все остальное во мне молило Бога, чтобы ты выжил и я могла бы свернуть тебе шею - в первую очередь за твою эскападу. Когда те трое солдат погибли, мне было почти все равно. Я так радовалась, что с тобой все в порядке. Убеждала себя, что это небольшая цена. Тогда я и поняла, как сильно хочу, чтобы ты вернулся.
А потом я орала на тебя, пытаясь убедить себя, что ненавижу тебя — за то, что ты бросил меня, за твое упрямство и тупость, за то, что ты отключил связь, и больше всего за эти три жизни, - но не могла. Я ненавидела тебя за то, что ты рисковал собой. Гнев - хороший предлог, но не всегда отражает истинные чувства. Я орала и на себя тоже - за то, что так глупа в своем желании сохранить тебя, что с готовностью соглашаюсь пожертвовать тремя другими жизнями в обмен на твою. А потом стало еще хуже, и в какой-то момент я подумала, что должна любым способом избавиться от тебя, потому что мы, наверное, не можем быть добры друг к другу. Но даже в тот момент, когда мне хотелось убить тебя, я все равно тебя жалела, потому что знала, как ужасно ты должен себя чувствовать…
- Ты не могла знать, что я чувствовал. Если тебе никогда не приходилось отдавать такие приказы…
- Да, - согласилась Лиз. - Я знаю. В этом ты прав. Но сейчас твоя очередь слушать меня, дорогой. Ты имел право распоряжаться этими жизнями только в том случае, если кто-то выше тебя по званию вручил тебе это право.
Я - этот 'кто-то'. Я - офицер, который взял на себя ответственность. Каждый раз, когда ты шел на задание, я стояла за твоей спиной. И до сих пор стою.
Так что это и мой приказ тоже. Я разделяю с тобой ответственность.
Я не знал, что сказать, и отвел глаза. Она пытается успокоить меня?
Конечно. Но говорит ли она правду? Боже! Почему я сомневаюсь во всем, что мне говорят? Я должен верить Лиз, если наши отношения вообще чего-нибудь стоят…
Кроме того, я хотел ей верить. Я глубоко вздохнул. Боль не проходила.
- Не думаю, что ты можешь простить меня, Лиз, потому что сам не могу простить себя.
- Здесь нечего прощать. Ты выполнял свою работу.
- Я не подхожу для этой работы.
- Вот здесь ты ошибаешься.
-А?
В том, как она это произнесла, что-то было. Я пристально посмотрел на нее. Лиз кивнула:
- Ты должен об этом знать. Твоя работа и твои способности постоянно отслеживаются и анализируются. Таким образом, командование знает, куда тебя лучше направить.
- Ну да; программа персонального размещения ни для кого не секрет. В этом участвует целая куча ИЛов. Но я никогда особо не доверял им. Посмотри, куда сунули Данненфелзера.
Лиз поморщилась:
- Хочешь - верь, хочешь - нет, но Данненфелзер - идеальная находка для генерала Уэйнрайта. Нет, послушай меня. Процесс намного изощреннее и основательнее, чем тебе кажется. Вопрос не только в том, чтобы выбирать способности, соответствующие целям. Дело еще и в эмоциональном соответствии.
Если кто-то не способен справляться со стрессами, его окружают людьми, которые способны на это, - тогда защищен и он, и его работа. Вот почему я повысила уровень твоего допуска: ты относишься к тем, кого психологический отдел называет 'альфа-личности'. Это означает, что тебе можно доверить большую
