другой части к-корабля. Я снова в к-коридоре. Здесь он не т-так разбит. Я м-могу даже бежать. Как п- приятно! Ведь м-мне не разрешают б-бегать.
- Ты все делаешь отлично, ты хорошая девочка. Но будь осторожна.
- Я осторожна.
- Хорошо. Теперь пойди в носовой салон, Дуайн. Найдешь его?
- В-все и вправду сильно разбито, оч-чень сильно - я не м-могу п-пройти дальше. Н-надо обойти к- кругом. О, я м-могу пролезть, да, п-получилось.
Здесь д-дырка. Все сплющено, но м-можно пролезть. Я м-могу идти дальше. Ой!.
-Что?
- Я нашла тело.
- Кто это?
- Солдат. Она т-тоже б-была красивой. - Дуайн захныкала. - Он-на вся избита.
- Дуайн, слушай меня. У нее есть медальон на шее?
- Д-да.
- Возьми его. Можешь его взять?
Дуайн на секунду нахмурилась.
- Я в-взяла.
- Хорошая девочка. Кто она? Прочти имя на медальоне.
- Л-лопец. Ее звали Л-лопец. М-маха Фернандес Л-лопец.
- Дерьмо!
Я потерял дар речи, поняв, что произошло. Лопец искала генерала Тирелли и…
- Ладно. - Я взял себя в руки. - Где ты сейчас?
- Н-на главной палубе. Коридоры сплющились. Я н-не могу п-пройти дальше, Шим.
- Нет, можешь. Ты очень сильная. Ты можешь раздвинуть стены, если нужно. Я хочу, чтобы ты раздвинула стены и шла дальше, о'кей?
- О'кей, Шим… - Через минуту она добавила: - К-как интересно!
- Будь внимательна, посмотри, может, кто-нибудь еще жив. Я хочу, чтобы ты осмотрела главный салон, хорошо?
- Хорошо. Здесь сплошные д-джунгли. Все завалилось н-набок, и очень м-много деревьев и в-веток торчит из п-пола. Кажется… ой, здесь, внизу, б-большая д-дыра.
- Глубокая?
- Д-до самой земли. Н-но я в-вижу, как отсюда можно слезть. Когда п-понадобится, я м-могу спуститься.
- Хорошо. Запомни эту дыру и пойдем дальше.
- Т-ты хочешь, чтобы я п-пошла домой?
- Нет, я хочу, чтобы ты продолжала искать Лиз. Надо найти главный салон.
- Ладно. Я опять лезу н-наверх. Тут н-немного круто, но я з-залезу. Я использую свои когти. Как интересно. П-подожди минуту…
- Что ты делаешь?
- Я вырезаю д-дырку, сквозь к-которую п-пролезу… - Примерно с минуту она молчала, ее лицевые мышцы яростно сокращались. - Отлично, я м-молодец…
- Она замолкла. Нахмурилась. - Что это за пурпурный запах?
- Осмотрись кругом, дорогая. Что ты видишь?
- М-м, здесь м-много воды. Н-наверное, что-то п-про-текло. Я слышу з-звуки. Чавканье. В воздухе н- насекомые. М-много насекомых. По-моему, их н-называют жигалками. И… Ох! - Она рассердилась и шлепнула рукой, словно придавив кого-то. - Это т-тысяченожка. Я задавила ее.
- Только не пользуйся… - Я оборвал себя на полуслове.
- Не пользоваться чем?
- Да так, ничем. Все прекрасно. Просто иди дальше.
- Я сомневался, стоит ли ей намекнуть на оружие, которое есть у тигра.
Нет, пока не стоит. Возможно, даже лучше, что она не знает о нем, по крайней мере, у нее не возникнет желания им воспользоваться.
- Ой, - отрывисто ойкнула Дуайн.
-Что?
- Я вижу то, что пахло пурпурным!
- Ну и что это такое?
- Ч-червь, - сказала она. - Тот, что съел лейтенанта Зигеля. Он смотрит на м-меня. Он очень б-большой. Я думаю, он голодный.
И Дуайн заплакала.
Родственная предыдущей гипотезе, теория воспроизводства гастропод утверждает также, что отдыхающие черви - матки, или 'царицы', но, согласно этой теории, 'царицы' не откладывают яйца, а хранят их в своем теле в виде опухолевидных наростов.
По этой теории, в определенный момент срабатывает неизвестный пока механизм, яйца проклевываются все сразу, и новорожденные гастроподы начинают питаться материнской плотью и своими собратьями, когда натыкаются на них.
Но, в отличие от медузосвиней, они не стремятся выбраться наружу как можно быстрее, а, наоборот, остаются под защитой материнского тела. По такому сценарию молодь гастропод лучше всего обеспечена пищей и условиями для роста именно внутри родителя и старается оставаться там как можно дольше, вырастая до максимально возможного размера и набираясь сил, пока родитель еще жив.
Таким образом, они сталкиваются с необходимостью выживать самостоятельно, лишь когда он умирает.
Главное преимущество такой стратегии воспроизводства заключается в том, что молодь в избытке обеспечена пищей и защищена в ранний, самый уязвимый, период своей жизни.
А главный недостаток ее в том, что он исключает стадию выкармливания новорожденной гастроподы ее родителем. Если предположить, что по интеллекту эти существа находятся, по крайней мере, на уровне приматов, то им, соответственно, необходим импринтинг родителей, других родичей и племенных взаимоотношений. Это предполагает существование у гастропод иного механизма, с помощью которого они цивилизуют молодь, обучая ее соответствующему поведению в мандале.
Критики этой теории считают ее неверной, поскольку она отрицает преимущества естественного материнского воспитания новорожденного.
Сторонники же ссылаются на то, что этот разрыв объясняет большое количество диких особей, встречающихся вокруг любой мандалы. Кое-кто считает, что постоянное ухаживание других червей за 'царицей', по сути, и есть общение младенцев с родителями, так как сопутствующие ухаживанию действия и пение более молодых членов семьи запечатлеваются у новорожденных гастропод, пока они еще находятся внутри родительского тела. К тому же предполагается, что гастроподы и медузосвиньи - близкородственные формы, примерно как люди и шимпанзе, и поэтому у них должно быть сходное репродуктивное поведение.
Единственным фактическим свидетельством в пользу этой теории служат сильно изгрызенные останки отдыхавшей гастроподы, обнаруженные в разрушенном гнезде. Правда, надо заметить, что до сих пор
