Ей ли этого не знать! Город, с его узкими улицами и людскими толпами, с постоянным шумом и вонью, давно потерял для нее свое очарование. Со временем Джоанна обнаружила, что тоскует по зеленым просторам, где прошла ее юность, но теперь, когда не стало Прюита, ее мечта поселиться в уютном маленьком коттедже останется мечтой. Она с трудом сводила концы с концами здесь, в Лондоне, где можно было продавать ее вышивки. На что она будет жить в сельской местности? И где взять деньги на переезд? Ситуация была настолько безнадежной, что даже думать о ней было невыносимо.
Вздохнув, Джоанна сделала глоток холодной терпкой простокваши.
– Ты надолго приехал на этот раз?
Хью иронично улыбнулся в ответ на ее попытку направить разговор в другое русло. Он слишком хорошо знал свою сестру.
– Осенью я должен вернуться в Саксонию. Джоанна радостно улыбнулась:
– Ты хочешь сказать, что пробудешь здесь все лето?
– Если захочу. Возможно, я так и сделаю. Думаю, я заслужил небольшой отдых от кровопролития.
– А потом опять уедешь? Неужели это так необходимо? Его взгляд погрустнел.
– Ты же знаешь, что я не могу оставаться здесь, Джоанна. И знаешь почему.
Джоанна кивнула. Из-за отца.
– Он знает, что ты вернулся в Англию?
– Я только что приехал, – ответил Хью, стараясь выглядеть невозмутимым.
– Уэксфорд в полутора днях езды от Лондона, Хью. Тебе не кажется, что следует навестить его на этот раз?
– Странный совет, сестричка, учитывая, что ты не была там шесть лет, – с сарказмом заметил Хью.
– Это не мое решение, как тебе известно. А у тебя есть выбор.
– Да, и я предпочитаю держаться от этого сукина сына как можно дальше.
– Хью…
– Как ты живешь, Джоанна? – спросил он, сменив в свою очередь тему. – Скажи мне правду.
Если бы только она могла! Джоанна истосковалась по сочувствующему слушателю. Но Хью, узнав о ее отчаянном положении, попытается выручить ее из беды с помощью заморского золота, ради которого рискует жизнью. Однажды Джоанна уже воспользовалась щедростью брата – и поклялась себе, что это больше никогда не повторится. Как ни печальна ее участь, это ее собственная вина. Никто не заставлял ее выходить замуж за Прюита Чапмена. Она сама загнала себя в эту ловушку и сама должна искать выход.
– Неплохо, – осторожно отозвалась Джоанна. – Правда, мне больше нельзя торговать шелком, поскольку я не член гильдии.
– Он оставил тебе хоть что-нибудь?
– Немного денег. – И хотя Джоанна тряслась над каждым пенни, они почти закончились. Если ничего не изменится, ей придется продать магазин. И тогда она станет не только нищей, но и бездомной. – Я делаю вышивки на предметах одежды – лентах, воротничках, поясах, подвязках – и продаю их.
Брови Хью сошлись на переносице.
– И этого хватает на жизнь?
– О да. – Джоанна поднесла кружку к губам, стараясь не смотреть ему в глаза.
Хью покачал головой:
– Не нравится мне все это. Ты живешь здесь совсем одна, работая с утра до вечера, чтобы прокормиться. Такая женщина, как ты, заслуживает лучшей участи.
– Такая, как я? Я вдова торговца шелком, Хью, и не самого процветающего. Я привыкла к тяжелой работе. К тому же я люблю вышивать.
– Ты дочь одного из самых могущественных рыцарей Англии, Джоанна. Ты должна вышивать ради удовольствия. Клянусь Господом, ты должна была выйти замуж за знатного человека и вести праздную жизнь.
– Я сделала свой выбор шесть лет назад, – угрюмо отозвалась Джоанна. – И выбрана купца, а теперь расплачиваюсь за э гот выбор.
– Сколько тебе сейчас – двадцать?
– Двадцать один.
– Ты слишком молода, чтобы обрекать себя на вечное вдовство, сестренка. С твоей красотой и образованностью ты могла бы снова выйти замуж – на этот раз за человека твоего сословия, рыцаря или хотя бы сына рыцаря. За человека с добрым сердцем, который полюбит тебя. Не за смазливого проходимца, у которого слишком много обаяния и слишком мало чести.
В памяти Джоанны невольно возник образ полуобнаженного Грэма Фокса, лежащего на кровати Прюита и наблюдающего за ней затуманенным взором, от которого ее бросало в дрожь. Прюит с черными как смоль волосами и обманчиво проникновенным взглядом тоже был красив. Она не смогла устоять перед ним, как, надо полагать, и множество других женщин.
– Уже поздно, – сказал Хью, поднимаясь из-за стола. – Я должен идти. – Он зашел в кладовую за своим ранцем, а затем Джоанна проводила его до передней двери.
– Ты запираешься на ночь? – спросил он, стоя на пороге. В этот вечерний час на улице было темно и пустынно.
