– В Лейстоуке начался мор, и все мои родные умерли. Грэм не сразу нашелся что сказать.
– Все? Никого не осталось?
– Моя мама, мой отец, шестеро братишек и сестренок и почти все родственники. Кроме моего дяди Осуина, потому что он слишком упрямый, чтобы умереть.
Грэм на мгновение закрыл глаза.
– Мне очень жаль.
– Они теперь на небесах.
– Да, конечно. И все же мне очень жаль. А что стало с тобой?
– Муж мистрис Герты решил, что раз моего отца больше нет, то он может делать со мной что хочет.
Кулаки Грэма сжались.
– Только я не стал ждать, пока это произойдет.
– И сбежал.
– Ага.
– И теперь живешь на улице. Адам пожал плечами.
– Где ты спишь? На конюшнях, в подворотнях, в темных закутках?
– Сейчас, когда потеплело, не так уж плохо. И потом, я такой маленький, что меня никто не замечает.
– Почему бы тебе не поискать приют в какой-нибудь богадельне?
– Там полно плохих людей, которым некуда податься. Мне не хочется быть с ними.
«В городе пропасть плохих мужчин, – сказал Адам однажды. – Нужно все время быть начеку».
– Ты это здорово придумала – одеться под мальчика, – заметил Грэм.
Адам, занятый тем, что слизывал мед со своих тоненьких, грязных пальчиков, замер.
– Как ты сама сказала, большинство плохих мужчин гоняются за девочками.
Девочка вытерла руки о штаны.
– Как вы догадались?
– По разным признакам, но это было непросто. Ты была чертовски убедительна в роли мальчика.
– Спасибо.
– Как тебя зовут? – спросил Грэм. – На самом деле.
– Элис.
– Красивое имя.
Элис улыбнулась, внезапно превратившись в очаровательную девчушку, какой она была, несмотря на шерстяную шапку и слой грязи на лице. Рано или поздно какой-нибудь «плохой человек» разглядит это хорошенькое личико и обо всем догадается. Грэму не хотелось даже думать о последствиях такого открытия.
– Тебе нельзя жить на улице, – сказал он. – Особенно если учесть, что ты девочка.
Движение в гостиной привлекло его внимание. В это время дня Джоанна обычно приносила ему кружку эля. Интересно, как она отнесется к тому, чтобы приютить еще одно бездомное существо? Элис могла бы спать на матрасе в гостиной, а может, даже в спальне, если Джоанна не будет против.
– Нельзя, чтобы она видела меня, – шепнула Элис. – Она может узнать меня завтра утром, если заметит слежку.
– Не беспокойся об этом. – Слежка за Джоанной волновала его куда меньше, чем тот факт, что маленькая Элис проведет еще одну ночь на улице.
– Я хочу вас кое с кем познакомить, – сказал он Джоанне когда она вошла в кладовую.
– С кем? – Она огляделась, заинтригованная.
Грэм повернулся к окну, выходившему в переулок. Но Элис уже исчезла.
Сидя на ветке большого дерева, нависавшей над кухней Джоанны Чапмен, невидимая за плотной завесой свежераспустившихся листьев, Элис из Лейстоука наблюдала, как задняя дверь открылась и появилась хозяйка дома одетая в бесформенное коричневое платье, с убранными под вуаль волосами с корзиной, перекинутой через руку.
Наконец-то! Элис ждала на дереве с рассвета, горя желанием отработать четыре пенни, которые Грэм Фокс заплатил ей накануне. Один из них она истратила прошлым вечером на пирог с ветчиной и сладкую воду – ее лучший ужин после ухода от мистрис Герты. Вскоре после того, как она вскарабкалась на дерево, во двор вышел, опираясь на костыль, сержант, одетый только в мешковатые льняные подштанники, которые он начал развязывать еще до того, как дверь уборной захлопнулась за ним. Чуть позже с той же целью вышла одетая в халат мистрис Джоанна, захватив на обратном пути ведро воды.
Затем все успокоилось, и наступила тишина. Элис ждала, наблюдая за восходом солнца, осветившего соломенные крыши окрестных домов и величественный собор Святого Павла. Теперь ее ожидание закончилось. Мистрис Джоанна вышла из дома и решительно зашагала по направлению к Милк-стрит.
