Невада впервые услышала о болезни старого Джесса в то же утро, встретив Квинси Максвелл в гостиной. Невада поняла, что та чем-то расстроена.
— Мэри, дорогая, — жаловалась Квинси. — Я просто не знаю, что делать.
— Я не понимаю тебя, Квинси, — неуверенно отозвалась Невада, чувствуя за собой вину. — Что-нибудь случилось?
— Джесс слег, — с негодованием ответила Квинси. — Говорит, что он болен.
— О, как жаль. Я могу чем-нибудь помочь? Квинси недоумевающе подняла брови.
— Разве ты забыла? Мы приглашены сегодня на чай к Кларе Лейси. Кто теперь отвезет нас?
Невада нахмурилась:
— Приглашение на чай вряд ли может быть важнее здоровья человека.
Квинси уставилась на Неваду.
— Ради Бога, дитя, мы говорим не о человеке. Мы говорим о старом лентяе-черномазом, от которого больше хлопот, чем пользы.
Устав от бессонной ночи и переживаний, чувствуя себя не в состоянии угождать этой эгоистичной бесчувственной женщине, Невада не сдержалась.
— Джесс такой же человек, как ты или я. И я немедленно пойду навестить его.
— Ты этого не сделаешь. Молодая белая леди не может войти в комнату к цветному мужчине. Это просто невозможно!
Чувствуя прилив раздражения, Невада усмехнулась:
— Ну что же, я буду первой. Мне нравится старина Джесс, и я пойду проведать его.
Невада повернулась, чтобы уйти.
— Вернитесь, мисс, я не хочу, чтобы вы компрометировали нашу семью, слышите? Я скажу Малькольму! Я сделаю это. Мэри, Мэри! Я предупреждаю тебя!
Невада не обратила внимания на угрозы Квинси. Она прошла по длинному коридору к задней двери на галерею. Щурясь от яркого солнца, Невада попыталась рассмотреть каретный сарай, но он был скрыт за деревьями. Она торопливо отправилась туда.
Через несколько мгновений Невада стояла перед открытой дверью скромного жилища Джесса. Протерев глаза, Невада замерла от удивления. Там, рядом с постелью старого Джесса, сидел Джонни Роулетт. Не догадываясь о ее присутствии, Джонни заботливо вытирал голову и грудь больного мокрым полотенцем и что-то тихо, успокаивающе говорил ему. Невада отпрянула от двери, прежде чем Джонни смог заметить ее.
Она вернулась в дом, забыв о своем бунтарском порыве. Но невозможно было забыть, что Квинси Максвелл проявила такое равнодушие к жизни преданного Джесса, а бессердечный Джонни пришел к постели старого слуги. Джесс был очень слаб.
Доктор Тимоти Бейтс, приглашенный Джонни, пришел днем в Лукас Плейс и поставил диагноз — летняя пневмония. В возрасте Джесса это заболевание могло стать смертельным. Ему ничем нельзя было помочь. Надо было только следить, чтобы ему было удобно и хватало питья.
Два дня спустя, игнорируя нападки Малькольма и его матери, Невада снова пошла навестить Джесса.
— Ты очень заботлива, — сказал Джонни без тени цинизма в голосе, когда Невада вошла в комнату. Поднявшись со стула, он возвышался над маленькой Невадой, его красивое лицо осунулось, глаза покраснели от бессонных ночей.
— Когда ты спал последний раз? — просто спросила Невада, протягивая Джонни корзинку с едой. Джонни пожал широкими плечами:
— Я дремал здесь, на стуле.
— Иди отдохни немного, я останусь с Джессом. Джонни потер небритый подбородок.
— Вряд ли это будет разумно.
Не отводя взгляда от больного, Невада огрызнулась:
— А я когда-нибудь поступала разумно?
— Невада, я… — начал было Джонни, но она сразу же прервала его.
— Я здесь только ради Джесса.
— Я знаю, но позволь мне…
— Не позволю. Так что прекрати этот разговор. — Невада наконец подняла взгляд. — И не начинай все сначала.
Ее красивые синие глаза ничуть не потеплели с того утра, когда Невада покинула домик для гостей. Джонни пришла в голову грустная мысль, что эти волшебные глаза будут оставаться ледяными всегда, встречаясь с его взглядом.
— Тогда желаю тебе хорошего дня, и спасибо, что пришла.
С этими словами Джонни оставил Неваду с Джессом. Она не ответила. Но после ухода Джонни Невада тяжело вздохнула и на секунду закрыла глаза. Потом уселась на оставленный Джонни стул, придвинув его поближе к кровати.
Скрип ножек стула по деревянному полу потревожил дремлющего пациента. Он открыл затуманенные болезнью глаза и попытался осмотреться. На лице Джесса появилось смущение, и Невада, улыбнувшись, дотронулась до его груди.
— Джесс, это Мэри. Мэри Гамильтон, невеста Малькольма. Я пришла посидеть с тобой немного.
— Мисс Мэри? — удивленно спросил Джесс хриплым голосом.
— Не разговаривай, Джесс. Тебе надо отдохнуть. Хочешь пить?
Пораженный тем, что у его постели сидит хорошенькая белая леди, да еще совершенно одна, Джесс попытался встать.
— О, мисс Мэри, вы не должны быть здесь, — стуча зубами от лихорадки, выговорил Джесс. — Миссис Квинси выдерет меня, если застанет вас, и мистер Малькольм тоже.
— Никто не собирается наказывать тебя, — сказала Невада, заботливо удерживая Джесса в постели. — Ничего особенного в том, что здоровый друг пришел навестить больного. Ложись и не тревожься.
Джесс покачал седеющей головой, не в силах приподнять ее с подушки.
— У меня никогда не было друзей среди белых леди, мисс Мэри.
— Ну а у меня были друзья среди негров, — спокойно возразила Невада и рассказала Джессу о старом Вилли и ее счастливом детстве на отцовской плоскодонке.
Джесс слушал, улыбался и кивал, а после того как Невада замолчала, он хриплым голосом стал рассказывать о событиях далекого прошлого. И когда его бессвязный рассказ коснулся Джонни, Невада не осмелилась сказать, что она не хочет слышать о нем.
Так случилось, что в тот жаркий полдень у постели больного старого негра Невада узнала о Джонни больше, чем за все предыдущее время. Таинственное прошлое прояснилось.
— Его папа умер, когда ему было четыре… оставил мальчонку с мисс Квинси, а она никогда не любила Джонни… никогда не заботилась о нем, как о своем драгоценном Малькольме… нет, к стыду, потому что Джонни был способным хорошим мальчиком, но ему требовалось внимание… это разбило мое сердце, ведь я видел…
— Джесс, может тебе лучше отдохнуть, — осторожно прервала его Невада.
— Не годится ребенку расти одному, только черный слуга один любил его… они твердили, что он не так хорош и красив, как они… твердили, что его папа был плохим, что его мама — из простых. Мама Джонни была нежной, хорошей женщиной, любила его, но она умерла, когда ему было всего два года…
Джесс продолжал свой рассказ о том, как юный Джонни стал изгнанником в своем доме — доме, построенном Луи Роулеттом, который по праву принадлежал Джонни, хотя тот давно уже был сослан в домик для гостей. Вопреки своему желанию, любопытная Невада склонилась над кроватью, чтобы лучше расслышать хриплый голос Джесса.
Она узнала, что долгие годы одинокий мальчик изо всех сил старался заслужить любовь мачехи и сводного брата. Он рос ярким, хорошо воспитанным и сообразительным. Он никогда не пил вина и не сквернословил. Но его отвергали, на него не обращали внимания, и Джонни взбунтовался. В пятнадцать лет он получил работу — сдавать карты в игре в фараон в игорном доме на берегу реки. Когда ему исполнилось шестнадцать, он уже многому научился и сидел по другую сторону стола. Джонни выигрывал больше, чем
