– Не знаю.
– Как, шкипер? – спросил доктор у Марло. – Хотите поприсутствовать?
Мистер Марло потер лоб.
– Нет, я слишком ошарашен, чтобы говорить на их языке. Идите вы.
– Ладно.
Макрей пошел за скафандром и маской, позволил мальчикам помочь ему одеться и не стал возражать, когда они пошли за ним.
Однако, выйдя из дома, Джим и Фрэнк предпочли стать в сторонке и наблюдать оттуда.
Макрей подошел к группе марсиан и заговорил с ними. Они загудели в ответ. Доктор, стоя среди них, говорил, помогая себе жестами. Беседа продолжалась довольно долго.
Наконец утомленный Макрей опустил руки. Марсиане загудели, явно прощаясь, и двинулись быстрым, но неспешным для них шагом к мосту, а потом к своему городу. Макрей поплелся в дом.
– В чем там было дело, доктор? – спросил его Джим в шлюзе.
– А? Да так, сынок, ничего такого.
Войдя, Макрей взял Марло за руку и повел обратно в приемную.
– Пойдемте и вы, Ролингс. Остальные займитесь своим делом. – Но мальчиков, которые увязались за ними, Макрей не прогнал. – Oослушайте и вы, раз уж по уши сидите в этом деле. Следи за дверью, Джим, чтобы никто не вошел.
– В чем дело? – спросил Марло. – Чего вы такой мрачный?
– Они хотят, чтобы мы ушли.
– Ушли?
– Ушли с Марса, вернулись на Землю.
– KaK? Что их заставило предложить нам это?
– Это не предложение. Это приказ, ультиматум. Они даже не дают нам времени, чтобы вызвать корабли с Земли. Они хотят, чтобы мы ушли, – все и каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок; они требуют, чтобы мы ушли немедленно, – и они не шутят!
Глава 14
ВИЛЛИС
Четыре дня спустя доктор Макрей, пошатываясь, вошел в тот же кабинет. У Марло по-прежнему был усталый вид, но теперь понастоящему измученным выглядел Макрей.
– Убери всех отсюда, шкипер.
Марло отпустил всех, кто был в кабинете, и закрыл дверь.
– Ну что?
– Ты получил мое письмо?
– Да.
– Декларация об Автономии составлена? Поддержал ее народ?
– Да, составлена, боюсь только, основное мы списали с американской Декларации Независимости, но в общем справились.
– Риторика меня не волнует. В какой стадии документ?
– Ратифицировали. Это было довольно легко. Получили пару испуганных запросов из лагерей Проекта, но документ прошел.
Пожалуй, мы должны благодарить за это Бичера – из-за него всем вдруг показалось, что независимость то, что нам надо.
– Ничего мы ему не должны! Из-за него нас всех чуть не поубивали.
– То есть как?
– Потом скажу, сначала покончим с Декларацией. Я ведь там пообещал кое-что. Отправили ее?
– Прошлой ночью передали по радио в Чикаго. Ждать ответа пока еще рано. Дайте я тоже спрошу: у вас все прошло успешно?
– Да, – Макрей устало потер глаза, – мы можем остаться. Это была великая битва, Джейми, но победа осталась за мной. Они разрешили.
Марло встал и включил магнитофон.
– Может быть, запишем вас сразу на пленку, чтобы не возвращаться к этому?
Макрей отмахнулся.
– Нет. Мой официальный рапорт, каким бы он ни был, потребует самой тщательной редакции. Сейчас я попробую просто рассказать тебе обо всем. – Он помолчал в раздумье. – Джейми, сколько времени прошло с тех пор, как люди впервые высадились на Марсе? Больше пятидесяти земных лет, верно? Кажется, я больше узнал о марсианах за последние несколько часов, чем за все эти годы… И все же я ничего о них не знаю. Мы все думаем о них, как о людях, пытаемся поместить их в наши рамки. Но они не люди; они совершенно на нас не похожи. Они совершали межпланетные полеты еще миллионы лет назад, – добавил доктор, – и отказались от них.
– Что-о? – сказал Марло.
– Да ничего. Неважно. Это только одно из многого, что я узнал из разговора со стариком – тем самым стариком, с которым говорил Джим. Кстати, Джим не знает, с кем ему довелось говорить, старик вовсе не марсианин.
– Минутку, а кто же он тогда?
– Ну, он, конечно, родился на Марсе, но это не марсианин в нашем с тобой понимании. По крайней мере, мне он таким не показался.
– Как он выглядит? Опишите его.
– Не могу, – пришел в замешательство Макрей. – Может, мы с Джимом видели каждый то, что он хотел. Оставим это. Виллис должен будет.вернуться к марсианам, и довольно скоро.
– Жаль, – ответил Марло. – Джим будет против, но это не такая уж высокая цена, если марсиане так решили.
– Ничего ты не понимаешь, ничегошеньки. В Виллисе-то вся и загвоздка.
– Конечно, он имел отношение ко всей этой истории, – согласился Марло, – но почему загвоздка?
Макрей потер виски.
– Все очень сложно, не знаю, с чего и начать. Виллис очень много значит. Знаешь, Джейми, ты, безусловно, войдешь в историю как отец-основатель, но, между нами говоря, слава спасителя должна принадлежать Джиму. Исключительно Джиму и Виллису – любви Виллиса к Джиму и упрямой привязанности Джима к Виллису – обязаны колонисты своей жизнью. Если б не они, мы бы пошли на корм червям. Ультиматум, обязывающий нас убраться с планеты, – всего лишь уступка, сделанная ради Джима. Они собирались уничтожить нас.
Марло открыл рот.
– Но это невозможно! Марсиане не способны на такое!
– Еще как способны, – заверил его Макрей. – Они долго сомневались на наш счет. Намерение Бичера отправить Виллиса в зоосад переполнило чашу, но благодаря отношениям Джима и Виллиса она вновь вошла в берега. И марсиане пошли на компромисс.
– Не могу поверить, что марсиане могли бы так поступить, – возражал Марло, – и не понимаю, как бы они это сделали.
– А Бичер где? – озадачил его Макрей.
– Н-н-да.
– Вот и помолчи о том, что они могут и чего не могут. Мы о них ничего не знаем – ровно ничего.
– Не стану спорить. Но что это за тайна вокруг Джима и Виллиса? Что им так дался Виллис? В конце концов, он всего лишь попрыгунчик.
– Не думаю, что смогу разъяснить эту тайну, – сознался Макрей, – но кое-какие гипотезы на этот счет
