– Ну хорошо, пусть хоть носилки пришлют, – капризно проговорил я и снова улегся.
Через какое-то время я почувствовал, что Хэнк копается в моей одежде. Я попытался его оттолкнуть – и вдруг живот мне обожгло ледяным холодом. Я размахнулся и изо всех сил выдал Хэнку левый хук, правда, не достигший цели.
– Не дрыгайся, – сказал Хэнк. – Я нашел немного льда. Лежи смирно, не то он свалится.
– Не хочу лед!
– Придется потерпеть. Если будешь держать его, пока мы отсюда не выберемся, ты еще доживешь до своей виселицы, дружок.
Я слишком ослаб, чтобы протестовать. Откинулся на спину, закрыл глаза… А когда открыл их, то с удивлением обнаружил, что мне полегчало. Я уже не помирал, я просто отвратительно себя чувствовал. Хэнк куда-то скрылся. Я позвал его, но он не откликнулся. Меня охватила паника.
И тут же я увидел, как он бежит вприпрыжку, размахивая фонарем.
– Я думал, что ты ушел, – сказал я.
– Нет. По правде говоря, я не в состоянии отсюда выбраться. Не могу залезть на карниз, а через кристаллы пробиться не получается. Я пробовал. – Он поднял ногу; башмак был исполосован и запачкан кровью.
– Ты поранился!
– Я выживу.
– Сомневаюсь. Никто не знает, где мы. И, по твоим словам, нам отсюда не выбраться. Похоже, мы умрем голодной смертью. Впрочем, мне это до лампочки.
– Кстати, я оставил тебе кое-что пожевать. Боюсь, не так уж много – ты слишком долго спал.
– Не говори мне про еду! – Я схватился за бок и чуть не блеванул.
– Прости. Но знаешь, я вовсе не говорил, что нам отсюда не выбраться.
– Как это не говорил?
– Я сказал, что я не в состоянии отсюда выбраться.
– Какая разница?
– Ладно, неважно. Но я думаю, мы все-таки найдем способ. Помнишь, ты упомянул про вездеход?
– Вездеход? Хэнк, ты в своем уме?
– Не горячись, Билл. В пещере есть какая-то штуковина типа вездехода. А может, типа эшафота.
– А поточнее нельзя?
– Ну, скажем, что-то вроде вагона. Можно попробовать прогнать его вперед, хотя бы через кристаллы. И пройти, как по мостику.
– Ну что ж, выкатывай его.
– Да нет, он не катится. Он… он ходит.
Я попробовал встать.
– Хочу посмотреть на него!
– Ты просто отойди в сторонку от прохода.
Кое-как с помощью Хэнка мне все же удалось подняться на ноги.
– Я с тобой.
– Хочешь, сменим лед?
– Можно, только попозже.
Хэнк повел меня в пещеру. Не знаю, как описать вам этот ходячий вагон – хотя, возможно, вы уже видели его на снимках. Представьте себе металлическую многоножку размером с динозавра – это и будет ходячий вагон. Туловище в виде желоба на тридцати восьми ногах, по девятнадцати с каждого бока.
– Более шизоидной конструкции я еще не встречал, – признался я. – Но ты же не сможешь просунуть ее в проход!
– Погоди и увидишь. Шизоидная, говоришь? Ты бы поглядел, какие там дальше в пещере штуковины!
– И какие же?
– Билл, знаешь, что это за пещера? По-моему, это ангар для звездолета.
– Чего? Не гони. У звездолетов не бывает ангаров.
– А у этого есть.
– Ты что, действительно видел там корабль?
– Не знаю. Ничего подобного я в жизни не видел, но если это не корабль, то я не представляю, что это.
Я очень хотел посмотреть, но Хэнк возразил:
– В другой раз, Билл. Нам нужно вернуться в лагерь, пока не поздно. Спорить я не стал; от ходьбы в боку снова начало колоть.
– О’кей. Так что же мы будем делать?
– А вот что!
Хэнк подвел меня к хвосту многоножки, где желоб провисал почти до земли, помог мне в него забраться, велел лечь и отправился к голове чудовища.
– Эту штуку, должно быть, соорудил какой-то горбатый карлик с четырьмя руками. Держись, Билл!
– Ты сам-то знаешь, чего делаешь?
– Я уже прогнал его вперед на шесть футов, пока ты дрыхнул, дальше просто духу не хватило. Абракадабра! Держись за воздух! – И он глубоко засунул палец в какую-то дырку.
Многоножка тихо и плавно тронулась с места, совершенно бесшумно. Когда мы выбрались на свет божий, Хэнк вынул палец из дырки. Я сел. Передняя часть многоножки, две трети туловища, были уже за кристаллами. Я перевел дух.
– Хэнк, ты молодчина. Давай дальше пешком. Если приложить к животу побольше льда, я дотяну.
– Одну секундочку. Я только попробую. Здесь есть и другие дырки, я их еще не обследовал.
– Оставь их в покое.
Вместо ответа он сунул палец в другое отверстие. Машина внезапно попятилась назад.
Хэнк с воплем выдернул палец, сунул его в первую дырку и держал там, пока мы не наверстали потерянное.
Прочие отверстия он пробовал куда более осторожно. И в конце концов обнаружил дырку, на которую многоножка отреагировала, приподняв немного переднюю часть туловища и повернув ее влево, совсем как гусеница.
– Порядок! – радостно заявил Хэнк. – Я могу ею управлять. Полный вперед! И мы отправились вниз по ущелью.
Утверждение Хэнка, что он может ею управлять, не совсем соответствовало действительности. Это больше было похоже на управление лошадью, чем машиной, – а еще больше напоминало езду в новых землемобилях с полуавтоматическим управлением. Ходячий вагон дошагал до прохода, проделанного в леднике кристаллами, и застопорил. Хэнк совал пальцы во все дырки, но без толку. Гусеница потыркалась головой туда-сюда, словно собака, берущая след, а затем стала взбираться на стену ущелья, минуя кристаллы. Она не теряла равновесия; очевидно, цеплялась лапами за скалу, словно фантастический горный плющ.
Доехав до глетчера, который мы пересекли по дороге к ущелью, Хэнк остановил машину и сменил мне лед. Многоножка, похоже, ничего не имела против льда как такового, ей просто не нравились дырки во льду. Во всяком случае, когда мы запустили ее вновь, она потопала по леднику – медленно и осторожно, но без колебаний.
Мы направились к лагерю. Хэнк сиял от восторга:
– Это лучшее в мире вездеходное транспортное средство для пробега по бездорожью! Хотел бы я знать, как оно устроено. Получить бы патент на такое изобретение – и я богач!
– Так в чем дело? Оно твое, ведь ты его нашел.
– Да, но оно мне не принадлежит.
